Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Неужели в политике могло быть иначе и король или князья не могли овладеть подобными приемами? Большинству из них приходилось управлять разрозненными землями, зачастую далеко отстоящими друг от друга. Чтобы заставить себе повиноваться, им приходилось писать, причем издалека. До нас дошло множество писем и различных указов Карла Анжуйского — графа Прованского, а затем короля Неаполя, — в общей сложности более одиннадцати сотен, отправленных с 1257 по 1284 год его чиновникам или советникам в Анжу и Прованс из разных мест — Флоренции, Рима, Неаполя или Капуи, из замков и городов Южной Италии. Авиньонские папы тоже учредили замечательную организацию, подчиненную папской курии. Полвека спустя, но все же задолго до восшествия на трон Людовика XI, в счетных книгах главных сборщиков доходов герцогов Бургундских, Филиппа Отважного, а затем Иоанна Бесстрашного, отводилось две статьи на почтовые расходы: одна — на «посольства, поездки и дальнюю почту», другая — на «ближнюю почту». Расходы были немалые: тридцать записей за один год (июнь 1413-го — июнь 1414 года), сделанных сборщиком по Фландрии и Артуа, и пятьдесят некоторое время спустя (ноябрь 1416-го — июнь 1418 года) — его преемником как о конных гонцах, так и о скороходах.

Хотя Людовик XI ничего не изобрел (знаменитый эдикт от 1471 года, в котором усматривали зарождение настоящей королевской почты, похоже, — фальшивка), он все же строго следил за экспедицией, стремясь сделать ее более быстрой и надежной. В 1470 году при дворе состояли не менее восьми простых вестовых, а в июле один из них, Филипп де Ламотт, получил около тридцати ливров на прокорм для себя и лошадей и в награду за несколько поездок, которые он совершил «со всею поспешностью в Нормандию к адмиралу Франции и в иные места». Счетоводы королевской палаты целыми днями изводили бумагу, занося в счетные книги суммы, уплаченные вестовым, сержантам или свитским, пажам, писцам и нотариусам, порой аббатам, явившимся с запечатанными письмами или инструкциями. Например, с 11 ноября 1469 года по конец октября 1470 года было совершено около ста пятидесяти поездок за 3479 ливров и почти столько же в следующем году. Каждая из таких поездок подробно описывалась в десятке строк: имя и звание гонца, дата, место отправления, пункт назначения, количество дней в пути, характер письма. В случае необходимости упоминалось, что тот или иной гонец отправился в путь ночью и «со всею поспешностью». Некоторые гонцы уезжали, не совсем твердо представляя, куда направляются («где бы ни находился» адмирал, губернатор, сенешаль), но все же должны были привезти ответ.

В 1477 году король учредил по всему королевству почтовые станции для гонцов и лошадей, которые должны были получить уход и охрану. Два года спустя, в октябре 1479 года, Робер Пан, «главный надзиратель над вестовыми», учредил почтовые станции через каждые семь лье. На каждой из них находились несколько лошадей и один человек, который всегда ездил по одному и тому же пути, туда и обратно. После этого послания из Тура стали приходить в Бордо или Амьен менее чем за сутки.

Управлять страной значило для Людовика писать письма по всякому поводу и быстро сообщать свою волю, где бы ни находились его чиновники. Не скупиться на постоянные, многочисленные и точные сведения, чтобы население всегда было уверено в том, что участвует в жизни государства, по меньшей мере, чувствовало, что его это касается, что к нему прислушиваются. В этом плане он был просто образцом совершенства. Его переписка, публиковавшаяся с 1883 по 1909 год, насчитывает десять томов, и это конечно же только письма, собранные авторами сборников в различных разрозненных фондах и дошедшие до наших дней совершенно случайно. Разумеется, это лишь небольшая часть тех посланий, что были написаны и отправлены за все время его царствования. Остается найти другие фонды, либо в архивах французских городов, либо за границей, в особенности в Италии — Милане, Флоренции и Риме. Необходимость диктовать свои решения и инструкции, следить за их исполнением, назначать новых людей на ту или иную должность, влиять на решения городских советов или церковных капитулов, сообщать известия о победах, обличать подлость и бесчестность врагов — все это было в центре его внимания. Так он понимал свое ремесло короля.

Людовик окружил себя многочисленной и замечательной командой «нотариусов и секретарей», которую он полностью обновил после своего восшествия на трон, не оставив никого из помощников своего отца. Образованные, дельные люди, способные оказывать самые разнообразные услуги, они пользовались его доверием и были важными помощниками в осуществлении политики, основанной на строгом контроле всех начинаний, затевавшихся в королевстве, даже очень далеко от королевской резиденции на данный момент — ведь король переезжал с места на место со скоростью, которая не облегчала задачи. Некоторые секретари, которым приходилось самим улаживать деликатные вопросы или быстро и тайно исполнять дела, не доводившиеся до сведения всех советников, стали богатыми и могущественными. Таков, например, Николь Тилар, нормандец из Сен-Лo, эрудит, друг художников и литераторов, владелец большого поместья, приобретенного по милости короля; под конец жизни он стал надзирателем за финансами трех сенешальств в Лангедоке. И все же этих влиятельных людей, часто дававших ценные советы, неоднократно имевших решающий голос в принятии решений, было недостаточно для выполнения поставленной задачи. Много лет спустя Брантом нашел в «домашней сокровищнице» целую сотню писем, написанных к его предку Жаку де Бомону, господину де Брессюиру. На многих из них не было никакой печати, никакой привычной подписи секретаря. Значит, король, находясь в пути, охотно диктовал письма писцам или нотариусам, которых встречал в городах и весях.

Глава вторая

В ХОЗЯЙСКИХ РУКАХ

 

1. Люди короля

Людовик не мог присматривать за всей бесчисленной армией чиновников. Но он хотел всех их знать, оценить, чего они стоят, и требовал от них беспрекословного повиновения, без отсрочек и опозданий: «я вами сильно недоволен... сделайте так, чтобы все было исполнено, и быстро, и чтобы я о том более не слышал», или: «ежели сие не исполнено, вы не прослужите мне более и часа», или: «я прекращаю платить вам жалованье», «опасайтесь не угодить мне, ибо тогда вы узнаете, чего вам это будет стоить».

Он вершил их карьеру и судьбу, использовал их по своему усмотрению и не допускал своеволия, а тем более пожизненного владения какой-либо должностью. Его люди действовали там и тогда, где и когда он их призывал, и не представляли собой единого корпуса со ступенчатой или территориальной организацией. «Верные и преданные други» годились для любого дела, им давали то одно поручение, то другое, и порой так неожиданно, что подобная смена рода деятельности нас бы сегодня шокировала: от сенешаля или бальи до прокурора или представителя короля на судебных процессах, от распорядителя финансов до посла. Обычно какой-нибудь королевский дворецкий, или советник, находящийся в фаворе, или сенешаль мог возглавить военный поход далеко от своего дома или «места работы».

Людовик XI опирался на этих верных и преданных людей, которым постоянно грозила опала, но которые составляли ядро его политического аппарата. Из них состояла наибольшая и самая стабильная часть Королевского совета — совещательного органа, который подготавливал множество решений. Король приглашал на него, кого хотел, но если некоторые (таких было подавляющее большинство) появлялись там лишь изредка, других призывали всегда, как только они оказывались рядом. Из 462 известных членов Совета за все время царствования 183 упоминаются лишь однажды, еще 119 заседали в Совете только в течение трех лет, призываясь восемь—десять раз, тогда как фавориты, ближние и доверенные люди, присутствовали на тридцати, пятидесяти, а кое-кто даже на шестидесяти восьми заседаниях.

41
{"b":"159129","o":1}