Едва ли необходимо добавлять что-либо к этим результатам. Они на самом деле верно описывают Кушлу.

Весьма правдоподобно, что развитие Кушлы продолжится. Тот факт, что тесты, «не связанные со зрительными образами, и тесты, имеющие отношение к мелкой моторике, остаются для нее сложными», указывает на то, что по мере того, как Кушла сама постепенно обучается справляться со своими дефектами, наступает улучшение.

Как уже отмечалось, Кушла была усталой ко времени тестирования; уехав из дому рано утром, она побывала на занятиях по плаванию и в гостях у подружки, прежде чем тестирование началось во второй половине дня. Тем не менее она была весела, непринужденна и показывала желание сотрудничать, это отражает ее сложившееся отношение к людям и ситуациям. Она обычно внимательна и общительна.

Возможно, для полноты картины следует привести краткое описание внешнего вида Кушлы. Она высокая, тоненькая, круглолицая, с привлекательными голубыми глазами. У нее золотисто-каштановые волосы и кожа оливкового цвета. Она все еще страдает кожными сыпями; ее лицо сразу же покрывается прыщами даже при легком заболевании. У нее все еще сохранилась привычка маленького ребенка иногда пускать слюни, хотя в последнее время она исчезает. Характерная поза Кушлы — ноги немного расставлены и напряжены, руки отведены назад и разведены в стороны, голова слегка наклонена вперед, чтобы лучше сфокусировать взгляд. Когда Кушла сосредоточивалась или пыталась оценить возникшую ситуацию, у нее часто появлялось напряженное выражение лица. Ему нередко сопутствовали движения головы, вся поза сильно отличала ее от других детей. Однако опыт показал, что такая «необычность» обусловлена усилиями девочки компенсировать дефекты, вызвана ее решительным намерением извлечь смысл из сцены или ситуации. Можно ожидать, что время и, если необходимо, тренировка уменьшат, а может быть, и сведут на нет эти особенности.

Когда Кушла фокусирует взгляд правильно, когда она улыбается или смеется, то ничем не отличается от нормального почти четырехлетнего ребенка, поглощенного радостью жизни и собственным в ней участием.

Другим детям обычно нравится открытое и дружеское обращение Кушлы. Неудивительно, что ее дом, полный книг, животных и игрушек, полюбили другие дети. Многие из маленьких друзей Кушлы любят ее родителей, они все чаще остаются со своими семьями ночевать в Карекаре. Можно предположить, что бесконечное терпение и любовь, присущие заботе родителей о Кушле, развили в них черты, которые другие дети инстинктивно распознают.

Если задуматься над развитием Кушлы с момента рождения, возникает несколько важных вопросов, хотя, возможно, ответов на них не существует.

Кушле потребовалось семнадцать месяцев, чтобы достичь координации мелкой моторики на уровне полугодовалого ребенка (см. результаты Денверского теста и тестов Гезелла, гл. 3). В течение первого года жизни она не могла поднять какой-либо предмет или удержать его более нескольких секунд, если его вкладывали ей в руку. Эта неспособность препятствовала ей ощущать предметы с помощью рта, что свойственно здоровым младенцам. Она не могла ни сидеть, ни ползать и таким образом изучать свое окружение.

Кроме того, сложности Кушлы с фокусированием взгляда (которые, по результатам последних исследований, объясняются не нарушением зрения, а трудностью координации глаза и мозга) препятствовали ей узнавать прямым путем окружение. Компенсаторная помощь, которая состояла в том, что девочку подносили очень близко к человеку или предмету и тем самым давали ей возможность сфокусировать взгляд, несомненно, давала более низкий результат, чем естественное зрение.

Такие дефекты в значительной мере сказались бы и на здоровом ребенке, а Кушла не была здоровым ребенком. Десять недель из первых пятидесяти двух она провела в больнице, и до десятимесячного возраста ее через неопределенные промежутки времени (часто до нескольких раз в минуту) мучили конвульсивные подергивания. Дыхание девочки было поверхностным и хриплым, и она находилась под постоянным воздействием антибиотиков из-за постоянных ушных и горловых инфекций.

Другая область вопросов: до какого предела Кушла при рождении могла быть определена как «в остальном здоровая». Ясно, что доктора и другие, кто работал с ней профессионально, предполагали, что у нее есть умственные дефекты. Обычные родители могли бы отказаться признать такой диагноз с последующим сокращением мер, которыми они были готовы компенсировать дефекты младенца.

Кушле посчастливилось, что ее родители, приняв ее почти несомненный умственный дефект, тем не менее взялись за поддерживающую стимуляцию и никогда не отклонялись от нее. Очевидно, что их настойчивость и решительность были вознаграждены тем, что Кушла превратилась в умного и счастливого ребенка.

Третья область вопросов: насколько компенсаторная программа — если ее можно так классифицировать — уменьшила следствия дефектов Кушлы, и насколько занятия с иллюстрированными книжками помогли ее когнитивному развитию. На эти вопросы нет однозначного ответа, хотя можно надеяться, что предшествующий отчет проливает некоторый свет и дает определенный ключ. К тому же было бы полезно попытаться рассмотреть развитие Кушлы в контексте современной теории ранних стадий развития человека. Такая попытка предпринята ниже.

Согласно Пиаже, ребенок от рождения вырабатывает все более и более адекватное знание реальности, воздействуя на внешний мир. Инхелдер (Inhelder) (1962) говорит, применяя теорию Пиаже для описания этого процесса:

«Ясно, что последовательные формы его (ребенка) активности в ходе его развития определяют его способы познания».

Что составляло «последовательные формы» активности Кушлы?

Пиаже утверждает, что на сенсорно-двигательной ступени, которую определяет от рождения до двух лет, нет различия между ощущением (постижением) вещи и воздействием на нее; на этой ступени мысль — это буквально действие. Джоанна Тернер (Johanna Turner) (1975) из этого делает вывод:

«Младенец, таким образом, развивается, вначале взаимодействуя с непосредственно ощущаемым окружением и затем начиная усваивать эти действия так, что может, например, думать о предстоящей еде, когда никакой еды нет».

Пиаже (1974) подробно рассматривает следующие стадии, которые ребенок проходит на первом году жизни. В каждом случае делается попытка оценить степень участия Кушлы в определенной стадии, принимая во внимание ее дефекты.

На первой стадии (от рождения до одного месяца) сложные рефлексы, вроде сосания, кладут начало тренировке, которая «возвещает формирование поведенческих схем». Можно допустить, что на этом уровне Кушла была способна участвовать.

На второй стадии (от одного до четырех с половиной месяцев) подобные схемы позволяют новые достижения, например сосание большого пальца следует за случайным открытием. Кушла была, разумеется, лишена большинства форм «физического» открытия из-за невладения руками. Однако большую часть времени на этой стадии она проводила на руках взрослых или они помогали ей «играть». В то же время ей постоянно помогали «ощущать» предметы ртом, но она не могла выучиться подносить их ко рту собственными руками. Как описано в главе первой, она могла протягивать руки к игрушке, повешенной на стенку кроватки, если ее укладывали в кроватку так, что ее руки были спереди. Нельзя понять, насколько эффективной была компенсация или, на самом деле, насколько здесь возможна компенсация как таковая; «действие», которое предпринимает ребенок в ответ на непосредственно ощущаемое окружение, соответственно, принимается как «схема», употребляя термин Пиаже, если развитие имеет место.

Третья стадия, согласно Пиаже, начинается в четыре с половиной месяца и длится до восьми-девяти месяцев. В этот период происходит координация зрения и «хватания»; то есть ребенок начинает намеренно хватать предмет, который видит. Однако у него нет представления о «неизменности»: он не знает, как заглянуть под покрывало, чтобы найти игрушку. Этот период для Кушлы совпал с заточением на больничной кровати. Большую часть этого времени она была слишком больна, чтобы применять компенсаторные меры и, скорее всего, не могла даже минимально продвинуться в своем развитии. Разумеется, ее состояние после выписки свидетельствовало о том, что она регрессировала.