Тим уже проглатывал последний кусок своего сэндвича, когда она села в машину. Перед тем как включить зажигание, Юнис развернула свой сэндвич и открыла банку содовой.

— Ты в порядке, мам?

— Скоро буду. — Она улыбнулась сыну. — Скоро все будет в порядке, Тим.

— Конечно, мам.

— Так оно и есть. Я знаю. Божий замысел существует.

Ведь это правда, Боже?

Когда они приехали, Лоис встретила их на крыльце.

— Думала, вы приедете поздно вечером.

— Маме не терпится избавиться от меня.

Тим закинул свой рюкзак на спину и направился к входной двери.

— Тим, на плите суп с мясом. Хозяйничай. А я через минуту положу в духовку чесночный хлеб. — Лоис обняла невестку. — Как доехали?

— Нормально.

— Не очень‑то много вещей ты с собой прихватила.

— Утром возвращаюсь домой.

— Звонил Пол. Я сказала, что продала дом и что мне нужна помощь Тима. Он вполне спокойно отнесся к моей просьбе. Видимо, этот повод для отъезда показался ему убедительным.

Юнис криво усмехнулась:

— Да, конечно, спокойно.

— Думаю, на все это есть Божья воля, Юни. И Его милость. Нам с Тимом надо о многом поговорить.

За обедом в основном говорила Лоис.

— Мне бы хотелось, Тим, чтобы ты помог мне разобраться с архивами дедушки. Я же соберу его фотографии со стен и уложу их в коробку.

Угрюмость и выражение скуки на лице Тима моментально исчезли. Он еще не провел в доме бабушки и десяти минут, как уже расслабился, оживился. Юнис наблюдала и слушала. Когда закончили обедать, она сама убрала посуду, жестом не давая Лоис встать из‑за стола. В глазах защипало от слез, когда она услышала, как изменились интонации в голосе Тима. Лоис всегда удавалось рассмешить его. Юнис включила посудомоечную машину.

— Пойду, вздремну чуток, — бросила она.

— Я подготовила для тебя голубую спальню, родная. Чистые полотенца выложила на столешницу рядом с раковиной.

— Спасибо.

Она поцеловала Лоис в щеку. Попыталась поцеловать Тима, но тот отвернулся. Юнис показалось, что ее сердце сейчас разорвется от боли. О, Господь, исцели душу моего сына, помоги ему избавиться от боли. Пусть он снова повернется лицом к Тебе. И ко мне. Пожалуйста.

— Надеюсь, мы еще увидимся с тобой утром, Тим.

Юнис спала неспокойно. Она встала с первыми лучами солнца, на цыпочках пробралась в комнату для гостей, где мирно посапывал ее мальчик. Совсем как младенец, у которого нет ни горечи, ни тревог, ни волнений. Стараясь не разбудить сына, Юнис убрала с его лба несколько золотистых прядей. Его волосы все еще были мягкими. И он до сих пор был для нее ребенком. И всегда будет, независимо от возраста.

— Я люблю тебя, Тимми. Очень сильно люблю.

Достаточно сильно, чтобы отпустить.Юнис наклонилась и нежно поцеловала его. Он не шелохнулся. Она тихо прикрыла за собой дверь.

Юнис приняла душ, оделась, почистила зубы, причесалась, уложила свои немногочисленные туалетные придлежности в дорожный несессер и спустилась вниз. Лоис хозяйничала на кухне, кофе уже был сварен. Раньше они частенько сидели за этим кухонным столом. Лоис взяла невестку за руку:

— Бог не подведет нас, Юни. Всегда помни это.

Юнис слабо сжала руку свекрови:

— Лучше я поеду пораньше.

— Сначала позавтракай.

— Кушать совсем не хочется.

— Хотя бы кофе.

— Остановлюсь где‑нибудь по дороге.

В глазах Лоис стояли слезы.

— Я о нем позабочусь, Юни. Обещаю.

Юнис молча кивнула. Говорить мешал подкативший к горлу ком.

Съехав с горы и выехав на автостраду, Юнис разрыдалась.

Мой сын, Господи, мой сын…

Только Он мог ее понять.

Не теряя времени даром, Стивен с упоением приступил к работе в своих владениях. На деньги, выплаченные ему за проект административного здания в Вакавилле, он нанял бригаду строителей и поднял дом. Затем поехал на биржу труда и нанял еще мексиканцев–поденщиков, чтобы с их помощью извлечь старые каменные блоки фундамента, соскрести с них известь, вымыть их и сложить позади дома. После чего под руководством Стивена рабочие вырыли котлован глубиной четыре фута. На дне котлована Стивен уложил арматурную решетку и установил каркас торцовой стены.

После заливки дна бетоном два каменщика обложили котлован кирпичом до уровня земли. Стивен сам выкладывал блоки старого фундамента, располагая черные и белые блоки так, чтобы создать узор на высоте в три фута над уровнем земли. Только через два месяца бывший магазин опустили на свое место и закрепили.

Сразу после этого Декер приподнял на два фута протекающую крышу, заменил поврежденные балки на новые, крышу заново покрыл черепицей, полностью усовершенствовал декоративный фасад здания. Потом нанял электрика, чтобы заменить старую электропроводку, а затем и сантехника, чтобы поменять древние водопроводные трубы. Аккуратно снял старинный унитаз, отправил его на реставрацию и заказал копии антикварных ванн, раковин и светильников. Черным ходом и ванной комнатой на первом этаже при необходимости могли воспользоваться люди с ограниченными физическими возможностями.

Закончив работать с фундаментом, поменяв электропроводку и трубы водопровода, Стивен принялся за второй этаж. С начала воплощения в жизнь этого пугающе трудоемкого проекта прошло уже немало времени, но, несмотря на ушибленный большой палец, на многочисленные порезы, разнообразные синяки и непрестанную боль в мышцах, от которой обессиленный Стивен валился с ног каждый вечер, он испытывал истинное блаженство.

Чуть ли не каждые пару дней один пьянчужка заглядывал к нему в окна. У него была неуклюжая походка, что, по мнению Стивена, свидетельствовало о физическом недостатке, а не об алкогольном опьянении. Другие жители города тоже частенько останавливались перед домом, чтобы лично удостовериться, насколько успешно продвигается строительство. Многие считали Стивена эксцентричным человеком, который в таком захолустном городке, как Роквилль, тратил немыслимое количество денег на реконструкцию дома. Даже мэр города удивлялся.

— Я бы давно уехал, если бы мог себе это позволить. Три года подряд выставлял свой дом на продажу, но безрезультатно, — как‑то поведал он Стивену.

— Времена меняются. Людей теперь не останавливают расстояния при выборе работы.

— Слышал. Я вот тут подумал на досуге, почему бы вам не баллотироваться на пост мэра?

Стивен отрицательно покачал головой:

— Я не политик.

— Я тоже.

Стивен заметил знакомого пьянчужку на другой стороне улицы и помахал ему рукой в знак приветствия. Мужчина повернулся спиной и притворился, будто разглядывает витрину магазина.

— Это Джек Воден. — Мэр задумчиво покачал головой. — Грустная история, как и многие другие, происходящие здесь. Он живет в трейлерном парке на окраине. Первая бросающаяся в глаза «достопримечательность» на въезде в Роквилль. Существует на пособие по нетрудоспособности.

В следующий раз, когда Джек заглянул в окно, Стивен открыл дверь.

— Заходите, я покажу вам дом.

Джек отступил:

— Простите, я ничего плохого не замышлял.

— Многим любопытно посмотреть. Вы тоже можете.

Стивен протянул ему руку и представился. Теперь, рассмотрев Джека вблизи, Декер понял, что тому не больше тридцати лет.

Стесняясь, бочком, Джек вошел внутрь.

— Вы здесь не на шутку все разворотили. Стивен рассмеялся:

— Можно и так сказать.

— Я тоже когда‑то занимался подобной работой. — Джек поскреб свою кустистую бороденку, оглядываясь по сторонам.

— Были плотником?

— Ремонтировал дома.

— А я раньше занимался тем, что вы делаете сейчас. Очень любил налегать на виски.

— Я не могу позволить себе виски.

— Яд он и есть яд, независимо от цены.

— Вы не из таких.

— Каких таких?

— Из неудачников. — Все понятно без лишних слов: Стивену частенько доводилось слышать это слово.

— Я потерял жену. Потерял дочь. Чуть не потерял свой бизнес. Скатился на самое дно и долго там пролежал. Потом шесть месяцев провел в реабилитационном центре Армии спасения. С тех пор живу одним днем.