– Благодарю вас, Старлинг. – Эвелин взяла письмо, перевернула его и посмотрела на печать. – Вы не пришлете сюда Сэма?

– Его нет, миледи. Ведь после обеда у него выходной.

Сердце Эвелин сжалось от какого-то странного разочарования. Мысль о том, что Сэма нет рядом, пусть даже половину дня, вновь сделала дом темным и пугающим. Эвелин заметила, с каким сочувствием смотрит на нее дворецкий, и вновь надела на лицо маску безразличия.

– Да, конечно. Я забыла. Можете идти.

Дворецкий медлил, и Эвелин бросила на него вопросительный взгляд.

– Я могу, миледи, что-нибудь еще для вас сделать?

Эвелин заставила себя улыбнуться:

– Нет, ничего. Я просто хотела у Сэма кое-что спросить. Но это подождет. – Эвелин развернула письмо, и на этот раз ее губы изогнулись в искренней улыбке.

Майор Крейтон приглашал ее на прогулку завтра утром.

Синджон неслышно проскользнул в спальню лорда Филиппа и некоторое время стоял с отчаянно бьющимся сердцем, прислонившись спиной к двери. Он не привык проникать в личные покои других людей, точно вор.

Ему не раз приходилось выбираться из спален, подбирая на ходу одежду, оставляя в постели забывшуюся сладким сном обнаженную любовницу. Сейчас он делал почти то же самое, только не получал никакого удовольствия.

В спальне было душно, поэтому Синджон стянул с головы ненавистный парик, швырнул его в кресло и огляделся по сторонам.

После обеда у него выходной. Ему необходимо было сделать кое-какие дела за пределами Реншо-Хауса, но сначала он хотел поискать нужную Уэстлейку вещь здесь и забрать ее c собой, если таковая отыщется. Чем быстрее он покинет этот дом, тем лучше.

Синджон еще некоторое время ждал, прислушиваясь к доносившимся из коридора звукам. Затылок его покалывало, по спине струился пот, однако в доме царила тишина. Синджону он напоминал наполненное тайнами и загадками убежище одинокой грустной леди.

Синджон отдернул шторы, и солнечные лучи робко пробрались в спальню. Он расстегнул ворот ливреи, чтобы было свободнее дышать.

Мебель темного дерева казалась крепкой и внушительной. Синджон не заметил ни единой детали, свидетельствующей о присутствии в этой комнате женщины. Приходила ли Эвелин сюда хоть раз, или же супруг посещал ее, когда возникало такое желание?

Синджон отер вспотевшие ладони о бриджи и сосредоточился на деле. Уэстлейк сообщил ему, что они обыскали весь дом. Лучшие агенты обшарили письменный стол Филиппа, заглянули под его кровать и в шкафы, унесли с собой его письма и личные бумаги, но не нашли того, что искали.

Они также провели обыск в комнате Эвелин. И опять-таки не обнаружили ни единого любовного письма, ни единой записки от ее мужа. В шкатулке хранились лишь те драгоценности, что достались ей от матери. Кроме простого обручального кольца, никаких подарков или свидетельств любви, преподнесенных Филиппом.

Уже одно это обстоятельство казалось Уэстлейку крайне подозрительным. Леди может уничтожить или спрятать записки и письма джентльмена, свидетельствующие о его привязанности, но она никогда не расстанется с украшениями. Такой богатый человек, как Реншо, вполне мог позволить себе украсить жену бриллиантами. Ведь камни, подаренные им любовницам, просто резали глаз своими размерами и дороговизной. Так что же Эвелин сделала со своими?

Конечно же, такой женщине, как она, не нужны драгоценности, чтобы быть красивой. Да и состязаться с любовницами мужа по количеству украшений она не собиралась.

Синджон поджал губы, стараясь забыть о личных симпатиях. Даже такая женщина, как Эвелин, особенно такая умная женщина, как она, сумела бы спрятать ценности, если бы ощущала собственную вину или боялась их лишиться.

Наверное, Уэстлейк ожидал, что Синджон обнаружит именно это. Полную шкатулку драгоценностей, припрятанных на тот случай, если король отберет у Филиппа его деньги и земли. Хотя это вряд ли докажет ее вину. Да и какие еще нужны доказательства с таким мужем, как Филипп Реншо, и таким другом, как Крейтон?

Из того, что поведал ему Уэстлейк, Синджон знал, что прежде всего нужно попытаться найти тайники.

Синджон выдвинул ящики комода, но не обнаружил ничего необычного. Шарфы и носовые платки Реншо лежали в ящиках ровными стопками, готовые немедленно послужить своему хозяину в случае его возвращения. Лорд Филипп покупал только лучшее, подумал Синджон, проводя рукой по тончайшему льну, баснословно дорогому шелку и шерсти наивысшего качества. Однако под сложенной одеждой тоже ничего не было.

Синджон подошел к платяному шкафу и открыл его. В нем все еще висело несколько сюртуков, но потайных панелей за ними не обнаружилось. Внизу стояло несколько пар обуви Филиппа Реншо, но все ботинки были пусты.

Синджон нахмурился. Ну и куда еще не догадались заглянуть тайные агенты?

За дверью послышались быстрые шаги, и Синджон замер.

Неужели Эвелин?

Он представил, как столкнется с ней нос к носу здесь, в личных покоях ее мужа. Синджон судорожно сглотнул, пытаясь придумать какое-то оправдание своему нахождению здесь. Он мог бы сказать, что просто проявил любопытство, но она все равно его уволит.

Его сердце едва не остановилось, когда шаги замерли возле спальни, а ручка двери начала медленно поворачиваться.

Как поступит Уэстлейк, если его агента застигнут на месте преступления?

Отправит его на виселицу.

Синджон еле слышно выругался и нырнул в шкаф. Сюртуки слетели с вешалок, посыпавшись ему на голову. Сквозь узенькую щель он наблюдал за тем, как открывается дверь комнаты.

Сэл. Синджон облегченно выдохнул.

Служанка поставила на пол корзинку, достала из нее тряпку и, тихонько напевая что-то себе под нос, принялась вытирать пыль. Пылинки взлетали в воздух, сердито кружась в лучах солнечного света, прежде чем медленно осесть на прежнее место.

Глаза Синджона округлились от ужаса, когда он заметил собственный парик, лежавший на кресле.

Он казался бездомным котом, тайком пробравшимся в дом и занявшим не свое место. Синджон с замиранием сердца ждал, когда Сэл его заметит.

Но она прошла мимо.

Она вытерла пыль со стола, поплотнее задернула шторы и, оглядев напоследок комнату, пожала плечами и вышла в коридор.

Синджон облегченно осел на пол, услышав щелчок закрываемой двери и удаляющиеся по коридору шаги.

Он пинком открыл дверь шкафа и стряхнул с себя сюртуки Реншо. Его сердце колотилось, как сумасшедшее, а пропитанная потом рубашка прилипла к телу. И как настоящие шпионы справляются со своими обязанностями? Разведчики Веллингтона без колебаний рисковали жизнями под шквалом пуль, чтобы добыть информацию, в то время как его заставила дрожать от страха простая служанка с тряпкой в руках.

Синджон совсем ничего не нашел, и это Уэстлейку не понравится. Он ждал от него большего, да и самого Синджона, сказать по правде, очень заинтересовал связанный с именем Реншо скандал.

Особенно участие в нем Эвелин.

Синджон встал с пола и поднял упавшие сюртуки. Что-то блеснуло, выпав из кармана одного из них. Это оказался медальон, на котором была изображена смеющаяся женщина с бриллиантами и изумрудами в волосах. Обнаженная по пояс, она дерзко взирала с портрета. Синджон легонько нажал на крышку, и медальон открылся. Внутри оказалась сложенная вчетверо записка с завернутым в нее рыжим локоном, явно не с головы его хозяйки.

«Приходи ко мне скорее», – гласила записка. Под словами стояла подпись «Люси».

Брови Синджона удивленно взметнулись вверх. Похотливая Люси и Филипп Реншо?

Такой скандал Элоиза Уилтон сможет обсуждать с великосветскими сплетницами по меньшей мере месяц. Знала ли Эвелин об этой связи? Синджон спрятал медальон в карман и повесил сюртуки на место, кое-как пригладив образовавшиеся на них складки.

После этого закрыл дверцы шкафа и улыбнулся. Ему удалось найти то, на что не обратили внимания тайные агенты короля.

Остаток выходного дня Синджон провел в доках, переходя из таверны в таверну в поисках Патрика О’Нила.