Пожалуй, я догадываюсь, что ответил бы Гэндалф. Несколько лет назад в Оксфорде ко мне заглянул человек, чье имя я, к сожалению, позабыл (хотя оно, по-моему, достаточно известно). Его поразило, что многие старинные художники, сами того не подозревая, словно иллюстрировали «Властелина Колец». В подтверждение своих слов он показал пару репродукций. Думаю, сначала ему просто хотелось убедиться, что мое воображение подстегивали не только литература и языкознание, но и живопись. Когда же стало ясно, что я никогда не видел этих картин и к тому же не слишком хорошо ориентируюсь в живописи вообще, он пристально поглядел на меня и вдруг спросил: «Надеюсь, вы не думаете, что написали всю книгу самостоятельно?»

Вопрос как раз для Гэндалфа! Я неплохо знаком с Г., а потому не стал грубить в ответ. Кажется, я сказал: «Нет, больше я так не думаю». Не правда ли, весьма тревожный сигнал для пожилого филолога, полагавшего, что пишет для собственного развлечения? Но для того, кто считает, что все «инструменты в руках Божьих» несовершенны, заключение вполне логично.

Вы говорите о «здравомыслии и святости» во «Властелине Колец», который «поистине великолепен». Я глубоко тронут вашими словами. Мне никогда еще не говорили ничего подобного. Однако вот странное совпадение: сегодня я получил письмо от человека, который называет себя «неверующим» или, по крайней мере, лишь понемногу приближающимся к вере. Он пишет: «Вам удалось создать мир, в котором вера как будто существует, но впрямую о ней нигде не говорится; она — свет, исходящий от невидимой лампы». Что можно ответить? Ни один человек не может судить о собственной святости. Она исходит не от него, а через него, и ее не почувствовать, если думать иначе. Кстати сказать, в этом случае «инакомыслие» грозит обернуться презрением, отвращением, ненавистью…

Разумеется, «Властелин Колец» мне не принадлежит. Он появился на свет потому, что так было суждено, и должен жить своей жизнью, хотя, естественно, я буду следить за ним, как следят за ребенком родители. Мне радостно сознавать, что у него уже нашлись добрые друзья, способные защитить от коварства и злобы врагов. Но, к несчастью, далеко не все глупцы собрались под знамена противника.

(Из письма К. Бэттен-Фелпс)

Комментарии.

1. Уистен Хью Оден (1907–1973) — английский поэт и литературный критик, член т. н. «оксфордской группы», куда также входили С. Дэй-Льюис, Л. Макнис и С. Спепдер.

2. Милтон Уолдмен (1895–1976) — английский литератор, являлся консультантом многих крупных издательств.

3. Питер Гастингс — редактор английского католического издательства.

4. Кэрол Бэттен-Фелпс — одна из почитательниц творчества Толкина.

Работа, как всегда, вызывала у него скуку. Поэтому на прошлой неделе он отправился в корабельную радиорубку и присоединил провода к электродам, вживленным в эпифиз. По проводам его молитва поступила в передатчик, а оттуда — на ближайшую радиорелейную станцию. Все эти дни она мчалась сквозь Галактику и достигла одной из Божьих планет. Во всяком случае он на это надеялся.

Молитва была проста. «Мне осточертело сидеть в патентном отделе, — жаловался он. — Надоела рутина. Этот корабль слишком велик, к тому же я здесь никому не нужен — как бесполезный винтик. Не мог бы Ты подыскать мне какую-нибудь увлекательную творческую работу?»

Свою мольбу он, естественно, адресовал Заступнику. Если бы тот не отозвался, он обратился бы к Промыслителю. Но Заступник откликнулся.

— Мистер Толчиф, — произнес начальник, входя в рабочий отсек Бена, — вас переводят. Что скажете?

— Я немедленно радирую благодарственную молитву! — воскликнул Бен, и на душе у него потеплело; приятно, когда твоя молитва услышана. — Когда меня переводят? Скоро? — Он не имел привычки скрывать от начальства свою неудовлетворенность работой. Да в этом давно и не было нужды.

— Бен Толчиф, вы похожи на фанатика.

— А вы разве не молитесь? — удивился Бен.

— Только в безвыходной ситуации. Мне больше по душе, когда человек сам решает свои проблемы, без помощи со стороны. Ну, как бы то ни было, вопрос о вашем переводе решен. — Начальник бросил на стол перед Беном листок бумаги. Маленькая колония на планете Дельмак-0. Я о ней впервые слышу, но, полагаю, вы все узнаете, когда туда доберетесь. — Он окинул Бена задумчивым взглядом. — Вам разрешается воспользоваться одним из корабельных нозеров. Плата — три доллара серебром.

— Согласен. — Бен схватил документ.

На скоростном лифте он поднялся в радиорубку. Передатчик был загружен — в эфир шли официальные радиограммы.

— У вас сегодня будут «окна»? — спросил Бен главного радиста. — Мне надо еще помолиться, но я не хочу вам мешать.

— Передатчик будет занят весь день, — ответил главный радист. — Послушай, Бен, мы ведь на прошлой неделе передавали твою молитву. Разве этого мало?

— И все-таки я честно попытался, — бормотал Бен, выходя из радиорубки и направляясь к себе.

— Если когда-нибудь возникнет вопрос, я скажу, что делал все от меня зависящее, но как всегда каналы связи были забиты служебными переговорами.

Он почувствовал растущее предвкушение новизны. Наконец-то творческая работа, и именно сейчас, когда он больше всего в ней нуждается.

— Еще несколько недель, и я снова взялся бы за бутылку, как в прискорбные старые времена, — сказал он себе. — Ну да, вот почему они согласились. Поняли, что я на грани срыва. Все бы кончилось арестантским отсеком, в компании… Кстати, интересно, сколько там их сейчас сидит? С десяток, наверное. Не так уж много для такого большого корабля со столь суровым уставом.

Из верхнего ящика тумбочки он извлек непочатую бутылку «Питера Доусона» и свинтил колпачок.

— Это надо отметить. — Он наполнил до краев бумажный стаканчик. — Все-таки праздник. Боги поощряют ритуальные возлияния.

Осушив стаканчик, Бен снова наполнил его.

Для пущей торжественности он выложил на стол (правда, не без колебаний) свою настольную Книгу Э. Дж. Спектовского: «О том, как я восстал из праха на досуге, и о том, как это можешь сделать ты». В жизни Бена этот дешевый томик в мягкой обложке был единственной книгой, а посему он относился к ней не без сентиментальности. Открыв наугад, по методу библиомантики, он перечитал несколько параграфов apologia pro sua vita⁵ великого коммунистического теолога двадцать первого столетия.