Через несколько часов тела присосавшихся клещиков раздулись до неузнаваемости, превратились в гладкие прозрачные и блестящие шарики, похожие на яички, за которые мы вначале их и приняли. Теперь понятно, почему сытый клещик не пользуется при ходьбе задними ногами. Они превращаются в своеобразные, прочные и негнущиеся подпорки для громадного раздувшегося брюшка. Насытившись, клещик увеличился почти в 400 раз. Вот это аппетит!

Значит голодные клещики бродили по иве в поисках добычи, прикреплялись к личинкам пилильщиков, выходившим из домиков-галлов, и моментально их умерщвляли. Потом в напитавшихся до предела клещиках начинало развиваться потомство — такие же клещики, как и те, что свободно ползали в поисках пищи. Постепенно, один за другим, они покидали тело матери. Клещики оказались, как говорят, живородящими и, кроме того, очень плодовитыми. Возможно, в банку с галлами их попало всего лишь несколько штук, а теперь стало столько, что все кишит от этих маленьких разбойников.

Не попробовать ли кормить клещиков другими насекомыми?

На толстую громадную личинку июньского хруща сразу набрасывается целый отряд голодных клещиков. Личинка извивается и судорожно вскидывает тело. Но все напрасно. Проходит несколько минут — она мертва, а клещики уже воткнули свои хоботки и, как насосами, выкачивают соки из своей добычи, на глазах увеличиваясь в объеме.

Волосатая гусеница им не особенно нравится. Кожа у нее толстая, сразу не проколешь. Но на ее теле есть нежные складки между сегментами, и .вскоре гусеница побеждена и лежит мертвая. Гусеницу клещики сосут неохотно. Им, оказывается, нужны насекомые с тонкими нежными покровами.

Умеют ли клещики находить личинок хрущей в почве? Хорошо было бы использовать их для уничтожения этих злейших вредителей сельского хозяйства, с которыми человек не знает, как бороться. В банку с землею я закладываю несколько личинок, а сверху помещаю большое количество клещиков. Нет, они не желают забираться в почву. Они охотятся только на ее поверхности.

Я продолжаю свои опыты и вдруг неожиданно замечаю, что в лаборатории, в садках, стали погибать насекомые. Погибли гусеницы пяденицы. Сколько было огорчений, ведь так нужно было вывести из них бабочек. Перестала есть и заболела громадная гусеница вьюнкового бражника. И многие другие захирели, погибли. Везде в банках были обнаружены клещики, вся комната оказалась заселенной ими. Пришлось все живое прятать от них. Научное название клещика — Pediculoides ventricosus. Изучив подробнее образ жизни, его, наверное, можно будет использовать в борьбе с вредными насекомыми.

Человек еще мало использует для борьбы с вредными насекомыми пауков и клещей лишь потому, что они плохо изучены. Над этим работают ученые.

Многие рыбы пресных вод питаются водными насекомыми. Особенно достается от рыб личинкам комаров-звонцов, поденок, стрекоз, веснянок. Как бы желая застраховать себя от вымирания, эти насекомые очень плодовиты; они используют в качестве защиты от врагов неистощимую энергию размножения.

Есть рыбы, которые питаются только насекомыми и строго придерживаются этой избранной веками и образом жизни диеты. В реке Амур водится большая рыба верхогляд. У нее крупные черные глаза, направленные кверху. Действительно, она не сводит глаз с поверхности воды. А добычи хватает. Река широкая, и немало беспечных пилотов, отважившихся перелететь водное пространство, не осилив его, падают на воду и оказываются в желудке верхогляда.

Небольшая рыбка пентадон, живущая в реках Африки, держится все время у поверхности воды и никогда не опускается на дно. Днем она прячется среди водорослей, но как только наступает ночь, выплывает на охоту. Ее добыча — многочисленные насекомые, роящиеся над водой, и среди них — больше всего комары и ветвистоусые комарики. Рыбка способна выпрыгивать из воды на 20–30 см. В этих прямо-таки акробатических упражнениях ей помогают особым образом устроенные, похожие на крылья, грудные плавники. Большие глаза, длинный хвост, удлиненные ноздри и сплющенный корпус делают эту охотницу на насекомых вовсе не похожей на рыбу. Любители, увлекающиеся разведением аквариумных рыб, прозвали ее водяной бабочкой.

Другая небольшая рыбка-прыгунья, обитающая в прибрежной зоне моря на западе Африки, тоже охотится исключительно за насекомыми. Ее грудные плавники похожи на маленькие ножки. При их помощи рыбка подпрыгивает в воздух и ловит насекомых. В воде она не живет и, брошенная в море, вскоре погибает.

Очень интересна также маленькая рыбка-брызгун, которую с полным правом можно назвать снайпером за ловкость, с которой она стреляет в насекомых струйкой воды, выпускаемой изо рта. Водится она в устьях рек Индии, Австралии, островов Полинезии. Струйка воды летит далеко и сбивает насекомых, сидящих на прибрежной растительности. Выстрелы рыбки брызгуна очень точны, а гидродинамическая ее пушка бьет на расстоянии до пяти метров! Однажды она точно выстрелила в огонек папиросы, которую курил склонившийся над водой ихтиолог в Таиланде. Очевидно, рыбка приняла горящую папиросу за светляка, резвящегося над водой.

Немало рыб приспособились питаться насекомыми.

Многочисленные лягушки и жабы — специализированные потребители насекомых. Они всюду — в лесах, на полях, а особенно в низинах, на болотах и лугах. С наступлением вечера жабы и лягушки выдают себя многоголосыми спевками. Некоторые из них не утруждают себя поисками насекомых, а выбрав укромное и богатое охотничьими угодьями место, ожидают добычу, меланхолично слизывая ее липким языком.

...Небольшое ущелье и оазис из старых и высоких ив. Под ними крохотный родник, густая тень, прохлада, влажный воздух. Кругом желтая пыльная пустыня. Возле родника с десяток толстых и, наверное, уже старых жаб шлепнулись в воду, десяток пар глаз высунулись из воды и уставились на меня. Жабы терпеливы. Вот так, застыв, будут смотреть часами. Но и мне от усталости не хочется двигаться. Подожду здесь, послушаю пение иволги, щебет воробьев, шум листьев и скрип ветвей дерева.

Родничок — глубокая яма около двух метров в диаметре, заполненная синеватой мутной водой. Один край ямы пологий, мелкий. Через него струится слабый ручеек и вскоре же теряется в грязной жиже. К пологому бережку беспрестанно летят мухи: мусциды, пестрокрылки, большие полосатые тахины и цветастые сирфиды. Еще прилетают желтые в черных перевязях осы-веспы. Все садятся на жидкую грязь и жадно льнут к влаге.

Жабы почувствовали ко мне, неподвижному, доверие. Одна за другой, не спеша и соблюдая достоинство, приковыляли к мелкому бережку и здесь, как возле обеденного стола, расселись. Когда муха оказывалась совсем рядом, возле самого рта — короткий бросок языком вперед, чуть дальше с опережением, и добыча — в розовой пасти. Вздрогнет подбородок, шевельнутся глаза, погрузятся наполовину, помогая проталкивать в глотку пищу — и снова покой, безразличное выражение выпученных глаз и как бы застывшая улыбка безобразного широкого рта.

Страдающим от жажды насекомым достается от жаб: одно за другим исчезают они в прожорливых ртах. Но осы неприкосновенны, разгуливают безнаказанно, и никто не покушается на их жизнь. И не только осы. Вместе с ними неприкосновенна и беззащитная муха-сирфида. Ее тоже боятся жабы, она похожа на ос и формой тела, и окраской. Как мне захотелось в эту минуту, чтобы рядом оказался хотя бы один из представителей многочисленных скептиков, подвергающих сомнению ясные и давно проверенные жизнью вещи, противники теории мимикрии — внешнего сходства безобидных животных с опасными, происхождение и органическая целесообразность которой так показательны и наглядны.

Жабы разленились от легкой добычи, растолстели. Их никто не трогает. Кому они нужны? Такие безобразные, бородавчатые, ядовитые. А пища сама в рот лезет. Успевай только хватать да проглатывать...

Некоторые виды лягушек покинули землю и стали охотиться на деревьях. Таковы многочисленные древесницы, обитательницы густых тропических лесов. Есть лягушки-древесницы в лесах Уссурийского края и Западного Кавказа.