— Я тоже поехал с ними, — подал голос Фордэм. — Но семья заставила меня вернуться уже через полгода. Под угрозой наказания.

— Ты сам сущее наказание, — рассмеялся Уилл.

— Правда. Но, может быть, придет день, и я встречу женщину, которая согласится взять меня в мужья. — Он улыбнулся Эми. — У вас, случайно, нет незамужних подруг, которым может понравиться парень со стоптанными туфлями и прискорбным отсутствием денег?

— И почему у меня возникает подозрение, что вы умчитесь, сверкая пятками, как только я предложу вам познакомиться с кем-нибудь из моих подруг?

Эми нравился Фордэм. Его манера тушеваться казалась ей просто очаровательной.

— Вижу, Дарсетт рассказал вам правду обо мне. Значит, я обречен. Вы никогда не подпустите меня к своим подругам. — Он нагнулся к ней через стол. — Вероятно, этого действительно делать не стоит, если вы желаете сохранить с ними дружбу.

Эми со смехом обернулась к Уиллу:

— Неужели это правда?

— Боюсь, что да.

Она обратилась к Беллингему:

— Должно быть, милорд, вы хорошо знаете моего мужа.

— Да, он мне как брат, — ответил Белл. — Он попросил составить ему компанию в большом путешествии по континенту в очень тяжелый для меня час. Наверняка Уилл рассказал вам, что болезнь унесла всю мою семью.

— Да, рассказал.

Его прямота восхищала Эми. Обычно люди предпочитают молчать о мучительных событиях прошлого, вместо того чтобы смело принять воспоминания.

Белл сделал глоток вина.

— Путешествие вышло захватывающим и помогло мне хоть немного забыть о горе.

Должно быть, он пережил страшный удар. Слава Богу, рядом оказался Уилл, который пришел на помощь другу.

— Вы планируете снова отправиться в путешествие? — спросила Эми.

— Я намеревался поехать в Швейцарию. Но, оказывается, очень трудно найти хорошего спутника, — ответил Белл. — Бывает, оказываешься в довольно суровых условиях, и не каждый способен с улыбкой справляться с трудностями так, как ваш супруг. Уилл чрезвычайно многосторонняя личность. Знаете ли вы, что он умеет заваривать чай и варить яйца?

Эми улыбнулась.

— Да, он рассказывал мне, что нужда заставила его освоить эту науку.

Она уже поняла, что Уилл собирался отправиться путешествовать вместе с Беллом. Хотел сбежать от семьи, точно так как делал это в далеком детстве. Но почему? От чего ему так хотелось убежать?

— Поскольку теперь вы в Англии, милорд, не думали ли вы жениться? — спросила она.

— Зачем вы спрашиваете? Хотите познакомить меня со своей незамужней подругой? — спросил Белл.

— Между прочим, да.

— Поразительно! — воскликнул Бел. — Обычно хозяйка дома приглашает подруг и заставляет меня с ними знакомиться, не спрашивая моего мнения.

Эми улыбнулась.

— По правде говоря, я хотела, чтобы за столом было равное число дам и джентльменов, но Уилл твердо заявил, что ни один из вас не оценит мой талант свахи.

— О, если у ваших подруг есть папаши с туго набитыми карманами, я, возможно, чудеснейшим образом захочу влюбиться! — воскликнул Фордэм.

Эми рассмеялась, но от ее глаз не укрылось, как ее муж и Белл загадочно переглянулись. Наверное, решили, что шутка Фордэма явно дурного тона.

Лакей убрал тарелки, и Уилл одарил Эми жарким взглядом.

— Время третьего блюда.

Эми залилась краской — она поняла намек. Неужели для нее слова «первое блюдо» или «десерт» всегда будут намеком на физическую любовь?

— Насколько я знаю, миссис Дарсетт, вы становитесь деловой женщиной? — спросил Фордэм.

— Никаких особых дел, — сказал Уилл. — Эми обожает придумывать новые фасоны платьев.

— Одна лондонская портниха шьет платья по моим эскизам, — сказала Эми. — Я даю ей советы по части тканей и отделки.

Фордэм задумался.

— По мне, так это все равно деловая карьера.

— Это ее увлечение в свободное время, — сказал Уилл. — Эми талантлива и очень любит рисовать.

Белл не сводил глаз с Эми.

— Не обращайте внимания на этого пустоголового парня. Он не видит разницы между ремеслом и развлечением.

Эми старалась сохранить самое безмятежное выражение лица. Нельзя даже думать на эту тему сейчас, в присутствии Уилла. Своим смущенным видом она может нечаянно выдать себя, и обман раскроется.

— Эми, хотите еще вина? — спросил Уилл.

— Нет, благодарю вас.

Уилл налил вина себе и приятелям.

— Уверяю вас, моя супруга не занимается ремеслом, — сказал он, подавая бокал Фордэму.

— Простите, миссис Дарсетт, — проговорил Фордэм. — Я как-то не подумал. Разумеется, вы не торгуете своим искусством.

— Никаких обид.

Ей вспомнилось, как Джулиана заклинала ее соблюдать осторожность, когда зазвенели монеты. Воспоминание было постыдным, но не стоило сейчас думать об этом. Лучше всего сменить тему беседы. Но в голову ничего не приходило — на Эми накатило знакомое оцепенение, как случалось всегда, стоило ей занервничать.

К счастью, Белл начал расспрашивать Уилла о его обязанностях управляющего. Новая тема показалась мужчинам очень увлекательной, но ненадолго. Уилл повернулся к жене:

— Простите, дорогая. Мы забылись. Вы нас извините?

— За что же тут просить прощения? Я ничего не знаю о вашей должности, так что мне интересно послушать.

Эми решила притвориться одной из тех глупых дамочек, у которых вата вместо мозгов.

— Вы слишком снисходительны, миссис Дарсетт, — проговорил Белл и перевел взгляд на Уилла. — Ты счастливчик, парень. Такая женщина — одна на тысячу.

— Я сам так думаю, — ответил Уилл.

— Вы заставляете меня краснеть, — сказала Эми.

Обманывая мужа, она не могла наслаждаться восхищением его друзей.

Уилл улыбнулся:

— Вы очень часто краснеете, женушка!

— Я уверен, Дарсетт, что чаще всего — из-за тебя, — вмешался Фордэм.

Уилл подмигнул ей. Эми опустила глаза, понимая, что он решил, будто смущает ее. Тем временем лакеи внесли десерты: свежие и засахаренные фрукты, орехи и творожный торт.

— Так и знал, что супруга велит подать сегодня мое любимое лакомство! — воскликнул Уилл.

Похоже, Белл и Фордэм тоже были поклонниками творожного торта. Однако Эми съела лишь маленький кусочек. На сердце легла тяжесть, а ведь ей бы следовало радоваться, что Уилл оказался чудесным мужем. Как ни успокаивала себя Эми, в ушах стояли слова Уилла: «Уверяю вас, моя супруга не занимается ремеслом».

В будущем придется отказаться принимать деньги за рисунки. А сегодня она отдаст лавры победителя Уиллу и докажет, что доверяет ему. Она не может жить, обманывая мужа, потому что обман может погубить их столь успешно развивающиеся отношения. В следующий раз, когда она повезет рисунки мадам Дюпон, скажет ей, что платы не нужно. Нет нужды объяснять модистке свои резоны. Мадам Дюпон интересует лишь прибыль. Но что, если она откажется брать рисунки?

Когда джентльмены покончили с десертом, Уилл извлек из буфета бутылку портвейна:

— Эми, если хотите, мы удалимся с портвейном в гостиную.

— Нет, оставайтесь и располагайте собой. Мне нужно закончить вышивку.

Эми поднялась из-за стола. Уилл и его друзья тоже встали.

— Наслаждайтесь портвейном, — сказала она.

Уилл проводил ее до двери. Как он гордился своей умной и великодушной женой! Она произвела впечатление на его друзей, сумев увлечь гостей беседой. Ему нравилось полное отсутствие в ней тщеславия. Слишком многие дамы, которых он знавал в прошлом, буквально напрашивались на комплименты. В отличие от них Эми больше интересовалась собеседниками.

Пальцы Эми пробежались по драгоценным камням на шее, и Уилл улыбнулся. Он собирался преподнести ей эти изумруды, когда закончится пари, но ему захотелось, чтобы она надела их к обеду.

— Сегодня вы восхитительны, — прошептал он, целуя ей руку. — Я не задержусь надолго.

Эми ушла, и Уилл вернулся к столу, чтобы разлить портвейн. Жена ошеломила его, сказав, что уступает ему победу в их пари. Сладостное предвкушение ночи любви действовало возбуждающе. Он едва сдержал веселую ухмылку, когда придумал, как будет дразнить Эми. Она придет в страшное негодование, когда он заявит, что не выпустит ее из постели все оставшиеся семь дней!