18 октября 1806 г. Россия объявила Турции войну, что вызвало сближение последней с Англией, и 5 октября 1809 г. между ними был заключен очередной договор.

Можно смело утверждать, что оба пролива на протяжении нескольких веков являлись камнем преткновения во внешней политике Российской империи и объектом пристального внимания всех европейских стран, и в первую очередь Англии. Но наиболее сильно эти противоречия обострились во второй половине XIX века.

Лишь однажды, в 1833 г., между Россией и Турцией был подписан выгодный Ункяр-Искелесий- ский договор, в котором говорилось, что «… мир, дружба и союз будут навеки между Россией и Турцией». Подписавшие этот договор граф А. Орлов и визирь Хюсрев Мехмед-паша выполнили волю императора Николая I и турецкого султана Махмуда II. Конечно, главным в этом договоре являлись не высокие слова о дружбе, а то, что по требованию России Турция закрывала проливы для других стран, что в первую очередь касалось Англии.

Столь выгодные условия договора — благодарность Махмуда II за поддержку Россией Турции в ее войне с Египтом.

В знак признательности за столь немыслимый для многих союз один из русских 84-пушечных кораблей Черноморского флота получил имя «Султан Махмуд».

Но столь выгодный для России договор просуществовал недолго. Под нажимом всесильной Англии в Лондоне в 1841 г. встретились дипломаты России, Франции, Пруссии, Англии и Турции. Это первое многостороннее соглашение («Лондонские конвенции о проливах 1841 г.»), весьма невыгодное для России, лишний раз подтвердило отмеченное ранее в двухсторонних англо-турецких соглашениях 1809 и 1840 гг. то, что «Оттоманская империя не позволит проходить в мирное время боевым кораблям всех стран. Турецкий султан имеет право пропускать через проливы только небольшие боевые корабли, состоявшие в распоряжении посольств». Каковы же были условия прохода кораблей в случае войны, в договоре не говорилось.

После Лондонской встречи в 1841 г. Босфор и Дарданеллы, как и прежде, вновь закрыли для России и открыли для других стран.

Затем с помощью Англии Босфор укрепили, и к 1849 г. его защищали уже 13 батарей (8 на азиатском и 5 на европейском берегах).

Проливы постепенно превращались в своеобразную крепость.

В секретных планах верховного командования России захват проливов всегда являлся первостепенной задачей. Основным документом того времени, определявшим действия флота, была докладная записка контр-адмирала великого князя Константина Николаевича, написанная им в Главный Морской штаб 15 ноября 1849 г.

В записке говорилось, что

«наш Черноморский флот состоит из 13 линейных кораблей: 84-пу- шечных „Варна“, „Селафаил“, „Ягудил“, „Храбрый“, „Уриил“, „Ростислав“, „Святослав“, „Гавриил“, „Султан Махмуд“, „Силистрия“, „Три Иерарха“ и 120-пушечных „Двенадцать Апостолов“, „Три Святителя“. В скором времени будут еще спущены „Чесма“ (84-пушечный) и „Париж“ (120-пушечный). Во флоте также имеются 8 фрегатов „Мидия“, „Кагул“, „Сизополь“, „Месемарис“, „Браилов“, „Флора“, „Коварна“; 6 пароходо-фрегатов „Крым“, „Владимир“, „Бессарабия“, „Тромоносец“, „Офелия“ и „Херсон“ и много мелких судов, корветов и бригов.

На эти суда можно свободно посадить 12 батальонов, то есть полную пехотную дивизию. Они необходимы, так как недостаточно разгромить Константинополь, следует там еще и укрепиться.

Когда наступит благоприятный момент, то флот построится в одну общую линию баталии: линейные корабли впереди, за ними фрегаты. Пароходы должны будут держаться так, чтобы всегда могли подать помощь подбитому кораблю. Расстояние же между кораблями должно быть не более 100 саженей (около 210 м). У всех кораблей якоря должны быть перенесены на корму и приготовлены шпрингами, так как это делали англичане при Абукире. Это необходимо для того, чтобы, не делая циркуляции, быстро стать на якорь, не меняя направления.

Ранним утром флот отправится под всеми возможными парусами напролом. При его приближении первые откроют пальбу батареи, но они не смогут достать до середины пролива. Начав беглый огонь на оба борта, мы при попутном ветре и течении быстро пройдем опасный участок так, что батареи не смогут сделать более двух залпов.

Разделив предварительный огонь, каждый корабль выпустит по каждой батарее по 45 ядер. Все 13 кораблей выпустят тогда 585, а то и все 600 ядер.

Так как расстояние будет не более 300 саженей (310 м) от середины пролива до берега, то число попаданий будет большим примерно одна треть. На каждой батарее от 20 до 30 орудий, и их легко можно уничтожить.»

Аналогичным образом Константин Николаевич предлагал быстро, в тот же день, занять и Дарданеллы, потому что противодействие Англии и Франции «не замедлит себя ждать».

«Сколько англичане и французы не посадят солдат на флот (а они его непременно пошлют), ни одна живая душа не пройдет. Не будь же Дарданеллы в наших руках, нас также скоро выгонят из Константинополя, как мы в него и вошли.

Я ни слова не говорю о турецком флоте, так как при его теперешнем состоянии он большого препятствия составить не может.

Три условия необходимы для успешного исполнения этого предприятия: неожиданность, быстрота и отвага. Не останавливаться перед трудностью и опасностью, а идти прямо напролом, не боясь потери трех, четырех и даже пяти кораблей и нескольких тысяч людей потому, что результат этого стоит. И не надо забывать, что взятие Босфора есть только первый шаг и что надо непременно занять Дарданеллы — ключ к Царьграду.»

По предварительным подсчетам Константина Николаевича в 1849 году десант мог состоять из 34 тысяч солдат и 11 тысяч кавалерии (всего 45 тысяч).

Спустя четыре года началась Крымская война, и объединенный англо-французский флот свободно вошел в Черное море. Войну Россия проиграла, потеряв при этом весь Черноморский флот.

До 1871 г., то есть до известной нам Парижской конвенции, ни Россия, ни Турция не могли иметь флот на Черном море. Вопрос же о проливах вновь поднимался в 1871 г. в связи с рассылкой канцлера А. М. Горчакова своих «циркуляров». «Султану представляется право открывать проливы в мирное время для военных судов дружественных и союзных держав, в случае если Высокая Порта будет считать это нужным, дабы обеспечить исполнение постановлений Парижского трактата 1856 г.,»- говорилось в решении очередной Лондонской конвенции 1871 г.

Война с Турцией в 1877–1878 гг. хотя и окончилась успешно, но показала, что в будущем одной лишь армией Константинополь не взять.

Проанализировав итоги боевых действий войны 1877–1878 гг., Александр II поручил генералу графу Тотлебену, бывшему в то время главнокомандующим сухопутными силами, разработать иной план захвата Босфора — с моря силами десанта.

План Тотлебена оказался весьма прост. В случае новой войны он предлагал доставить к турецкому побережью войска, разместив их на мобилизованных торговых судах. Грузить войска планировалось в Одессе. Тогда это был самый оборудованный порт.

В течение нескольких лет этот авантюрный план на случай войны считался основным. Для этой цели в Одессе даже создали «особый запас» из 100 полевых орудий.

И хотя план Тотлебена имел множество недостатков, ничего другого из-за отсутствия боевых кораблей, вооруженных тяжелой артиллерией, ни Морское, ни Военное ведомства предложить не могли. Все хорошо понимали, что высадить такой десант быстро не удастся, а в море, в случае его своевременного обнаружения, он будет разгромлен превосходящим по численности англо-турецким флотом.

В марте 1881 г. Александра II зверски убили народовольцы, и план захвата Босфора отошел на второй план.

Но Морское министерство Босфор без внимания не оставило. Летом 1881 г. капитан II ранга С. О. Макаров, будучи командиром парохода «Тамань» — стационера в Константинополе, произвел промер фарватера в Босфоре. В частности, он пришел к выводу, что в Босфоре существует два течения: верхнее — из Черного моря в Мраморное и нижнее — в обратном направлении. Это явилось важной информацией для планирования минных постановок.