— Нет, но он все равно обратил бы на них внимание.

— Потому что они принадлежат ему?

— Нет.

— Так чьи же они?

— Вы задаете слишком много вопросов, Демьен. А отец уже проехал. Мне надо как можно быстрее попасть в вагон. Сумеете сами погрузить лошадей, не привлекая лишнего внимания к Старине Сэму?

— Отец может узнать лошадь?

— Еще бы, он сам подарил мне коня.

Кейси заторопилась на вокзал, шагая еще шире, чем обычно. Она уж и не надеялась, что ей удастся уехать из Форт-Уэрта, не попавшись отцу на глаза, но поезд отошел вовремя, и Чендос не наткнулся на Кейси в салон-вагоне.

Может, отец оказался в том же городе, что и она, случайно. Просто совпадение, не более — в этом Кейси пыталась убедить себя потом всю дорогу до Сан-Антонио.

И она попыталась предотвратить еще одну такую случайность, отправив матери телеграмму: «Если можешь, прекрати охоту. Я скоро вернусь домой».

Что же касается работы, то в Сан-Антонио ничего обнаружить не удалось — след оборвался. Если Каррутерс и уехал поездом, то, очевидно, воспользовался чужим именем. Но Кейси готова была держать пари, что он отправился на запад по южной Тихоокеанской, раз решил найти новый, недавно возникший город, чтобы там осесть. Значит, надо двигаться тем же путем, иначе Каррутерса не найдешь.

Демьен, конечно же, позаботился, чтобы его салон-вагон прицепили к новому составу. Кейси уже привыкла к удобствам такого передвижения и ворчала только по привычке. Почти половина остановок ничем, кроме обеда на станции, не могла заинтересовать пассажиров, и Кейси с Демьеном главным образом спали — до той самой ночи, когда Кейси, пробудившись, увидела, что Демьен склонился над ней.

Кейси спала на одном из мягких диванчиков в салон-вагоне. Диванчик был узкий, но гораздо удобнее, чем те постели, на которых ей довелось ютиться в последнее время. Во сне Кейси видела Демьена и, возможно, поэтому не сразу очнулась.

Сон был приятный — вечеринка на ранчо Кей-Си, где она танцевала с Демьеном. Во сне Кейси не удивлялась, что Демьен оказался на ранчо — это вроде бы само собой разумелось. Даже родители принимали его как старого знакомого. Вдруг он поцеловал ее прямо в гуще танцующих пар, но этого никто не заметил. А поцелуй все не кончался.

Все ощущения, которые Демьен пробудил в ней прежде, возникли снова, но из-за того, что она спала, казались более острыми. А поцелуй был не просто долгим, но и глубоким. Демьен раздвинул языком губы Кейси и проник в ее рот. Особенно крепко приник к нижней губе и долго не отпускал. Руки Демьена ласкали Кейси, но не касались ее спины, как должно быть в танце. Странно.

Еще не осознав ясно, почему проснулась, она наконец поняла, что целуют ее вовсе не во сне. Возможно, разбудили ее нежные прикосновения Демьена к груди, прикосновения столь сладостные и ошеломляющие, что прогнали сон.

Кейси вся напряглась, убедившись, что это Демьен стоит на коленях возле диванчика, обнимая, лаская и целуя ее. Кейси пыталась сообразить, что же это такое, но голова была как в тумане. Она не придумала ничего, как задать вопрос:

— Демьен, что вы делаете?

Ей пришлось повторить вопрос трижды, прежде чем Демьен посмотрел на нее. При слабом свете единственной настенной лампы Кейси разглядела, что Демьен выглядит смущенным.

Но его смущение было ничто по сравнению с тем, какое испытала Кейси, когда Демьен спросил:

— А что вы делаете в моей постели?

— Как это в вашей постели? Здесь вообще нет кроватей, только диваны. И я на своей половине вагона, а на диванчике едва поместится один человек! — твердо заявила Кейси.

Демьен огляделся, как бы желая убедиться, что Кейси права, и сказал:

— Верно, вот проклятие, это все сон виноват. Кейси недоуменно захлопала глазами. Но сама она только что видела приятный сон с участием Демьена, а потому решила, что и ему привиделось что-то подобное. Не обязательно с ее участием. Наверное, он видел во сне Луэллу. Глаза Кейси были еще прищурены, когда она спросила:

— Вы всегда разгуливаете во время сна?

— Насколько мне известно, до сих пор такого со мной не было. Могу ли я принести извинения?

Извиняться за доставленное ей огромное наслаждение? Но ведь он представления не имеет о том, что она испытывает. Откуда ему знать? Надо надеяться, она ничем — ни жестом, ни звуком — не выдала своего состояния.

Она, конечно, не знала, ответила ли на его объятие, откликалась ли на ласки: Кейси была слишком взбудоражена, чтобы отдавать себе отчет в собственном поведении. Но ведь и он находился в сонном состоянии и вряд ли мог заметить, что ей нравятся его поцелуи.

— Меня совершенно не касается, что вы бродите во сне, Демьен. Но прошу вас по возможности заниматься этим на своей половине.

— Разумеется, — ответил он и добавил после долгой паузы:

— Хотя я чувствую, что мне это было приятно.

Кейси покраснела до корней волос. При сумеречном освещении Демьен, слава Богу, не заметил ее смущения. И вероятно, он все еще испытывал удовольствие, судя по следующей фразе:

— Вы понимаете, что я имею в виду?

Она поняла. Он предлагал продолжать поцелуи и предоставлял решение ей. Черт возьми, искушение было велико! И на этот раз Демьен мечтал явно не о поцелуях Луэллы. Он отлично знал, чьи губы будут ему покорны.

Кейси не смела сказать «да». Если бы он поцеловал ее снова, не спрашивая разрешения, она, возможно, и не стала бы возражать. Но, задав ей вопрос, Демьен вынуждал признаться, что она мечтает об этом. Но тогда она уже не сможет утверждать, что вовсе им не интересуется, а Кейси по-прежнему хотела поддерживать такое впечатление. Должна поддерживать.

И какого дьявола ему понадобилось спрашивать? Все ближе время, когда каждый пойдет своим путем. И так трудно будет распрощаться с Демьеном во второй раз! Любовная связь сделает расставание еще труднее.

И пока не передумала, Кейси поспешно сказала:

— Больше всего мне хочется спать, Демьен. Советую и вам сделать то же самое, а ваши сны лучше держите при себе. Кажется, она услышала вздох? Или нет? Демьен кивнул и встал. Однако не торопился повернуться к Кейси спиной — так долго, что она вся замерла в ожидании. Потом он все-таки вернулся к креслу, в котором обычно спал — скамейки-диванчики были ему не по росту, — и долго ворочался, устраиваясь поудобнее. Вздохи слышались вполне отчетливо.

Кейси повернулась лицом к стене, надеясь уснуть как можно скорее.

У Кейси сложилась привычка на каждой станции расспрашивать людей, не помнят ли они человека, похожего по описанию на Каррутерса. Дни шли, и расспросы начинали казаться бессмысленными. Демьен полагал, что, двигаясь дальше на запад через южный Техас по Тихоокеанской железной дороге, они попусту теряют время. Но тут Кейси получила наконец достоверные сведения.

Во время очередной двухчасовой стоянки за неимением лучшего занятия Демьен отправился в город вместе с Кейси. Когда она заглянула к местному парикмахеру, Демьен решил, что она хватается за соломинку, но именно парикмахер и вспомнил Генри. Призадумавшись, однако, Демьен вспомнил, с какой дотошностью Генри относился всегда к своей внешности. То, что человек в бегах, еще не значит, что ему не надо за собой следить. Стало быть, парикмахер — один из первых людей, кому нанесет визит Каррутерс.

А этот самый парикмахер принадлежал к числу тех, кто всегда совмещает дело с приятной беседой, и ему удалось втянуть Генри в разговор. Причем парикмахеру запомнилось, как тот расспрашивал, скоро ли очередные выборы в городе и довольны ли жители нынешним мэром.

Вполне возможно, что со стороны Генри это было лишь проявлением праздного любопытства или желанием поддержать разговор. Но в сочетании со сведениями о том, что Генри стремится обзавестись собственным городом, это приобретало особый смысл.