– Благословение и вам, ведьма Юля и гадалка Вероника, – улыбнулась Марья Белинская. – Идемте, я провожу вас.
Мы прошли за ней в VIP-зал. Собственно, «виповость» его заключалась в том, что вместо дерюжных дорожек здесь был настелен ковролин, а вместо подушек в шелковых наволочках имелись подушки в наволочках бархатных. И еще здесь были более красивые кальяны. В VIP-зале любили отдыхать практически все бонзы нашего города, но сейчас бонз не было, и, значит, нам повезло.
– Я закрою чайную, и мы будем сидеть сколько угодно, – сказала Марья.
– А Чжуань-сюй не рассердится? – на всякий случай спросила Юля.
– Его нет, он улетел на неделю медитации в Китай. Там в одном монастыре их всех собирают и обучают новым приемам психокоррекции. Ведь нелегко сразу быть и человеком и драконом!
– Это точно, – с видом знатока кивнула Юля.
– Я вижу, что ты, Ника, печальна, – легко коснувшись пальчиком моего подбородка, сказала Марья Белинская. – Поэтому я приготовлю особый чай.
– Это с коноплей, что ли? – попыталась пошутить я.
– Не ерунди, – улыбнулась Марья. – С коноплей у нас только пирожки.
И она исчезла в сумраке, за которым, как я знала, находилась кухня.
Мы с Юлей собрали кучу подушек и создали этакие импровизированные ложа. Устроились поудобней, и Юля потребовала:
– Рассказывай.
Я рассказала, завершив свой рассказ патетически:
– Ну не виновата же я в том, что показывает Книга!
– А кто виноват? – спросила Юля.
– Мне кажется, сами люди виноваты в том, что приходят к гадалкам. Они узнают свою судьбу и ничего не пытаются сделать для того, чтобы эту судьбу изменить. А ведь это так просто!
– Нет, моя дорогая, – в дверном проеме появилась Марья Белинская с подносом в руках, – судьбу менять сложно. Иногда просто невыносимо. Мы с Юлей знаем, каково это. Верно, Юля?
– Верно.
Маша поставила на низенький столик поднос и подала нам калебасы с мате. Я потянула через бомбилью горячий терпкий напиток. Чудесно!
– У меня сегодня блинчики с банановой начинкой и шоколадным соусом. Заправляйтесь, девочки, – сказала Марья.
– У-мм! – восхищенно протянула Юля. – Обожаю эти твои блинчики! Прости-прощай, моя фигура!
И она потянула один блинчик себе в рот.
Мы примерно с час наслаждались мате и десертом. По крыше чайной забарабанил дождь.
– Юля, как же мы обратно полетим? – спросила я. – Ведь дождь.
– Заночуете у меня в чайной, – сказала Марья. – Все равно посетителей больше сегодня не будет. Юль, а ты позвони своему мужу, что заночуешь в «Одиноком драконе». И всех делов!
– Я тоже на всякий случай маме позвоню, – сказала я и выудила из джинсов мобильник. – Алло, мам, привет! Почему я так поздно звоню? Да ведь еще детское время. Ничего со мной не случилось. И, судя по прогнозам, не случится. Не волнуйся, я просто хочу сказать, что заночую сегодня не дома, а в чайной. Какая чайная? Да у нас в городе всего одна чайная – «Одинокий дракон». Нет, я не одна. Со мной еще Юля Ветрова и Марья Белинская. Что значит «неподходящая компания»? Мама, это уже переходит всякие границы! Ладно, все, люблю, целую, пока. Позвоню завтра, как буду дома.
Я отключила телефон и грустно взглянула на подруг.
– Что, налицо конфликт матерей и дочерей? – усмехнулась Юля.
– Да. – Мне почему-то захотелось плакать. – И если бы только это… Меня стали бояться, Юля! Как будто я пророчу мор, глад и смерть, вместе взятые! Мне иногда очень тяжело.
– Не хнычь, – строго ответствовала Юля. – А кому легко? Мне, что ли, как ведьме? Или Марье, у которой возлюбленный – дракон?
– Извините, – улыбнулась я. – Это была минутная слабость, не обращайте внимания.
– А давайте я стихи почитаю, – сказала Юля, – недавно сочинила. А то вы сидите такие грустные, что просто невыносимо.
– Читай стихи, – кивнула Марья.
Где душа моя летала,
Отчего ей снились горы…
Льдисто-синие кристаллы,
Безмятежные озера.
Сон менялся с каждым мигом,
Словно блеск зеркальной грани.
Пленницей чужого мира
Я летала меж мирами.
И полет мне был не страшен,
Я летала словно пела –
Средь старинных черных башен
В облаках белее мела.
Душу сделав белокрылой,
Я парила словно птица.
Но всего мне горше было,
Что полет не повторится.
Вот так, на поэтической ноте, и закончился этот день.
Глава 7
Проснулись мы поздно. В неясном полусне я слышала, как Марья Белинская о чем-то переговаривается с Юлей, потом в мой сон вплелся аромат горячей сдобы и дыни со сливками. Видимо, Марья приготовила свой излюбленный чай.
– Вставай, соня, – ласково сказала мне Юля. – А то завтрак проспишь.
Я выкопалась из груды бархатных подушек и сказала:
– Доброе утро!
– Скорее уж добрый день, – поправила меня Марья, входя в комнату с подносом и чайником. – Половина первого.
– Ого! – воскликнула я. – Вот это поспали. Но если честно, я себя чувствую просто королевой после такого душевного сна. Хотя и курила кальян на ночь.
– Давайте завтракать. – Марья поставила поднос на столик. – Чай стынет.
– Мне буквально на минуточку – умыться и носик припудрить, – поднялась я с подушек.
– Давай, только побыстрее.
В туалете я привела себя в порядок, придирчиво глянула на себя в зеркало – все нормально: тушь не растеклась, пудра не осыпалась. Значит, можно выходить из чайной в цивилизованный мир.
Но сначала мы, разумеется, позавтракали. Марья испекла замечательные булочки с маком, и оторваться от них было абсолютно невозможно.
Потом мы душевно попрощались с Марьей, и я вслед за Юлей вскарабкалась на ее помело.
– Я тебя быстренько к дому подброшу, а потом к своему Ромулу полечу. Я ведь не предупредила его, что не ночую дома. А мобильник не догадалась взять. Он теперь рвет и мечет.
– Вот она, семейная жизнь, – патетически сказала я.
– Да в общем-то не такая уж она и семейная. Ника, хочешь совет?
– Хочу.
– Не торопись замуж.
– Да я вроде и не тороплюсь. У меня вообще никого нет, ради кого следовало бы торопиться.
– Найдется, не переживай. Вон у меня как все было. – И Юля принялась мне рассказывать историю своей любви и своего замужества. Эта история закончилась именно тогда, когда мы подлетели к моему дому и спешились.
У подъезда нас будто встречали. Бабульки кучковались этаким пчелиным роем и, словно пчелы, жужжали. Впрочем, не будем о пчелах, я еще не совсем избавилась от страха перед ними. Но самое странное – возле нашего подъезда стояла милицейская «Лада Калина» и «скорая помощь».
– Что-то стряслось, – пробормотала Юля.
И тут бабульки все, как одна, обернулись в нашу сторону, и пара бабулек ткнула в меня обвиняющим перстом:
– Да вот же она, цела-целехонька!
Тут же ко мне из подъезда вышел субтильного вида младший лейтенант милиции.
– Вы – Вероника Рязанова? – спросил он, как-то странно гладя на меня.
– Да, а что?
Но он не ответил на мой вопрос, вместо этого задал свой:
– Вы проживаете в двести тринадцатой квартире?
– Проживаю. Господи! Что-то случилось, да?
Вместо прямого и ясного ответа лейтенантик взял меня под руку:
– Пройдемте.
– Погодите! – воскликнула я. – Вот моя подруга, Юля Ветрова, она может идти со мной?
– Может-может, – пробормотал лейтенант. Видимо, он тоже знал, кто такая Юля Ветрова, и предпочел не связываться.
Мы вошли в подъезд.
– Лифт не работает, – сказал лейтенант. – Придется идти пешком.
– Я, конечно, умею летать, – сказала Юля, – но поднять вас двоих просто не под силу.