— А ты что обо всем этом думаешь, Стийв? — Юйша ущипнула меня за бедро, и мне пришлось открыть глаза.

Мой ручной зайчик старательно делал вид, что спит, но его выдавали изменившееся дыхание, подрагивающие ресницы и слишком старательная неподвижность.

— А ты что обо всем этом думаешь, Стийв? — я легонечко ущипнула его и в ответ на его возмущенный взгляд состроила самое невинное выражение лица, на которое была способна. — Подслушивать нехорошо!

— Накажешь потом? — улыбнулся этот паршивец. Губа у него стала заметно меньше, хотя, конечно, была еще значительно больше данных природой объемов.

На лбу, скуле, по брови, короче, почти по всему лицу были синяки и ссадины. Но завтра уже все должно было пройти. Единственное, что меня серьезно беспокоило, это рука. Надо будет ее перевязать. Но сначала моего мальчика обязательно надо было отправить помыться и вымыть голову.

— Я задала тебе вопрос, Стийв! — строго взглянула я на него, нахмурив брови.

Это избалованное мною самой безобразие хихикнуло и тут же нарисовало на лице преданно-безмозглое выражение:

— Простите, госпожа, я не очень хорошо его расслышал. Что именно вы у меня спрашивали?

Джейнни сидела на стуле возле кровати и, уже не скрываясь, ржала во весь голос, держась за живот и всхлипывая от смеха.

Стийв похлопал ресничками, глядя на меня, и мой старпом снова согнулась в диком приступе хохота:

— Мальчишка хочет, чтобы ты ему официальное предложение сделала, кэп!

— Поняла уже, — усмехнулась я. И приказным тоном выдала Стийву: — Тогда сначала под душ и вымыть голову. Таким свинушкам официальное предложение не делают!

— А у вас разве не обещают любить всегда, везде и в любом состоянии? — с интересом уточнил мой мальчик, встав с кровати и направляясь в сторону ванной комнаты.

— Любить я тебя буду любого, а предложение хочу сделать чистому. Иди уж, умойся хоть! — все-таки умеет мое солнце поднимать мне настроение. Правда, портить ему тоже удается весьма неплохо.

Я не только умылся, но и принял душ, шипя сквозь зубы, когда вода попадала мне на раны и ссадины. Привел в порядок голову и даже зубы почистил. Потом обмотал вокруг бедер полотенце и вернулся к Юйше и Джейнни в каюту.

Женщины сидели такие торжественные-торжественные, изо всех сил старающиеся не улыбаться. Юйшайра подошла ко мне, я приосанился, чувствуя, как полотенце медленно начинает сползать вниз:

— Так как единственный родственник женского пола это твоя сестра, Марисоль, я получила от нее согласие на наш брак, Стийв Гарсиа. Поэтому с этой минуты ты становишься моим мужем, и теперь ты Стийв Лийвэйрис.

Тикусйо! И это все? Вся романтика? И теперь я должен кипятком писать от счастья, что ли? Не, я против!

— Юй, давай по-другому все сделаем… У вас все как-то быстро очень.

Я покрепче затянул полотенце на бедрах, потом продефилировал в сторону своей тумбочки, где у меня лежала маленькая коробочка с купленным тайком от Юйши колечком. Клиентки предпочитали платить наличными, и я честно оставлял себе 40 % прибыли. На колечко, не совсем такое, как я хотел, конечно, но тоже очень красивое, мне вполне хватило. Даже сдача осталась. На красивую коробочку.

Я повернулся к продолжающей стоять в центре комнаты Юйше, медленно подошел и опустился перед ней на колени. Официальное предложение я уже давно придумал и выучил наизусть, так что теперь оставалось только чуть подправить мысленно и с чувством произнести:

— Любовь очень эгоистичное чувство, особенно, когда она настоящая. Ради любви я выбрал жизнь на этой планете рядом с тобой, по твоим правилам. Ради любви я готов рисковать жизнью, спасая тебя. Потому что без тебя я буду несчастен всю оставшуюся жизнь. Я очень сильно люблю тебя, Юйшайра Лийвэйрис. Согласна ли ты взять меня в мужья и быть рядом со мной в печали и радости, в счастье и в горе, в здравии и болезни, в богатстве и бедности? Готова ли ты принять мою защиту и оберегать меня, принять мою поддержку и стать моей опорой? Готова ли ты верить мне и в меня, доверять мне и никогда не обманывать мое доверие? Готова ли ты принять меня в свое сердце и позволить мне хранить его? Готова ли ты жить со мной вместе долго и счастливо, пока смерть не разлучит нас?

Я стоял на коленях и смотрел вверх, на лицо своей женщины. Она замерла, покусывая губы, и глаза у нее блестели то ли от восторга, то ли от слез… Вот она выпрямилась и чуть ли не с вызовом посмотрела на сидящую сзади меня на стуле Джейн. Потом запустила пальцы мне в челку, убирая волосы назад…

— Надо ответить «Я согласна»? Или можно просто «Да»? — голос у Юйши слегка дрожал, но она улыбалась.

Я пожал плечами и тоже смущенно улыбнулся:

— Можешь просто кивнуть… Но «Я согласна», конечно, правильнее всего.

— Тогда… Я согласна, Стийв. Я согласна взять тебя в мужья и… Больше всего на свете хочу, чтобы ты был со мной и мы жили долго и счастливо.

Пристально смотря в глаза своей женщине, я протянул ей на ладони коробочку, приоткрыл ее другой рукой и уточнил:

— У нас принято носить кольца, всем. И мужчинам, и женщинам. У вас принято надевать на мужчину браслет. Я с радостью надену его для тебя, как знак того, что я твой. Но… пожалуйста, давай ты будешь носить на пальце это кольцо. Для меня.

— Как знак того, что я твоя? — Юйша улыбалась, а в глазах ее все-таки блестели слезы. Потому что одна слезинка сейчас сбегала по ее щеке вниз. Моя женщина потянула руку к колечку, но Джейнни за моей спиной, очевидно, подала ей какой-то знак, и Юйша, вынув его из коробочки, не стала сама его надевать, а протянула мне. Я взял ее левую руку, поцеловал пальчики и надел колечко на безымянный.

Стийв надел на меня колечко, почти минуту любовался, удерживая мою руку, потом поднял на меня взгляд. Сказать, что у него глаза светились восторгом, было бы не совсем правильно. Он светился весь. Он был безмерно доволен, безраздельно, он просто излучал удовлетворение.

— Ты моя… Правда? — прошептал он тихо-тихо, так, чтобы Джейн не услышала.

Я растрепала его еще влажные волосы и легонечко щелкнула по носу:

— Это ты мой. Мое солнце. Хотя… Я твоя, да.

— Жена… — выдохнул он.

— Госпожа, — усмехнулась я ему в ответ.

Потом наклонилась, обняла, поцеловала где-то рядом со скулой, потому что на лице живого же места не оставили, гадины! И тихо на ухо прошептала:

— И жена тоже… твоя.

Мы вернулись на Венгу спустя долгих три недели. Свою задержку на восемь дней мы объяснили неожиданно появившимся срочным заказом — наши родные и близкие привычны к подобным непредвиденным ситуациям. Версию для Мийлийяша, вернее, для Айрин Вайнгойрт я, Джейнни и Лайсса тщательно отрихтовали, а потом, между делом, «проговорились» Мийю. Зная, что парнишка выдаст своей жене все дословно и без запинки. Я видела, как он смотрит на нее по редким сеансам видеосвязи, заглядывала к нему в каюту, в которой висела большая фотография Айрин в полный рост, и пару раз наблюдала, как он читает письма от нее, точнее, уже перечитывает. Мий был влюблен в свою госпожу, как мальчишка. Надеюсь, мое солнце через несколько лет брака тоже будет любить меня так же сильно, как сейчас.

Браслет Стийву я надела уже на Венге, в день приезда. Не успев даже пообедать, только закинув сумки с вещами в нашу комнату, я потащила его в ювелирный магазин и позволила выбрать из пяти приглянувшихся мне, один, единственный, сразу оказавшийся у него на бицепсе. Как он ему шел! Легкий, воздушный, всего в три пальца толщиной, он был не цельной ковки, а ажурной вязью ласково обвивал руку моего солнышка. Размер даже подгонять не пришлось — как на моего мальчика и делали.