В 1901–1902 годах Департамент земледелия выпустил первую научно обоснованную почвенную карту Европейской России, составленную Н. Сибирцевым, Г. Танфильевым и А. Ферхминым по инициативе и плану Докучаева. По отзыву академика В. Вернадского, эта карта «не имела равной в научной литературе по точности работы и по величине захваченной в исследование площади».

Но о выходе карты Докучаев уже не знал. Он пребывал дни и ночи в мучительном состоянии, терзаемый нравственно и физически. Больной часто бредил, ему грезились кошмары. Самоотверженная и терпеливая забота, которую проявляла к больному племянница Докучаева Антонина Ивановна Воробьева, облегчала его страдания. Исключительное внимание к больному проявлял скромный университетский служащий А. Ф. Адамович. Ежедневно, в определенные часы, еле передвигая ноги, больной старик навещал Докучаева и справлялся о его здоровье.

Адамович был бессменным делопроизводителем университетского Комитета для вспомоществования нуждающимся студентам и большим другом всего университетского студенчества. В течение многих лет он был исполнителем негласных поручений Докучаева, всю жизнь кого-то тайно опекавшего, подкармливавшего, пристраивавшего на работу. Старый делопроизводитель мало интересовался умом и талантом Докучаева, но относился с трогательным благоговением к его человеческой отзывчивости и доброте. Об этой стороне характера Докучаева узнали лишь впоследствии. П. В. Отоцкий, которому выпало на долю разбирать архив Докучаева, отмечает:

«Разбирая вороха писем разных лиц к Василию Васильевичу, невольно поражаешься прежде всего одним фактом: едва ли не половина писем наполнена всевозможными просьбами — «помочь», «похлопотать», «посодействовать» и т. п. Тут просьбы самые разнообразные, от чисто деловых до совершенно интимных, принадлежат они корреспондентам также всяким — и лицам, близким Василию Васильевичу, и таким, которых он едва ли когда-либо видел.

И Василий Васильевич постоянно хлопотал, содействовал, помогал, чем мог, и это со студенческой скамьи до последнего дня работы».

Три долгих года продолжались мучения Докучаева. Смерть наступила в воскресенье 26 октября[32] 1903 года.

В эти же дни умер вельможа — чиновник Апухтин, с которым так безуспешно боролся Докучаев в Новой Александрии. «С.-Петербургские ведомости» на первой странице огромными буквами напечатали несколько траурных объявлений о смерти Апухтина, дне и часе панихид и похорон. Для объявления о смерти Докучаева, который неоднократно выступал на страницах этой газеты с большими научно-популярными статьями, места в газете не нашлось.

Лишь на другой день после похорон в хронике на предпоследней странице петитом сообщалось о том, что накануне был похоронен бывший профессор С.-Петербургского университета В. В. Докучаев.

В среде ученых, студенчества и учеников Докучаева его смерть встретила широкий отклик.

Совет Ново-Александрийского института на экстренном заседании постановил командировать депутацию из трех человек для возложения венка и присутствия на похоронах.

В Новой Александрии так прочно сохранились традиции любви и уважения к преобразователю института, что студенты, которые никогда в жизни не видели и не слышали Докучаева, устроили специальное собрание и, по грошам собрав необходимую сумму денег, послали своего студенческого депутата в Петербург, чтобы отдать последний долг другу и учителю.

Похороны состоялись в среду 29 октября[33]. Проститься с покойным пришли виднейшие русские ученые, представители всех отраслей науки: А. Карпинский, Д. Менделеев, А. Иностранцев, А. Воейков, П. Лебедев, С. Глазенап, В. Палладии, О. Хвольсон, многочисленная группа учеников и соратников Докучаева, студенты университета, депутации от многих учебных заведений.

Похоронили Докучаева на Смоленском кладбище, рядом с Анной Егоровной.

Докучаев не только создал почвоведение как совершенно новую науку, но и воспитал сплоченную школу почвоведов, которая не распалась после его смерти, а процветает и в наши дни. Докучаев начал создавать школу русских почвоведов уже со времени нижегородской экспедиции. Он понимал, что без школы, без последователей и учеников, новая наука не сможет развиваться.

Докучаевская школа объединяет множество исследователей, которые никогда не видели и не слышали великого творца почвоведения. Но были у Докучаева и выращенные им ученики — почвоведы и исследователи в других областях анания, непосредственно испытавшие влияние Докучаева, прошедшие суровую научную, а отчасти и жизненную школу.

Среди этих учеников на первое место следует поставить Сибирцева.

Николай Михайлович Сибирцев был моложе Докучаева, — он родился в 1860 году, — но в личной судьбе обоих исследователей есть много общего. Сибирцев тоже учился в бурсе и испытал все «прелести» семинарской науки. Он, так же как и Докучаев, оставил духовное учебное заведение, поступил в Петербургский университет и окончил тот же факультет. Их сближала вера в будущее науки. Подобно Докучаеву, Сибирцев умел смотреть далеко вперед, был способен на большие обобщения. Сибирцев и Докучаев тесно были связаны в своей научной работе. Сибирцев помогал своему учителю при исследовании почв Нижегородской и Полтавской губерний; целые уезды двух губерний были исследованы и описаны Сибирцевым. Когда Докучаеву удалось организовать «особую экспедицию» Лесного департамента, его первым и главным помощником в этом деле был Сибирцев.

Создав в Ново-Александрийском институте первую в мире кафедру почвоведения, Докучаев поручил чтение нового курса Сибирцеву. Узнав, что Докучаев добился назначения его на кафедру почвоведения, Сибирцев писал учителю: «Итак — свершилось, — и этим я всецело обязан Вам. Прошу Вас, не в качестве директора института, а в качестве моего старого наставника и руководителя принять от меня искреннюю и глубокую благодарность как за «науку» и всегдашнюю помощь, так и за доверие и благожелательное выведение на лучшее поприще, какого я только мог желать. Не имея ни опытности, ни многих других качеств, необходимых для успешного выполнения своих новых обязанностей, рассчитываю более всего на Ваши мудрые советы, доброе содействие и щедрую помощь». Сибирцев был автором первого учебника генетического почвоведения и работал параллельно с Докучаевым над углублением учения о зональности почв. Выдающиеся научные заслуги Сибирцева сделали его одним из подлинных классиков русского естествознания.

Смерть помешала Сибирцеву итти дальше по проторенному Докучаевым пути. Он умер в расцвете творческих сил от туберкулеза.

Пропагандистом и продолжателем многих идей Докучаева на протяжении более четверти века был другой выдающийся ученик Докучаева — К. Д. Глинка.

Школа, которую прошел он под руководством создателя почвоведения, была такой же, как и школа, пройденная Сибирцевым: Петербургский университет, затем «боевое почвоведческое крещение» на полях Полтавщины во время второй комплексной экспедиции Докучаева и чтение курсов минералогии и почвоведения в Новой Александрии.

После смерти Докучаева Глинка стал продолжателем его дела; сначала он много и успешно работал над исследованием одного из важнейших теоретических вопросов почвоведения — он стремился познать сущность процессов выветривания. С 1908 по 1914 год Глинка руководил составившими эпоху в истории почвоведения крупнейшими почвенными экспедициями по исследованию Азиатской России. За семь лет под его руководством было проведено более ста экспедиций в Сибирь, на Дальний Восток, в Казахстан, Среднюю Азию. Это была работа, о которой мечтал Докучаев, когда выдвигал план сплошного почвенного исследования районов, примыкавших к Великому Сибирскому пути. В результате этих экспедиций географические рамки русского почвоведения значительно расширились; выросли в это время и новые крупные ученые: академик В. Р. Вильямc, С. С. Неуструев, профессор Г. Н. Высоцкий, академик Л. И. Прасолов, академик Б. Б. Полынов, академик Н. А. Димо, профессор С. А. Захаров.