— Тебе лучше остаться здесь, — сказала она Жаворонку, — на тот случай, если поблизости окажутся другие люди, кроме Кола и его матери. Я приду за тобой, если все будет в порядке.

Жаворонок недовольно фыркнул, но последовал ее совету: ведь это была ферма, а значит, они могли встретить там обычного фермера.

Уже было совсем светло, когда Конни прошла по тропинке, толкнула ворота и зашла на двор. Все было спокойно. Напротив нее стоял светло-зеленый фургон, припаркованный возле деревянного сарая, справа был ветхий каменный домишко, а слева — несколько надворных построек. Двор казался пустым: в центре костра все еще тлели угли, но не было видно и следа людей, которых она заметила здесь в темноте. Конни все еще ощущала покалывание по коже: где-то поблизости были мифические существа, но она не могла различить их природу. Как будто они нарочно старались скрыть от нее свое присутствие. Она задумчиво потерла ладони, не зная, стоит ли идти дальше, если неизвестно, с чем она столкнулась. Но как же Кол? Приняв решение, она подошла к двери дома и постучала. Через несколько секунд дверь открыла женщина со спутанными вьющимися светлыми волосами.

— Так ты все-таки пришла, — сказала женщина, презрительно глядя на гостью.

— Миссис Лэнг? — спросила Конни.

— Мисс Лэнг, — поправила ее Кассандра.

— Можно мне повидаться с Колом?

— Полагаю, что да, — холодно сказала та. — Подожди здесь немного.

Она вернулась в дом, оставив гостью на пороге. Конни потерла ладонью уставшие глаза, она чувствовала себя неловко: все казалось чересчур легко и в то же время странно. Кассандра Лэнг явно не удивилась, увидев ее, но почему? Ведь никто не знает, что она здесь. У Конни не было времени на решение этой загадки — послышались приближающиеся шаги. Кассандра Лэнг вернулась, а за ней шел мальчик в черном кожаном костюме для верховой езды.

— Кол! — воскликнула Конни, бросаясь к нему с объятиями. — Мы так за тебя волновались.

Мальчик безучастно позволил себя обнять. Он смотрел на мать.

— Кол, да что с тобой? — спросила Конни, отступая назад. Присмотревшись повнимательнее, она увидела, что его глаза мертвы; в лице не было привычной для Кола живости: ни улыбки, ни смеха.

— Что вы с ним сделали? — спросила она у его матери.

Кассандра нахмурилась:

— Я ничего не делала. Каллерво занялся его обучением.

— Каллерво? — У Конни закружилась голова, когда она попыталась осмыслить происходящее. — Как же вы допустили, чтобы это случилось? Разве вы не знаете, что это значит — попасть под власть Каллерво? Он же разрушает его!

— Неправда. — Кассандра насмешливо улыбнулась.

Она злилась — не хотела слушать, как эта девочка озвучивает ее же собственные сомнения.

— Да вы только посмотрите на него! Каллерво сделал с ним что-то ужасное. Это же не Кол! — Конни схватила Кола за руку, желая растормошить его, вывести из этого оцепенения, но мальчик отдернул руку.

— Каллерво сказал мне, что с ним все будет в порядке, когда он освоится.

— Вы предали Кола! — в отчаянии сказала Конни.

— А ты предала всех мифических существ, когда отказалась примкнуть к нам! — зло выпалила Кассандра.

Конни с отвращением отвернулась от матери Кола. Если Каллерво где-то рядом, она срочно должна вытащить Кола отсюда.

— Я не останусь здесь. Пойдем, Кол, мы уходим, — Она снова схватила его за руку и потащила к воротам, думая, что если она сможет отвести его к Жаворонку, то тогда, может быть, он выйдет из этого странного состояния.

— Останови ее! — взвизгнула Кассандра.

Из постройки, ближайшей к воротам, появилась бронзовая фигура. Расправив крылья, как кобра — капюшон, шипя и брызжа слюной, она набросилась на двух друзей. Конни почувствовала, как Кол выворачивается из ее рук.

— Идиотка! Не позволяй ему смотреть ей в глаза! — зашипела Кассандра, отрывая сына от Конни, так чтобы он не попал под прямой взгляд горгоны. — Она твоя! — крикнула она своей подопечной с торжествующим смехом.

Стоя одна посреди двора, Конни повернулась лицом к горгоне.

Темные глаза горгоны вспыхнули, взгляд ударил в нее с невероятной силой. Конни почувствовала, как обжигающий холод жжет ее кожу, проникает в ее плоть и примораживает ее к месту. Под взглядом горгоны волосы ее начали шевелиться на голове. Горгона зарычала, обнажив зубы в злобной гримасе, уверенная в том, что жертва в ее полной власти. Теперь она могла начать медленно убивать ее, направив свою обращающую в камень силу вглубь — к еще бьющемуся сердцу Конни.

«Броня Универсала», — в панике подумала Конни.

Сжимающая каменная хватка достигла ее грудной клетки. Она с трудом могла дышать — у нее сдавило горло. Захват стал слишком сильным. Она не могла выстроить броню, но должна была это сделать! Медленно, дюйм за дюймом, пытаясь забыть про боль и страх, она возводила в своем сознании серебряный щит, преграду между собой и смертью. Теперь она чувствовала, как сила взгляда горгоны бьется об этот щит, пытаясь обратить его в камень, чтобы ей стало тяжело его держать.

Кто окажется сильнее в этой битве?

Наползающий паралич отступил и начал проходить. Горгона удвоила свои усилия. Она злобно шипела при виде того, как ее сила уходит в землю у ног Конни, обращая в камень побеги, прорастающие сквозь трещины в бетоне.

«А теперь за дело!» — решилась Конни.

Огромным усилием она развернула свой мысленный щит и направила взгляд горгоны обратно. Горгона вскрикнула, когда холодное пламя опалило ее кожу, ее волосы застыли в воздухе — змеи встали дыбом на ее голове, как изогнутые сосульки. С рыданием и задушенным криком она рухнула на пол, на время потеряв способность видеть. Поверженная, она уползла искать спасения в пристройке.

— Что ты с ней сделала? — завизжала Кассандра, вцепившись в Конни и со всей силы рванув ее за волосы. У Конни слезы брызнули от боли.

— Пустите! Я сделала только то, что она хотела сделать со мной, — крикнула она, пытаясь высвободиться.

Кассандра взвыла, выпустила Конни и бросилась за своей подопечной.

Конни повернулась к Колу:

— Ну же, пойдем отсюда, пока еще есть такая возможность.

Но он не смотрел ни на нее, ни на строение, в котором исчезла его мать: он смотрел Конни через плечо, и отвратительно алчное выражение было в его глазах. Услышав звонкий топот копыт за спиной, Конни обернулась, в надежде, что это, может быть, Жаворонок не послушался ее совета и пришел ей на выручку. Она действительно увидела пегаса, но это был не Жаворонок, а огромное иссиня-черное создание с разноцветными горящими глазами и сложенными, как у гигантского орла, крыльями. Она почувствовала его темную силу и узнала в этом звере Каллерво.

— Скорее, Кол, бежим! — завопила она, бросаясь к воротам, но Колин не шелохнулся, усмехаясь странной кривой ухмылкой.

— Ну давай же! — в отчаянии звала она.

— Он не побежит, — тихо заржал Каллерво. — Не хочет. Подойди-ка сюда, мальчик.

Колин повернулся и дергающимися шагами марионетки подошел к пегасу.

— Ты хочешь уйти с этой девчонкой? — спросил Каллерво.

— Нет, — ответил Колин.

— Хочешь остаться со мной и сражаться как воин на моей стороне?

— Да.

— Хочешь снова попробовать крови — убивать, чтобы избавить этот мир от человечества?

— Да.

Каллерво наслаждался тем, что заставлял Колина произносить эти отвратительные слова в присутствии Конни, зная, что каждое слово причиняет ей страдания. Это была его месть Универсалу, который нанес ему сокрушительное поражение при последней встрече.

— Это говорит не Кол, — решительно заявила Конни и остановилась у ворот, не желая уходить без своего друга. Но что еще она могла Сделать?

— О да, это говорит новый Колин, — сказал Каллерво, небрежно тряхнув гривой. — Не находишь, что я изменил его в лучшую сторону?

Его глаза злорадно искрились. Она чувствовала, как ее притягивает их гипнотизирующая сила. И зажмурилась, чтобы противостоять этому воздействию.