Все молча опустили головы, отсчитывая по имплантам минуту - минуту молчания, минуту прощания, последнюю минуту церемонии. Полковник тоже простоял минуту, глядя себе под ноги. Потом наклонился, разрушая атмосферу, поднял с земли обломки и ножны, вновь завернул их в ткань и пошел в темноту - медленным, совсем не строевым шагом, даже слегка сутулясь.
Строй превратился в беспорядочную толпу. К Кэсс направилась вся ее эскадрилья.
Тризна окончилась. Или - только еще начиналась, как посмотреть.
Сегодня в баре им подадут самое крепкое спиртное и самые сильные наркотики, которые как по волшебству появятся у бармена. Сегодня к пилотам не подойдет ни один наряд патруля - разве только, чтобы выпить с ними. Сегодня им можно все - только поднимать в воздух машины не дадут. Все остальное - позволено. Завтра медики будут шипеть и проклинать все, пытаясь подобрать программы предполетной подготовки для пропитых насквозь и еще не вышедших из-под кайфа организмов летного состава. Завтра патруль составит список разрушений, и к вечеру Полковник будет вызывать их по двое-трое на головомойку, тыкая носами в списки. Это все будет завтра. А сегодня…
Кэсс заметила, что Эскер куда-то испарился с площади, выбрав самый подходящий момент. Хватило ума. Сегодня ночью ему лучше отправиться ночевать к патрульным. Неровен час, подвернется кому-то под руку.
– Ну что, Рин. Пойдем. Сегодня ты - с нами.
Рин кивнул, проводя рукой по щеке, стирая капли прекращающегося дождя. Вслед за этим движением по лицу протянулась багровая полоса крови. Рука была левая. Кэсс коротко рассмеялась и провела левой же ладонью по обеим щекам. Так они и стояли вдвоем, а затихающий дождь смывал кровь с их лиц.
2. Танька: Предатель
Мобильник обнаружился в кармане куртки, висевшей в прихожей. Саша вернулся с ним в комнату и недоуменно уставился на циферблат, не нажимая кнопку начала разговора.
– Номер не определен.
– Хорошее совпадение… - поежилась Танька. - Ну, поговори уж. Кстати, что у тебя за оператор, что тут берет?
– МСС, черт бы его побрал за то, что везде берет. И меня, что я его не выкинул вообще. Это ведь запасной номер, кто про него может знать, я им еще ни разу не пользовался?
– Кто-кто… - вздохнула Танька.
Сигнал вызова не унимался.
– Да ответь ты уж, все равно засекли.
Саша наконец-то нажал кнопку, поднес трубку к уху. Особого изумления на его лице не отразилось. С полминуты он слушал говорящего, криво улыбаясь, потом коротко бросил «спасибо» и нажал на «отбой».
– Это наш славный друг? - на всякий случай спросила Танька.
– Он самый. Передает привет, рекомендует попробовать прокатиться до Швеции, говорит, что с удовольствием проследит за нашей туристической прогулкой. Пеший туризм, он, видите ли, уважает, падла!
– Это что же, у него тут жучок где-то? - озадачилась Танька.
– Господи! - возвел глаза к небу Саша. - Еще и на это деньги тратить, сканеры добывать?
– Да ну его нафиг. А за что ты ему «спасибо» сказал?
– А он сообщил кое-что полезное. Что Маршала интересует цифровая камера, которую ты утащила вместе с деньгами.
– Вот так вот… - Танька едва не захихикала. - Вся проблема в том, что я никакую камеру не утаскивала. Я ограничилась сумкой.
– А карманы этой сумки ты проверяла?
– Нет, - развела руками она. - Не догадалась.
– А сумку ты куда дела?
– Выбросила.
– Вариант первый: ты ненароком выбросила и камеру. Вариант второй: ты камеру не брала, ноги ей приделал кто-то другой, но Маршал уверен в том, что взяла ее ты.
– Вариант третий, - добавила Танька в тон. - Скиннер врет.
– Не думаю. Это легко проверить. Обманув по мелочи, он нарвется на то, что мы перестанем верить ему и в крупном.
– Кстати, Саш. Если есть жучок, то должен быть и ретранслятор, так? Где-то поблизости. А то жучок же - штука маломощная…
– Откуда знаешь? - спросил Саша.
– В Интернете читала. Что обязательно в радиусе километра-трех должен быть ретранслятор. Жучок, допустим, на одежде. Ухитрился привесить. К тебе, наверное - я же все шмотки поменяла. А ретранслятор… в дом никто не заходил. Но мало ли…
– Если о чем-то написано в Интернете, можешь плюнуть и забыть. Значит, уже года три как придумали совсем другие модели. Мне вот что интересно - зачем он нам сдает Маршала? Маршал ему для лаборатории не нужен? Он же уже в курсе…
– Позвони и спроси. Или спроси погромче - позвонит, скажет… - пошутила Танька, но невольно напряглась, ожидая звонка. Звонка, разумеется, не было. - Кстати. А зачем тогда все эти игры в «позвоните-скажите»?
– Нет, он, наверное, должен был сказать - я на вас жучок подвесил, так что не дергайтесь, вытащим, - засмеялся Саша. - Вот бы ты восхитилась…
– Значит, заграница и прочее отпадает. Ну что за бля! - ударила кулаком по матрасу Танька. - Попались. Как дети. Может, в газету пойти? На телевидение? На Красной площади встать с плакатами? Еще какую-нибудь глупость отмочить? Совсем уж глупую, чтобы он от нас отстал?
– Допустим, насчет Маршала я могу предположить, - не слушая ее бредней, рассуждал Саша. - В одной конторе мы не поместимся, лучше двое, чем один. Но это тоже не очень убедительно. И что такого может быть снято на эту дурацкую камеру? И зачем ему камера, если запись с нее можно переписать на что-нибудь еще?
– Значит, дело не в записи, а в камере, - мудро заключила Танька.
– Самая навороченная камера не стоит больше пяти штук баксов. А ему не деньги подавай - камеру. Бред, полный бред…
– Вот лучший способ борьбы с излишней романтикой! - патетически провозгласила Танька. - Один звонок от Скиннера - и ваши мозги приходят в норму!
– Это кто тебе такую чушь сказал? - улыбнулся Саша. Танька задумчиво поглядела на него. Почти обнаженная скульптура человека в глухих непонятках, одной рукой держащего мобильник, другой пытающегося прочесать в затылке лысину. Никакой романтики. Нет, ну, если отобрать мобильник, опустить руку от потылицы куда-нибудь к поясу - это еще куда ни шло. И то - в какой-нибудь другой ситуации.
– Я, - серьезно сказала Танька.
– Прошли последствия коварного колдовства? - внимательно посмотрел на нее Саша.
– Начисто, - облегченно вздохнула Танька. - Просто начисто.
– Ну и хорошо. Спать. Спать, спать по палатам…
– … шизофреникам лохматым! - закончила Танька и накрылась с головой пледом. Саша выключил свет и ушел к себе.
Вот теперь заснуть получилось сразу - было уже раннее утро. Спала Танька до полудня и славно выспалась, но проснулась с ощущением легкого похмелья - но не от пива, от непривычно чистого деревенского воздуха. Саша уже встал - Танька поймала себя на том, что привыкла, проснувшись, немедленно определять, где он находится, так же как смотреть на часы на левой руке - и чем-то железным гремел в третьей из комнатушек. Оттуда же доносились вкусные запахи, но сейчас аппетита у Таньки совсем не было.
А вот от кружки кофе она не отказалась бы. С каковым заявлением и вошла в комнату, служившую временной кухней - помимо мебели, там еще стояли электрическая плитка и тостер. Саша показал на большую кружку, судя по размеру, бульонную, прикрытую крышкой и тряпкой. Танька сунула нос под крышку и обнаружила, что кружка полна горячим кофе - и не растворимым, а настоящим. Черным, как деготь, и крепким, как удар по голове - как поняла она, сделав первый глоток.
– Кайф какой! - восхищенно произнесла Танька после третьего глотка. Кофе был сварен с пряностями. - Сашка, я тебя обожаю!
– Да врешь ты все… - усмехнулся Саша. - Ни капельки ты меня не любишь. Ты любишь мой кофе.
– Как ты догадался?
– У тебя на жадной морде все явственно написано. Большими буквами.
– Ничего. Я тебя потом полюблю. В лаборатории Скиннера, - в шутку пообещала Танька.
Саша поморщился:
– Совсем не смешно.
– Ну, извини, - пожала плечами Танька. - Что сегодня делать будем?
