— А больше и не потребуется, — заверила Сандра. — Что ж, теперь нам пора отправляться на эту дурацкую вечеринку. Я прилично выгляжу?

— Почти что, — Джеймс неодобрительно нахмурился. — Платье, которое на тебе надето, было в моде лет пять назад. По пути домой надо будет остановиться в Париже и поводить тебя по магазинам.

— Если у нас будет время, — улыбнулась в ответ Алессандра. — Не понимаю, почему тебе так хочется сделать из меня модницу и кокетку. Я думала, ты уже сообразил за эти годы, что за твердый орешек попал в твои руки.

— Не орешек, а алмаз, трудно поддающийся огранке, — поддержал шутку Джеймс.

— Что ж, смирись. Ты потрудился надо мной на славу, но большего блеска уже не добьешься. — Девушка нежно улыбнулась. — Ты ведь наверняка помнишь, из чего пришлось создавать то, что ты видишь сейчас перед собой.

Улыбка на губах Брюнера поблекла, в глазах мелькнула боль.

— Конечно, помню. Я всегда буду помнить об этом, Алессандра.

Девушка тут же пожалела о сказанном. Черт побери, когда она научится выбирать слова? Ведь Джеймс живет, постоянно казнясь чувством вины, — как можно забыть об этом?

— Пожалуй, я разрешу тебе купить мне новое платье, — сказала она вслух. — Не хочу, чтобы ты краснел за меня в Марибе.

— В Марибе? — изумился Брюнер. — Где это — Мариба?

— Это столица островной республики Кастеллано в Карибском море. Я навела справки, и мне кажется, что из Белахо стоит отправиться прямо туда. По жестокости режима Кастеллано вряд ли уступит Тамровии.

Брюнер усмехнулся и медленно покачал головой:

— Вечно ты опережаешь меня на шаг. Как думаешь, мы сумеем заглянуть на пару дней домой, дабы я мог убедиться, что все еще владею своими заводами?

Слава богу, Джеймс снова развеселился!

— Почему бы и нет? — отозвалась Алесандра. — Думаю, наше расписание позволяет это. — В темных глазах ее заплясал вдруг озорной огонек. — Если мы, конечно, не станем бегать по парижским магазинам.

Джеймс от души рассмеялся и словно помолодел лет на десять.

— Пожалуй, мы обсудим это.

— Да, конечно. Я ведь, знаешь ли, женщина здравомыслящая.

— Кроме тех случаев, когда тебе чего-то очень хочется. Тут все доводы рассудка отступают на задний план. — Он посмотрел на часы. — В одном ты права — нам, пора отправляться на коктейль-парти. Уже почти половина восьмого. Не стоит зря сердить Налдону — с ним и так не просто иметь дело.

Они вышли из спальни и, пройдя через гостиную, направились к двери, ведущей в коридор.

— Знаешь, — сказала Сандра, — глаза этого фанатика Налдоны напоминают мне портреты Ленина, развешанные по всему Кремлю.

— Налдона похож на Ленина не только глазами. Его политика наверняка понравилась бы вождю большевиков. — Джеймс нахмурился. — Мне хотелось бы поскорее убраться отсюда. Конечно, Тамровия очаровательна, и все же гражданская война — грязное дело, где бы она ни происходила, на Балканах или в Гватемале. — Он запнулся, на лицо его снова набежала тень, и Джеймс добавил почти шепотом: — Или и Саид-Абабе.

Пальцы Сандры крепко сжали его руку.

— Мы не в Саид-Абабе, Джеймс. Все это в прошлом. — Она стойко выдержала его пронизывающий взгляд. — Сейчас есть только Тамровия и то, что мы можем сделать здесь и сейчас. — Глубоко вздохнув, Сандра разжала пальцы. — И ради этого мы должны ближайшие два часа лучезарно улыбаться этому отвратительному Марку Налдоне.

Словно подавая пример, она ослепительно улыбнулась.

Брюнер нежно погладил по ее щеке.

Сандра бродила среди гостей в бальном зале, и ей казалось, что светская улыбка навеки приклеилась к ее лицу. Она ненавидела душную атмосферу дворцовых приемов, хотя и умела в обществе казаться веселой и непринужденной. На самом деле Сандра задыхалась от дыма сигар и запаха дорогих духов. И все же омерзительней всего было сознавать, что каждое слово, произнесенное на таких вечеринках, имеет двойной смысл. Господи, скорее бы пригласили к ужину! За столом ей по крайней мере, придется быть вежливой только с соседями.

— Мисс Баллард, не могли бы вы уделить мне минутку?

Обернувшись, девушка удивление взглянула на подтянутого молодого человека. Как же его имя? Ах да! Майкл Фонтейн, чиновник канцелярии Налдоны.

— Да, конечно, — извинившись перед прежним собеседником, Сандра вместе Фонтейном отошла к бару у стены.

Взяв с подноса бокал, Фонтейн улыбнулся, и его неприметное лицо стало на редкость обаятельным.

— Я подумал, что вы наверняка страдаете от жажды. Наши гости не дают закрыть рта. Вам не удалось даже пригубить вина из бокала, который вам подали в начале вечера.

Приняв бокал, Сандра внимательно посмотрела на молодого человека.

— Вы, должно быть, весь вечер не сводили с меня глаз, если заметили такую мелочь. Но зачем…

Она осеклась на полуслове, поняв, что в руке ее вместе с бокалом оказался сложенный листок бумаги.

Фонтейн стойко выдержал вопросительный взгляд девушки.

— Прочтите, — тихо сказал он и встал так, чтобы загородить Сандру от остальных гостей. — Быстро.

Сандра внимательно изучала лицо юноши. В нем было не просто напряжение — страх. Фонтейн чем-то напуган. Она поставила бокал на стойку и быстро развернула записку:

«Жду вас на террасе. Если откажетесь прийти, то скорее всего умрете. А если покажете эту записку Налдоне, умрет тот, кто передал ее вам. К.».

Алессандра медленно скомкала листок.

— К.?

Фонтейн нервно облизал губы.

— Есть имена, которые не стоит произносить в этих стенах.

Карпатан? Сандру вдруг охватила паника. Она быстро взглянула на большое во всю стену окно на террасу. Человек, которого ищут по всей стране, находите здесь, всего в нескольких шагах. Практически в лапах Налдоны.

Сандра глянула на коренастого, с шиком одетого мужчину, который беседова с Брюнером. Если она расскажет Налдону о записке, умрет не только Фонтейн. Тому, кто написал ее, тоже несдобровать. Взяв бокал, Сандра отпила большой глоток.

— Знаете, эта записка смахивает на угрозу.

— Это не угроза, а предупреждение.

— Занятно! — пробормотала, девушка снова глянув на террасу. — Этот К., вероятно, очень храбрый человек, если заставил вас рисковать вместо себя. Такому храбрецу, безусловно, можно доверять.

— Он наблюдал за вами весь вечер и уверен, что вы не предадите нас, — просто сказал Фонтейн. — И потом — он ведь Танзар.

Танзар.

— Это означает, что он может ходить по воде?

Фонтейн покачал головой.

— Дословный перевод с нашего языка — «человек, дающий все».

— Понимаю.

На самом деле Сандра ничего не понимала, но была весьма и весьма заинтригованна. Она не занималась политикой и не имела дела с народными героями, но ей вдруг захотелось встретиться с этим Танзаром и выслушать его. Сандра снова отставила бокал и обратилась к Фонтейну:

— Вы прикроете меня, чтобы я могла проскользнуть незаметно?

— Запросто. За последние два года я изрядно поднаторел в таких делах. — Убедившись, что Сандра не собирается выдавать его Налдоне, Фонтейн явно повеселел. — Медленно пройдите к дверям на террасу. Я устроил так, что Налдону вот-вот вызовут в кабинет к телефону. Его не будет минут пятнадцать. Я понаблюдаю за дверью, чтобы никто не мог помешать вашему разговору.

— Так вы распланировали все заранее! Неплохо! — оценила Сандра. — Осталось только сделать так, чтобы Джеймс не заметил моего отсутствия.

— Не волнуйтесь, я позабочусь и об этом, — заверил ее Фонтейн.

И Сандра медленно, как ни в чем не бывало направилась к выходу на террасу.

Шандор не ожидал, что Алессандра Баллард окажется так высока ростом. Описание Яннота скорее вызывало в воображении образ эдакой ласковой кошечки… но женщина, идущая через зал к террасе, напоминала скорее богиню и в то же время казалась весьма и весьма земной. Ее великолепное тело излучало тепло и страсть. Неудивительно, что Фонтейн ни на миг не усомнился в том, что эта женщина — любовница Брюнера! Хотя девушке от силы лет двадцать семь-двадцать восемь, а Джеймсу Брюнеру почти семьдесят, даже сам Мафусаил вряд ли устоял бы перед соблазнительным обаянием Алессандры Баллард.