— Так они просто отдали тебя ему? — Он изо всех сил старался не выдать голосом своих истинных чувств. Он не имеет права ревновать. Перед Сандрой стоял нелегкий выбор. Конечно, лучше стать любовницей Брюнера, чем терпеть ужасы лагерной жизни.

Сандра кивнула.

— Джеймс очень интересовал правительство Саид-Абабы. Его компания продавала им оружие, с помощью которого был подавлен мятеж. К тому времени они уже начали поглядывать через границу на Седихан, и теперь им требовалось оружие, чтобы начать вторжение. Джеймс не собирался поставлять его, но тянул время, дожидаясь, пока можно будет вывезти меня из страны. — Сандра замолчала, прислушиваясь к шуму деревьев и стрекоту цикад. — Этого достаточно?

— Достаточно? — удивленно переспросил Шандор.

Впервые с тех пор, как она начала свой рассказ, Сандра посмотрела ему в глаза.

— Я никогда никому не рассказывала о Саид-Абабе. Просто я решила, что только так смогу доказать, что доверяю тебе. Ты хочешь, чтобы я рассказывала дальше?

В груди Шандора потеплело. Так значит, Сандра согласилась вспомнить, снова пережить весь этот ужас, чтобы доказать, что он что-то значит для нее? Он не мог смотреть ей в глаза.

— Ну конечно, достаточно, — хрипло сказал он и, отпустив руку Сандры, по очереди вынул из воды ее ноги. — Ох, они, должно быть, превратились в ледышки.

— Зато теперь они не болят. — Сандра смотрела, как Шандор достает из кармана джинсов платок и вытирает ей ноги, и сердце ее наполнялось нежностью.

— Теперь я смогу дойти до летного поля.

— Сможешь? — рассеянно переспросил Шандор, сжимая в ладонях ее ступню. — Бедная моя русалочка!

— Русалочка?

— Разве ты не знаешь сказку о русалочке? Ведьма прочла над ней заклинание, чтобы она смогла стать обычной девушкой и жить среди смертных… но каждый шаг по суше причинял ей чудовищную боль.

— Ну, я все же не русалочка и прекрасно хожу по суше. Уже почти темно. Не пора ли нам трогаться в путь?

— Ты права, — Шандор погладил ее ногу. — Надевай носки и обувь.

— Но ты ведь тоже хотел помыть ноги?

— Ничего, это может подождать. Нам осталось идти не так уж долго.

— Четыре мили по холмам. Это не близко. Послушай, несколько минут ничего не изменят. Почему бы тебе…

— Пойдем, — Шандор поднял Сандру на ноги и протянул ей ее рюкзак. — В горах не стоит бродить ночью. — Не глядя на Сандру, он вел ее через кусты к тропинке. — Поэтому сейчас мы отправимся в Лимтану.

Они стояли на вершине холма и смотрели на раскинувшуюся внизу долину. Замок из серого камня с его ажурными башенками был величественным — и в то же время казался каким-то заброшенным, одиноким.

— Похоже на замок Спящей красавицы, — прошептала Сандра.

— Мой замок проспал не сто лет, а только два года, — Шандор невесело улыбнулся. — Да, хозяйственные заботы Налдоны явно не распространяются на окрестности. — Он поспешно отвернулся. — Пойдем.

— Нет! — Сандра невольно сжала кулаки. — Ты ведь сам говорил, что этот замок — ловушка, устроенная Налдоной. Выглядит он покинутым, но внутри наверняка кто-то есть. Люди Налдоны, которые докладывают ему обо всех подозрительных вещах.

— Конечно, там стоят его соглядатаи, но они никого не увидят, — Шандор лукаво оглянулся на Сандру. — Как ты, однако, любишь спорить! Неужели все начинается сначала? Я не собираюсь таскать тебя ночью по горам. Мы отправимся в путь на рассвете, после того, как ты хорошенько отдохнешь.

— Но это же глупо! Неужели не понимаешь? Если уж ты настаиваешь на том, чтобы мы прервали наш поход на ночь, давай расположимся в лесу или здесь, на холме. Тебе опасно появляться в замке!

Лицо Шандора вдруг просветлело.

— Знаешь, только что ты впервые дала понять, что тебя… гм… огорчит, если Налдона прикажет перерезать мне горло. Я думал, тебе все равно…

— Разумеется, мне не все равно! — раздраженно перебила его Сандра. — Хотя именно это ты заслужил за свое дурацкое упрямство.

В ответ Шандор лишь усмехнулся.

— Трудно упрекнуть тебя в излишней сентиментальности. Что ж, я влюблен, а влюбленные всегда немного дураки. Так говорят все поэты. — Улыбка его вдруг померкла. — Я хочу, чтобы ты увидела мой дом, Алессандра. Это важно для меня, конечно, это небезопасно, но я не стал бы рисковать, если бы не рассчитывал проникнуть туда незамеченным.

Шандор снова просил довериться ему. На этот раз он не произнес этого вслух, по Сандра понимала его без слов. И, конечно, она сделает так, как он скажет.

— Что ж, ладно, — махнула рукой Сандра. — Надеюсь, мы об этом не пожалеем.

Шандор привел ее к груде огромных камней и, наклонившись, стал шарить руками по траве.

— Вот он, — Шандор потянул невидимый Сандре рычаг. Кусок земли вместе с растущей на нем травой оказался люком, который откинулся, открыв взгляду круглое отверстие около трех футов в диаметре.

— Дверца мышеловки, — угрюмо пробормотала Алессандра. — Только не говори мне, что это еще один подземный ход.

— Тем не менее это так.

— И как только вам в Тамровии вообще пришло в голову строить улицы? По-моему, вам куда больше нравится ползать под землей, чем ходить в полный рост.

— Не надо издеваться, дорогая. В каждом порядочном замке должен быть свой подземный ход. Это неотъемлемая часть местного колорита. — Он пропустил Сандру вперед. — Держись покрепче за перила. Ступеньки могут оказаться скользкими. Видишь, какая у нас тут дикость. Никакой железной лестницы, как в канализации Белахо. Настоящие каменные ступени.

— Впечатляет, — скептически отозвалась Сандра, делая шаг в темноту. — Но еще больше меня бы впечатлило, если бы я услышала, что этот самый кусочек местного колорита, в отличие от Белахо, не кишит грызунами.

— Ну… — Шандор шел прямо за Сандрой, и губы его касались ее уха. — Мне, конечно, хотелось бы тебя приободрить, но в последний раз я был здесь в возрасте примерно десяти лет. — Он зажег фонарик. — Так что за крыс поручиться не могу, зато гарантирую, что в Лимтане не водятся крокодилы.

Глаза его задиристо блестели, и Сандра без труда представила озорного десятилетнего мальчишку, облюбовавшего старинный подземный ход для своих детских игр.

— У тебя счастливое лицо, — сказала Сандра.

— Это потому что я дома. — Шандор легонько подтолкнул ее вперед. — Мальчишкой я часто играл в этих лабиринтах. Существование подземного хода считалось семейной тайной, поэтому я не мог привести с собой детишек наших слуг, с которыми играл во дворе и в коридорах замка. Впрочем, это не имело значения. Здесь я мог представлять себя кем угодно. У меня был ирландский сеттер по имени Борис, так вот он носился по этим коридорам, как…

Всю дорогу Шандор предавался воспоминаниям о детских проделках. Сандре было приятно, что он так охотно делится с ней своим прошлым. Она слушала с улыбкой на губах, ловя себя на том, что испытывает к этому мужчине почти материнскую нежность. Наконец они оказались перед лестницей, ведущей вверх.

— Где заканчивается подземный ход? — поинтересовалась Сандра.

— В детской. Раньше меня это вполне устраивало.

— Не сомневаюсь, — Сандра снова улыбнулась. — Должно быть, у тебя было очень счастливое детство.

Шандор кивнул.

— Мне повезло. У меня были любящие родители, которые к тому же обожали друг друга. Был дом, был огромный двор, по которому можно носиться сломя голову. Мне так нравилось… — он вдруг замолчал, нахмурился. — Извини, я как-то не подумал… Мне не стоило… Теперь ты будешь считать меня бесчувственным негодяем.

— Ты думаешь, что не должен рассказывать мне о своем детстве, потому что у меня его не было? — Сандра покачала головой. — Я ведь не помню, как жила до революции в Саид-Абабе. Может, я тоже была счастливым ребенком.

— Но ты ведь не помнишь, — угрюмо повторил Шандор. — Тебе никогда не хотелось вернуть память о прошлом?

— Нет, — тихо, но твердо сказала Сандра. — Ведь то, что я забыла, может оказаться еще хуже того, что я помню. В моей жизни и так хватало кошмаров. Я такая, какая есть. И, даже обретя семью и родословное древо, я уже не способна измениться.