– Скоро отправление, разогревай котел, – распорядился машинист и вышел.

Паровоз фирмы «Станрек» с четырьмя вагонами, раскрашенными в царские цвета, голубой с золотом, стоял у дворцового вокзала, при этом вагоны скрывались под особым навесом. Вокзал располагался рядом с территорией дворцового комплекса, и к нему от основного пути вела специальная ветка.

Агон потер ужасно чесавшийся после бритвы подбородок и достал листок бумаги, на котором подкупленный мальчишка схематично накидал порядок действий помощника. Разобрался не сразу. Для начала он отправил в топку два деревянных тубуса с мазутом, предварительно сорвав крышки. Когда огонь разгорелся достаточно, Агон принялся загружать топку углем. Вскоре жар стал невыносимым и дверцу пришлось закрыть. Топка гудела, котел постанывал. Процесс пошел.

К возвращению машиниста вода в котле кипела уже вовсю, можно было отправляться.

– Сели, – коротко сообщил машинист и оттеснил Агона от управления. – Песку поддай.

В паровозах просеянный речной песок под действием пара подавался к колесам для лучшего сцепления с дорогой в начале движения и на подъемах. Агон этого не знал, и бурчащему ругательства машинисту самому пришлось тянуться к нужному рычагу.

Состав дернулся и медленно, неохотно принялся набирать ход под резкий заливистый визг свистка. Путь его лежал на запад, конечной точки Агон не знал, да ему было все равно, так как ждать прибытия он не собирался.

Выбравшись из шумного города, паровоз прибавил скорость. Мимо проплывали сады, плотно жмущиеся друг к другу на каждом плодородном кусочке столичного оазиса.

Через полчаса буйство зелени резко оборвалось, впереди раскинулся серый скучный пейзаж, такой привычный для севера и востока Хоты. Агон, первый раз путешествующий по стране, подивился, как в этих землях могло подняться столь мощное государство. Он ничего не знал о плодородных (из-за подземных вод), хотя и каменистых почвах на юге, о щедрой на урожай долине великой реки Хатх на западе, о развитой ирригационной системе в центре. И все же в Хоте действительно хватало селений, затерянных среди пустыни, которые выживали каким-то чудом, но и там бурлила жизнь, сумевшая еще с древнейших времен приспособиться к нелегким условиям.

Спустя десять часов паровоз достаточно удалился от населенных пунктов, а следующий город, судя по карте, висевшей тут же, должен был появиться только часа через четыре. Времени достаточно.

– Я отлучусь ненадолго, – пробормотал Агон, подхватывая сумку, принесенную с собой.

– Только ненадолго, – отозвался машинист, всматриваясь вдаль.

Скрывшись с глаз машиниста, Агон прошел тендер с углем и запасами воды, выбрался на крышу первого вагона, перебрался на второй, затем на третий – тот самый, где должен находиться сам царь, и, пройдя по нему, спустился.

Его тут же остановили два охранника – царские стражи.

– Куда?! Как ты здесь оказался? – рявкнул один из них.

– Я с крыши. Обычная проверка.

– Раньше таких проверок не было, – страж заинтересовался, но не более. Руки как первого, так и второго даже не дернулись к поясу с кобурой – непростительная ошибка для охраны правителя.

– Я из «Царской смерти», – проговорил Агон убедительно, – проверка безопасности царя.

Агон заранее придумал фразу, которая должна хоть на время отключить бдительность охраны. И хотя вид у него был отнюдь не спеца, это сработало. Оба стража тут же подтянулись и неуверенно посмотрели друг на друга.

– Сколько вас в вагоне? – быстро выдал Агон, не давая тем опомниться.

– Двое здесь, двое с той стороны, внутри двое, у других вагонов…

Страж не успел договорить – изогнутый когтем кинжал вонзился ему прямо в глаз, другой такой же полоснул по шее напарника. Агон придержал один из трупов, чуть было не выпавший из поезда, – могли заметить с замыкающего вагона, – достал из сумки два револьвера, глубоко вздохнул и распахнул дверь.

Оба стража, находившихся у входа в царское купе, обернулись разом, но узкий коридор не оставил им шансов. Один рухнул тут же, второй оказался на удивление быстр и перед смертью успел выстрелить, попав Агону в щеку, правда лишь по касательной. Убийца выругался и поспешил к двери купе, не обращая внимания на кровь, струящуюся по шее.

Внутри послышалась возня – забеспокоилась монаршая особа.

Но тут в противоположных дверях вагона появилась новая пара стражников. Агон отчаянно разрядил в них оба револьвера. Первого застрелил, второй успел скрыться за дверью, но Агон видел, что серьезно ранил его.

Вернувшись к сумке, убийца достал два других, полностью заряженных револьвера. Подождал, не покажется ли раненый. Не показался. Тогда он подошел к двери купе, дернул. Закрыто. Выстрелил в замок и отодвинул в сторону последнюю преграду.

Агон ожидал увидеть забившегося в угол пожилого царя, но Тим Ронин XI разъяренным зверем кинулся на него, всадив в грудь столовый нож. Убийца взвыл, маленький хрупкий клинок не смог пробить ребро, а пожилой мужчина все же уступал в силе бандиту. Отбросив монарха, Агон разрядил в него один револьвер, откинул бесполезное оружие и метнулся к выходу, буквально столкнувшись с раненным до этого стражником. Страж отреагировал первым, пальнув в упор. Пуля вошла в живот. Агон скривился, ударил стража рукояткой по голове, оттолкнул и выстрелил.

Теперь бежать!

Он пробрался к выходу из вагона. Голова кружилась, в глазах начало темнеть.

Надо продержаться!

Уже в полуобмороке Агон увидел перед собой машиниста, попытался поднять револьвер, но рука не слушалась. В следующий миг прямо перед его глазами появилось бездонное дуло револьвера. Вспышка. И тело Агона рухнуло на пол.

Машинист вытер рукоятку фартуком и отбросил револьвер, после чего подскочил к трупу убийцы, быстро обыскал его, покачал головой.

– Вот ублюдок, не взял с собой велетрийские бумажки! – пробормотал он, достал пачку купюр и сунул во внутренний карман трупа. – Но дело свое сделал.

Еще раз окинув взглядом окровавленный вагон, машинист порадовался, что отказался от предложения странного велетрийца лично убить царя, ограничившись лишь контролем. Разумеется, без его помощи неизвестный никогда не попал бы на царский поезд. Конечно, денег за это он получил меньше, чем за убийство, но нужны ли большие деньги сейчас этому бедолаге с развороченным черепом?

Заслышав сквозь стук колес быстрые шаги оставшихся стражей, машинист прокашлялся и жалобно заголосил.

Небольшой белоснежный пароход с королевскими эмблемами по бортам – белый пардус в прыжке, – словно лебедушка, вышел из порта.

Юный король Велетрии, облокотившись на перила, пустым взглядом наблюдал, как взбивает пену огромное ходовое колесо. Мимо размеренно проплывали песчаные берега, искрящиеся золотом, а сразу за ними виднелась стена лиственного леса. Для леса на южных берегах велетрийцы оставили совсем не много места, отхватив плодородные земли под многочисленные виноградники, фруктовые сады, плантации льна и хлопка, простирающиеся покуда хватало глаз.

– Я рад, что ты решил пойти на примирение, – послышался голос магистра позади, – признаться, думал, что встанешь в позу.

– Как видите, нет, – глухо отозвался Ситион, не поворачиваясь. Все мысли его были прикованы к дюжине мужчин, спрятавшихся в его личной каюте во главе с Самоном Сальдой. Все они были не велетрийцами и тем более не хотами. Значит, подобных Сальде много.

Самон явился к королю прошлым утром, он четко разъяснил, в какой порт должен подойти королевский пароход, в какое время там не должно оказаться ни единой души и когда отплытие. Ситион выполнил все.

Магистр отозвался на приглашение быстро, правда, с ним пришли еще двое «чистильщиков». Перестраховка или случайность, король не знал, но справиться с тремя спецами сложно, что подтвердила и напряженная мина Сальды, когда он узнал об этом. Хотя операцию не отменил.

– Тебе нужно время, – продолжил магистр, – ты подрастешь, заматереешь и станешь истинным королем, достойным отца. Не торопись, подожди немного.