Димитрий Крючков «В радостной хламиде голубого шелка…» В радостной хламиде голубого шелка День подъехал рано к дремлющим полям. Вкруг него — усмейность, птичий трепет, гам. Ах, в лучисто-легкой, светлой одноколке День подъехал рано к дремлющим полям. И колосья дышат зыбчато и колко, А над ними веет сень дневного шелка. День подъехал рано к дремлющим полям. Сергей Бобров Лира Лир Оратория Необыкновенная поступь времени Костьми ложится перед сим летом. Совершаем над быстрым льдом Этот лет мы — одни. Жизнь, как мельница невозможностей, Собирает тайное зерно: Цвет и звон усталостей И несравненный колокол. Дай же мне, о, золото жизни, Врата бесконечных смыслов Ударяя, как луч по линзе — По трепету мысленных обрывов. Дай, богиня, воспеть несравненно Золота текучего прозрачный жир; Дай мне мою умышленную Лиру Лир. I По воздушному троттуару Ниспускается бегучий лимузин, Прогибаясь в жизненную амбру, Расточая свои триста тысяч сил. Радуги возносятся, как дуги, Круги их — как барабаны динамо, Плуги кругов — пронзая, легки; Ввысь опрокинута воздушная яма. И сие благоприобретенное пространство Могила призраков и мечт, Мертвого корсара долгожданство И неуловимый метр. — Кругом кружит любовное веселье (У меня нет времени все описать!), Гиперболы, эллипсы — взвивают кольца, Над которыми летучая рать. Протянуты в дикую бесконечность Безвоздушные, не-сущие пути: Их млечность, точность, извивчивость, глыбность Приглашают пить нашу песню И идти. II Гробожизнь нестерпимо пляшет, Изваянием уведена; Бросаются в пропасть блеклые тайны, Сумасшедшие отверзают уста. Остановись, жизнь, в диком скоке, Перед тобой — неожиданная волна, — И кто ее залижет раны, Кто скажет, что она есть та: — Неощущаемая. III Несет лимузин синяя радуга, И радуют рабов редкие взрывы. Восстаньте на нити повелений, Дайте снам яду, жизни обрывы. Любите сердцем разгромленным, Отбросьте все покрывала — Чтобы над миром ослепленным Новая красавица восстала. IV Сумасшедших пляс — хороводом Нас уводит, — шепчет, шипит, горит: — Воздвигайте новое Замбези, Новый Берингов пролив, Новую Атлантиду! В неразрывные взрывы — На бегущих марганце и железе, Новую жизни кариатиду. Радиоактивное творчество! Эманировать жизнь — блеск В блески данцигской водки В напиток Фауста. V Нам осталось лишь встретить ее Бег, ее руки, уста, очей чернь и синь И тонкими лирами отметить Ее жизнь. Будь же смарагдовым осиянием, Будь же золотом непобедимым, Будь знамением белизны, Неуследимыми вратами, Будь светильником на наш пир, Пребывающая в небытии Лира Лир. Памяти И.И. Игнатьева Ни тот, ни та тебе, Единый… (Ив. Игнатьев) И жизнь взлетает темной рыбой, Ведя заоблаконную вязь, Но ты, стремя, выводил узоры И выползал из гробов свет. Ах, ты ли, плясун оледенелый! Краев обидных бродяга! Ты, построитель, волк, — Благо брега невеселый — ходок! Бью заунывно, ною печально, Верь томительной тучеяси! Это молодец в кованых железах Над рекою поломал свой лук. Турбопэан Завертелась ЦЕНТРИФУГА Распустила колеса: Оглушительные свисты Блеск парящих сплетных рук! — Молотилка ЦЕНТРИФУГИ, Меднолобцев сокруши! Выспрь вертительные круги Днесь умчащейся души; — Блеск лиет, увалов клики, Высей дымный весен штурм, — Взвейся непостигновенно В трюм исторгни кипень шум. В бесконечном лете вырви Построительных огней, — Расступенных небосводей Распластанный РУКОНОГ! Но, втекая — стремись птицей, Улетится наш легкий, легкий зрак! — И над миром высоко гнездятся Асеев, Бобров, Пастернак. О, протки чудесий туго Беспристрастный любосот, Преблаженствуй, ЦЕНТРИФУГА, В освистелый круголет. |
