Буквально до сегодняшнего дня провал операции «Нептун» не дает спать спокойно нашим недругам. В одном из западногерманских военных журналов я прочитал статью участника боев у Мысхако бывшего обер-лейтенанта Бухнера. Рассуждая о причинах поражения, он глубокомысленно писал: «Следует задуматься, каковы были бы последствия применения атомного оружия против обороняющих подобную горно-лесистую местность». Я вспомнил: именно в этом журнале некогда печатались рассуждения о том, что случилось бы, если бы у Гитлера во время битвы за Москву была атомная бомба...

Нет, не хотят успокоиться битые и разбитые чины вермахта!

Отгремели апрельские бои на Малой земле. Представители Ставки Верховного Главнокомандования, убедившись, что этот плацдарм выстоит перед любым напором противника, улетели в Москву — там предстояли важнейшие решения. Г. К. Жуков вспоминал:

«В первой половине мая я вернулся в Ставку из войск Северо-Кавказского фронта. В это время в Генеральном штабе в основном заканчивалось планирование летней кампании. Ставка провела тщательную агентурную и воздушную разведку, которая достоверно установила, что главные потоки войск и военных грузов противника идут в район Орла, Кром, Брянска, Харькова, Краснограда и Полтавы. Это подтверждало наши апрельские предположения. В Ставке и Генеральном штабе укреплялось мнение о возможном переходе немецких войск в наступление в ближайшие же дни»[74].

Советскому руководству было ясно, что фашистская Германия не собирается примириться с неудачами и провалами на советско-германском фронте. Провозглашение Геббельсом в начале 1943 года «тотальной войны» означало, что Гитлер ждет первой возможности для реванша. Гитлер сказал фельдмаршалу Мильху, что собирается превратить 1943 год в год «колоссальной мобилизации всех сил». А силы были еще велики: на Восточном фронте действовало 232 дивизии гитлеровской Германии и ее союзников — более 5 миллионов солдат, около 6 тысяч танков, около 3 тысяч самолетов, свыше 54 тысяч орудий. В Москве знали о конкретном плане командования вермахта — операции «Цитадель».

Снова столкнулись два стратегических замысла: замысел гитлеровской операции «Цитадель» и замысел советского командования — перейти под Курском к преднамеренной обороне и подготовить войска к контрнаступлению. Были задуманы две операции: «Кутузов» — удар по Орловской группировке фельдмаршала Ганса фон Клюге и «Румянцев» — против войск Манштейна (южнее Курска). Так были заложены основы великого сражения на Курской дуге.

5 июля началось это грандиозное сражение — то, которое, как мы знаем со слов генерала Пиккерта, должно было вслед за апрельской операцией «Нептун» вернуть вермахту утерянную инициативу. Но «Цитадель» рухнула: немецкое наступление обернулось отступлением. 12 июля советские войска, выстояв под напором дивизий Клюге и Манштейна, перешли в контрнаступление и ликвидировали орловский выступ. К 18 — 23 августа противник был отброшен к Брянску и выбит из Харькова.

Вслед за исторической победой под Курском Ставка Верховного Главнокомандования разработала и провела ряд крупных операций на колоссальном фронте — от Великих Лук на севере до Черного моря на юге. Как писал А. М. Василевский, «...ни одна из этих операций не начиналась и не заканчивалась в одно и то же время. Они как бы перекрывали по времени друг друга, являясь последовательными лишь в самом общем смысле. Это вынуждало врага дробить свои резервы, перебрасывая их с участка на участок, пытаясь закрыть на фронте то там, то тут гигантские бреши, проделываемые в его обороне советскими войсками»[75].

Основные операции были задуманы и осуществлены на юго-западном направлении, где предстояло освободить Донбасс, выйти на Днепр и захватить плацдармы на его правом берегу. Но из этого вытекали самые непосредственные следствия и для судеб немецкой Кубанской группировки. Ее дни были сочтены.

Что же происходило под Новороссийском? Бои на Малой земле не прекращались. Гитлер не забывал об этом крохотном, но весьма досадном для него участке фронта. 25 июля 1943 года военно-морской адъютант фюрера капитан первого ранга Юнге докладывал ему:

«На Черном море вместе с сухопутными войсками была предпринята операция против плацдарма Макхофф[76]. Ее главной целью было повреждение высадочных площадок. Корабли выпустили торпеды по местам высадки, разрушили все мостки, также вели артиллерийский огонь. У причалов были потоплены 2 судна по 400 тонн водоизмещением».

Правда, эта операция не нашла отражения в журнале боевых действий ОКВ. В документах 17-й армии о ней говорится скупо. Дело в том, что во второй половине июля бойцы Малой земли захватили, наконец, «пятую сопку» горы Мысхако. Тогда немецкий горнострелковый батальон снова попытался штурмовать гору, но был отброшен с огромными потерями.

Когда же 26 июля Гитлер принимал командующего группой армий «Центр» фельдмаршала Ганса фон Клюге и обсуждал с ним ставший неизбежным очередной отход на Восточном фронте, снова было произнесено роковое слово «Новороссийск». Вот стенограмма:

«Цейтцлер:

— Отходить надо и на Кубани!

Гитлер:

— Нет, отход нам мало даст...»

Цейтцлер пытался спорить. Гитлер настаивал на своем, апеллируя к фельдмаршалу:

— Как вы думаете, мы много выиграем? Ведь мы здесь должны быть сильными. Противник снова высадится у Новороссийска. Сначала мне все говорили: «Новороссийск можно сдать». Но я уже слышу вопли Клейста и иже с ним: мол, дело так не пойдет...

Действительно, «вопли» Клейста были достаточно громкими: с каждым месяцем положение 17-й армии ухудшалось. Войска Северо-Кавказского фронта нанесли ей несколько ударов. В мае они взяли станицу Крымскую. В конце мая — июне было предпринято наступление с целью прорыва обороны противника и освобождения Тамани. Однако оно встретило ожесточенное сопротивление.

Тем интенсивнее 17-я армия оборудовала свою «Готскую позицию». На это не жалели сил и средств. В первую очередь, безжалостно сгоняли на работу местное население. Еще 7 февраля 1943 года штабом 17-й армии был отдан приказ за № 286/43: «Все наличное гражданское население в возрасте между 16 и 40 годами должно быть немедленно учтено и мобилизовано на строительство рубежей и дорог». Этот приказ был повторен в марте, причем добавлялось, что население деревень и станиц, находящихся между оборонительными линиями, подлежит немедленной эвакуации в тыл.

19 июня 1943 года штаб армии издал очередной приказ о карательных мероприятиях в отношении гражданского населения, что было вызвано нарастанием партизанского движения: «Против всех лиц, которые совершают нападение на военнослужащих немецких и союзных войск и их учреждения, арест которых невозможен, следует немедля применять оружие, вплоть до полного уничтожения нападающих». Здесь же напоминалось об указании Гитлера о расстрелах партизан и разъяснялось, что эти расстрелы, как и другие расправы с мирным населением, «не подлежат фиксированию в документах».

О том, как осуществлялись подобные приказы, свидетельствует объявление, расклеенное 6 августа 1943 года в Новороссийске:

«Все мужское население южной части города Новороссийска должно явиться 6 августа 1943 года в 18.00 для регистрации в местную комендатуру.

С собой должны быть все документы, удостоверяющие личность.

Кто не явится на регистрацию, будет рассматриваться как партизан и расстрелян».

Это был не первый приказ. Опустошение Новороссийска гитлеровцы начали сразу после его захвата. Так, еще в ноябре 1942 года жителям ряда районов города вручили повестки с требованием явиться на пункты сбора — для выселения. «Если вы и ваши дети, — предупреждала повестка, — не явитесь на указанное место, вы по закону военного времени будете наказаны, а ваш поступок будет рассмотрен как попытка к саботажу». В результате к осени 1943 года город обезлюдел. Специальный приказ от 1 сентября 1943 года гласил: «Каждое лицо из гражданского населения, обнаруженное на территории города, будет расстреляно».