Трюк был продиктован отчаянием и вряд ли бы удался. Но большего он придумать не мог. Оставалось полагаться лишь на то, что Звонари, обладая другим типом сознания, могли не знать некоторых человеческих хитростей. В любом случае попытка стоила усилий. Каким бы печальным ни оказался результат, Кикаха в общем-то и не собирался жить вечно.

Поймав себя на вранье, Кикаха улыбнулся. Он ничем не отличался от других людей и, как все, надеялся жить долго и очень долго. Он сражался за жизнь, не скупясь на хитрости и усилия, и пока этот стиль давал неплохие результаты.

Время шло, но ничего не происходило. Прохладный ветер сушил на теле Кикахи кровь и пот. Солнце перебралось на последнюю четверть зеленого неба. Кикаха подумал, что с приходом сумерек его шансы на успех возросли бы вдвое. А если бы у него еще оказалась пара лошадей, то ничто не помешало бы ему удрать.

Перед глазами промелькнула тень. Кикаха напрягся. Самолет? Послышалось резкое карканье. Да это же ворона.

Скоро сюда слетятся все пожиратели падали, подумал Кикаха. Их тут будет, как перца в жарком, — галки, вороны, канюки, огромные грифы, гигантские кондоры, ястребы и орлы и даже зеленые орлицы Подарги размером с молодого мамонта.

А потом на праздничный пир прибегут койоты, степные лисы, обычные и ужасные волки, которые уже сейчас задирают носы и ловят запах поживы.

Он представил, как из высокой травы выходят огромные хищники, не брезгующие мясом дармовой дичи. Разогнав другое зверье, они начнут пожирать бизонов и полуконей. Следом появятся девятисотфунтовые степные львы и, ссорясь между собой, будут кидаться на всех и каждого, распугивая птиц и мелких зверей.

От этого видения Кикаху прошиб пот. Тихо шикнув, он отогнал от себя любопытную ворону. Где-то рядом завыл волк. Невдалеке пролетел кондор, нацеливаясь на бизонью тушу.

Почти вслед за ним промелькнула еще одна тень. Сквозь ресницы Кикаха увидел над собой самолет. Машина беззвучно пронеслась над ним и пошла на снижение. Побоявшись повернуть голову, Кикаха потерял ее из виду. Но Звонари пролетели на высоте пятидесяти футов и вряд ли заметили с такого расстояния его маленький обман с копьем.

Кто-то закричал на языке властителей. Порыв ветра заглушил слова, и Кикаха не понял смысла фразы.

Стало тихо, а затем до него снова донеслись голоса, на сей раз с подветренной стороны. Если Звонари по-прежнему находились в кабине, то самолет двигался где-то между ним и Ананой. Кикаха надеялся, что какой-нибудь Звонарь придет осмотреть его «тело». Конечно, они могли подлететь к нему на самолете, и это был бы наихудший вариант. Машина умела зависать в воздухе на любой высоте, а значит, они могли бы даже пощекотать его, не вылезая из кресел. Впрочем, бояться им нечего. У Звонарей имелись ручные лучеметы, и вряд ли они держали их на предохранителе. Для прикрытия тех, кто выйдет наружу, они могли использовать мощный лазер, установленный в кабине.

Он не услышал шагов приближавшегося Звонаря. А тот, видимо, наставил на Кикаху лучемет и без колебаний выстрелил бы, обнаружив копье, зажатое под мышкой. В принципе, Кикаха оказался в действительно безнадежном положении.

Но удача по-прежнему сопутствовала ему. На сей раз Кикахе помог бизон. Он поднялся позади Звонаря, замычал и бросился в атаку на двуногого врага. Звонарь резко повернулся. Кикаха тут же откатился за мертвого полуконя и, используя его как прикрытие, осторожно поднял голову.

Не сделав и трех шагов, тяжело раненный бизон упал. Звонарю даже не пришлось стрелять из лучемета. Тем не менее на несколько мгновений он повернулся к Кикахе спиной, а его спутники в кабине следили в это время за другим Звонарем, который пробирался по горе трупов к Анане.

Услышав мычание бизона, один из сидевших в кабине повернулся и стал наводить ствол лазера, но Звонарь, поставив ногу на тело упавшего бизона, успокоил его движением руки и указал на труп животного. Человек в кабине кивнул и перевел взгляд на другого Звонаря. Кикаха поднялся и, сжимая в руке нож, бросился на врага. Звонарь медленно обернулся и на миг застыл в изумлении. Потом вскинул лучемет, однако Кикаха успел метнуть нож первым.

Скорее всего тяжелый клинок вообще не предназначался для бросков, и о балансировке даже мечтать не приходилось. Но практике метания ножей Кикаха посвятил несколько тысяч часов. Он бросал ножи любых видов с любого расстояния и под любым углом — даже стоя на голове. Кикаха буквально извел себя строгой дисциплиной, бросая ножи до тех пор, пока ему не начинало казаться, что он даже дышит ножами. Дело дошло до того, что при виде их он терял аппетит.

Бесконечные часы тренировок, пот, усилия и дисциплина окупились сполна. Клинок вонзился в горло Звонаря, и тот упал на спину. Лучемет лежал на земле.

Кикаха рванулся к оружию, поднял его и осмотрел. Эта модель была ему незнакома, но действовала так же, как и все другие лучеметы. Небольшая задвижка на боку приклада выполняла роль предохранителя. Спусковым крючком служила выпуклая пластина, слегка выступавшая на внутренней стороне рукоятки.

Звонарь на заднем сиденье кабины повел стволом лазера в сторону Кикахи. Синий луч искрился белыми пятнами и прожигал в земле дымящуюся борозду. Он скользнул по куче бизонов, и те вспыхнули языками пламени. Однако лазер работал вполсилы.

Кикаха даже не успел выстрелить. Луч сбоку поразил Звонаря, и он рухнул на пол. Полоска ослепительного света приподнялась и упала, рассекая самолет пополам. Звонарей в кабине охватило пламя.

Кикаха осторожно поднялся на ноги и закричал:

— Анана! Это я, Кикаха! Не стреляй!

Из-за холмика косматых и рогатых трупов появилось лицо Ананы. Она улыбнулась ему и весело закричала:

— Значит, это правда? Я их всех уложила!

Кикаха поискал глазами того Звонаря, который пошел к Анане, и увидел его распростертое тело. Сделав пару шагов навстречу Анане, Кикаха почувствовал тревогу.

Теперь у нее есть лучемет и самолет — вернее, часть самолета. Возможно, спутник ей больше не нужен…

Но, сделав еще пару шагов, Кикаха понял, что его опасения пока напрасны. Он ускорил шаг и улыбнулся. Анана не знала этот мир так хорошо, как он, а силы, которым она противостояла, были слишком велики. Она не откажется от такого полезного союзника.

— Как, во имя Шамбаримена, тебе удалось уцелеть? — изумленно спросила Анана. — Я же сама видела, как стадо отрезало тебе путь к спасению. И эти ужасные полукони гнались по твоим следам…

— Они оказались слишком самонадеянными, — ответил Кикаха и усмехнулся.

Он рассказал ей о том, что произошло. Какое-то время Анана молчала, а затем спросила:

— А ты точно не властитель?

— Точно. Я человек, да еще и хужер[12], хотя не такая уж это и заслуга, чтобы ею хвастаться.

Они подлетели к горам на грани ночи, когда солнце уже ушло за монолит. Покружив минут пятнадцать над скалами, Кикаха остановил свой выбор на небольшой пещере с отверстием около двадцати футов в диаметре. Она располагалась на высоте двух тысяч футов, почти у самой вершины отвесной скалы. Включив заднюю скорость, Кикаха ввел самолет в пещеру, заглушил двигатель и, устроившись в проходе между креслами, провалился в зыбкие топи сна.

Но даже при такой усталости и в таком безопасном месте Кикаха спал вполглаза; он как бы парил у самой поверхности подсознания. Тревожные сны тянули к нему свои корявые пальцы, заставляя просыпаться и вскакивать не меньше дюжины раз. Несмотря на это, Кикаха проспал гораздо дольше, чем предполагал, и к тому времени, когда он проснулся, солнце успело одолеть уже целую четверть неба.

Он позавтракал куском бизоньего мяса и горстью круглых печений, которые нашел в небольшом отсеке под одним из кресел. Не обнаружив никакой другой еды, Кикаха решил, что Звонари разместили временный аэродром недалеко от места бизоньей бойни. Или, наоборот, самолет пробыл в полете так долго, что весь рацион экипажа подошел к концу. В принципе он мог бы придумать и другие объяснения.