«Мы снова ушли в море… и приблизились к берегу на следующую ночь вскоре после наступления темноты. Море было гораздо спокойнее… но на этот раз мы с разочарованием не дождались никакого сигнала с берега. Подождав немного, капитан решил послать меня и капрала Фриберри на разведку. Берег был пустынным… затем на склоне горы появился огонек оговоренного цвета, но опознавательный сигнал был неправильным, что вызвало у нас подозрение. Мы прошли немного дальше и заметили какое-то движение. Вскоре послышался крик, однако мы ничего не обнаружили, а, поскольку довольно далеко отошли от нашей лодки и нас могли от нее отрезать, я решил немедленно вернуться и ждать».

Лангтон и Фриберри прождали несколько минут, но больше ничего не увидели и решили грести на своей folboat вдоль берега в направлении огонька. Лангтон включил фонарик, услышал крик, но не увидел ответного сигнала. Они снова высадились и в смятении обнаружили, что потеряли весло. Затем Лангтон заметил в кустах огонек сигареты и понял, что там враги. Британцы забрались обратно в лодку и повернули к субмарине, непростая задача с одним веслом и выполненная лишь благодаря необыкновенной силе стокилограммового капрала Фриберри.

Только позже прояснились все обстоятельства. На уцелевших десантников напали немцы; некоторых убили, других, пытавшихся добраться до британских оборонительных рубежей, взяли в плен, и как минимум пятеро были убиты арабами. Только двоим удалось добраться до базы в Александрии: подполковнику Лейкоку и сержанту Терри. Они добрались до своих в Рождество после поразительного пешего похода по вражеской территории и пустыне. Наверное, первое, что сказал Терри: «Слава богу, я больше ни слова не услышу о мистере Жабе». Лейкок явно развеивал скуку, читая вслух отрывки из «Ветра в ивах».

Джефри Кейс был посмертно награжден высшим военным орденом «Крест Виктории» за личную храбрость и командование отрядом. Десант понес большие потери, правда, не по своей вине. Катастрофическая разведка и весь рейд продемонстрировали, что еще многое предстоит сделать, дабы довести подготовку десантников до необходимого уровня, хотя даже самые яростные критики признали, что исход этой важной миссии был предрешен трагическим стечением обстоятельств. Людей бросили на произвол судьбы. Впоследствии стало ясно, что ценность намеченных целей была сильно преувеличена. Намеченные здания были всего лишь складами, а атакованный дом никогда не использовался Роммелем. Он всего лишь раз появлялся на вилле в Беда Литтория, первоначальной цели рейда. По иронии судьбы, Роммеля вообще не было в то время в Северной Африке. Он проводил уикенд в Риме.

Второй отвлекающий маневр, назначенный на ночь начала операции «Крестоносец», был не более успешным, хотя больше десантников осталось в живых. Плохая погода, сильные ветры и песчаные бури едва ли способствовали успешному парашютному десанту, однако, посовещавшись со своими людьми, Стерлинг решил начать операцию. Десантникам, разделившимся на пять групп, предстояло спрыгнуть с бомбардировщика как можно ближе к намеченным взлетно-посадочным полосам и взорвать их, затем отступить туда, где их должен был ждать транспорт Пустынной группы дальнего действия. Каждая группа имела 60 зажигательных и разрывных бомб. Приближаясь к намеченному району, самолету пришлось лавировать, чтобы избежать огня вражеских зениток, поэтому при ветре скоростью 45 миль в час парашютисты приземлились в пустыне далеко в стороне от цели. Только дней через десять уцелевшие десантники начали возвращаться, 22 из 60 добрались до патрулей, выполнив задачу наполовину. Стерлинг злился на самого себя и клялся, что подобная глупость никогда больше не повторится. В следующий раз, обещал он, не будет упущено ни одной детали. САС развивались, однако «Лейфорс», как и всем ближневосточным коммандос, явно пришел конец. Они выстрадали всю тяжесть ухудшения ситуации в Северной Африке и Средиземноморье. Их швыряли из одной операции в другую, в высшем командовании у них было мало друзей, которые могли бы заступиться за них и использовать по назначению; боевые возможности коммандос недооценивались их командирами.

После катастрофы рейда, целью которого был Роммель, энтузиазм пошел на убыль. Хотя, ради умиротворения Черчилля, название «ближневосточные коммандос» сохранилось, люди растворились в войсках, отражавших наступление Африканского корпуса Роммеля. Дэвид Стерлинг тем временем расширял САС, используя многих уцелевших коммандос из «Лейфорс». Когда Черчилль посетил Ближний Восток с кратким визитом, Стерлинг обратился с просьбой передать ему руководство всеми десантными операциями в регионе, кроме операций Пустынной группы дальнего действия. Черчиллю понравился замысел, и он согласился.

План предполагал объединение с СБС, все еще находившейся, к огорчению некоторых ее людей, на Ближнем Востоке. Стерлинг переименовал СБС в Специальную лодочную роту (Спешиэл Боут Сквадрон) (Special Boat Squadron) САС и назначил командиром лейтенанта (лорда) Джорджа Джеллико из бывшего 8-го отряда коммандос. Новое подразделение провело несколько важных и дерзких операций на Ближнем Востоке и Средиземноморье, а его основатель, Роджер Кортни, вернулся в Англию, чтобы успеть сформировать СБС Mk II к началу операции «Торч» («Факел»), десанту в Северную Африку, уже запланированному на осень 1942 года. Тем временем САС, как целое, отправился в собственное путешествие в историю, продолжавшееся еще долго после того, как на следующий год Стерлинг был предан, схвачен и провел остаток войны в плену.

Боб Лейкок был повышен в звании до бригадира и возглавил Бригаду специального назначения (Десантно-диверсионной бригадой) Ближневосточного командования, сменив отозванного в Лондон Чарльза Хейдена. Перемены происходили стремительно. Шестидесятисемилетний Роджер Кейс явно устал и скорбел о смерти своего сына Джефри. Он взрастил «Объединенные операции», но теперь ему нашли замену, и Хейдена назначили заместителем нового командующего.

Лорд Луис Маунтбеттен в развевающейся полушинели вихрем ворвался в Ричмонд Террас, штаб-квартиру Объединенных операций. Тщеславие, переполнявшее Маунтбеттена, подхлестывалось тем фактом, что его подвигам в Средиземноморье вскоре предстояло увековечиться в кинофильме «Там, где мы служим». Фильм был поставлен его другом Ноэлом Коуардом в 1942 году. Маунтбеттен стал героем дня, несмотря на то, что его корабль «Келли» уже трижды с серьезными повреждениями побывал в ремонтных доках. В двух из этих случаев причинами послужили ошибки, которые, по неохотному признанию Филипа Зиглера, личного биографа Маунтбеттена, сделали несчастливый корабль «посмешищем военно-морского флота».

Осенью 1941 года честолюбивый Маунтбеттен с удовольствием сменил Роджера Кейса на посту руководителя Объединенных операций. В рукаве он припрятал множество планов, хороших, плохих и откровенно безрассудных. Коммандос с надеждой восприняли это назначение, так как знали, что Маунтбеттен прекрасно понимает, чего хочет Черчилль. Действительно, Маунтбеттену предстояло стать вдохновителем и создателем целого ряда новых отрядов по принципу коммандос. Безусловно, многим десантникам предстояло погибнуть, но Маунтбеттен объяснил и это словами, самолично написанными для сценария Ноэла Кауарда о вымышленном корабле «Торрин» (под которым подразумевался его собственный «Келли», затонувший у Крита в мае, когда коммандос помогали эвакуации британских войск):

««Торрин» постоянно участвовал в военных действиях, но, даже когда мы теряли людей, большинство оставалось в живых и приводило старый корабль домой. Теперь «Торрин» лежит на глубине 1500 морских саженей с более чем половиной наших товарищей. Если им суждено было умереть, то какая величественная смерть! И теперь они лежат в хорошей компании, вместе с кораблем, который мы все любили. Мы потеряли «Торрин», но они остались с ним, и мы продолжим сражаться с еще большим мужеством. Каждый из нас теперь знает вдвое больше о войне, и у каждого из нас появилась еще более веская причина для хорошей драки. Все вы замените людей, погибших на разных кораблях, и, когда вступите в бой, помните «Торрин»».