И ковер в комнате был зеленый. Он мягко пружинил под ногами, напоминая мох или какие-нибудь лишайники. Остальные три стены были увешаны фотографиями. На всех фотографиях одно и то же: группы экстраординариев на школьном крыльце. Я не могла определить, ведьмы там или оборотни. Во всяком случае, фей не было. Внизу к рамкам крепились крошечные золотые таблички, на которых был указан год – начиная с 1903-го и вплоть до фотографии прошлого года, справа от двери.

На самом старом снимке были шесть взрослых, и вид у них был жутко серьезный, как будто они только что кошек мучили. Экстраординарии-дети появились только начиная с 1967 года. Может быть, в этом году Геката-Холл стал школой? А что же здесь было раньше?

На прошлогодней фотографии я увидела около сотни детей, и держались они вполне раскованно. В первом ряду стояла Дженна, рядом с довольно высокой девочкой. Они обнимали друг друга за плечи, и я подумала, что это, может быть, та самая таинственная Холли.

Честно говоря, я ей чуть-чуть позавидовала. Сама я не могла себе даже представить, как это – настолько сдружиться с кем-нибудь, чтобы класть руки друг другу на плечи. Я на своих старых школьных фотографиях всегда стою одна в заднем ряду, завесив лицо волосами.

Может, потому Дженна так странно на меня посмотрела, когда я заговорила о ее бывшей соседке?

Может, они были лучшими подружками, а я – посторонняя, нахально вломилась и хочу занять место Холли? Замечательно…

– Софи?

Я, вздрогнув, обернулась.

За спиной у меня стояли три самые красивые девочки на свете.

Я сморгнула.

Нет, не все три были убийственно прекрасны, только та, что в середине. Каштановые кудри мягкой волной спадали почти до талии. Ей, наверное, даже феном пользоваться не приходилось. Спорим на что хотите, она так и просыпалась по утрам с волосами, словно из рекламы шампуня «Пантин», вокруг щебетали птички, а еноты приносили ей завтрак или что-нибудь в этом духе.

Еще я не могла не заметить, что у нее совсем нет веснушек, так что я немедленно ее возненавидела.

Справа от нее стояла блондинка, типичная девочка из Калифорнии – прямые волосы, загорелая кожа, синие глаза. Только глаза слишком близко посажены, а когда она улыбнулась, я заметила, что прикус у нее неправильный.

Третья девочка была чернокожей, ростом еще меньше меня, на вид симпатичнее, чем блондинка, но куда ей до рыжеволосой богини в центре! И все-таки, даже глядя на самую некрасивую из них, я словно мысленно хотела увидеть их красавицами. Разум отказывался задерживаться на их недостатках.

Чары отвода глаз – иначе ничем не объяснить. Правда, я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь из ведьм ими пользовался. Это уже очень серьезная магия.

Я, наверное, смотрела на них, как слабоумная. Блондинка спросила со смешком:

– София Мерсер, правильно?

Тут я спохватилась, что у меня в буквальном смысле слова отвисла челюсть. Я так быстро захлопнула рот, что зубы клацнули. В тишине комнаты это было хорошо слышно.

– Да, я Софи.

– Отлично! – сказала пигалица. – Мы как раз тебя ищем. Я – Анна Гилрой. Это, – она указала на блондинку, – Честон Бернетт. А это – Элоди Паррис.

– А-а, – сказала я и улыбнулась рыжей. – Красивое имя. Как «Мелоди» без буквы «М».

Она усмехнулась:

– Нет, как «Элоди».

– Не ссорьтесь! – вмешалась Анна. – Видишь ли, мы с Честон и Элоди – вроде как бы комиссия по встрече новых ведьм. Так что… добро пожаловать!

Она протянула руку, и у меня мелькнула мысль: наверное, я должна ее поцеловать? Но я тут же опомнилась и просто пожала Анне руку.

– Вы – ведьмы?

– Нуда, мы же говорим, – нетерпеливо отозвалась Элоди и получила еще один суровый взгляд от Анны.

Я сказала:

– Извините! Просто у меня никогда не было ни одной знакомой ведьмы.

– Правда? – переспросила Честон. – Вообще ни одной знакомой ведьмы или ни одной темной ведьмы?

– Что-что?

– Темной ведьмы, – повторила Элоди таким надменным тоном, что вполне могла бы посостязаться с Навсикаей.

– А я, э-э… Не знала, что ведьмы бывают разных видов.

Девчонки посмотрели на меня так, словно я вдруг заговорила на иностранном языке.

– Но ты же темная ведьма? – Анна вытащила из кармана листок бумаги. Это был какой-то список, и она быстро проглядела его. – Так, Ласситер, Мендельсон… Вот: Мерсер София, темная ведьма. Это о тебе.

Она протянула мне список, озаглавленный: «Новые ученики». Там было штук тридцать имен, с пояснениями в скобках: «оборотень», «фея», «белая ведьма». Только у меня одной было сказано: «темная ведьма».

– Темные, белые… Прямо как про куриное мясо.

Элоди сердито сверкнула глазами, а Анна спросила сочувственно:

– Ты правда не знала?

– Правда, – ответила я небрежным тоном.

В глубине души мне было обидно. Что за радость иметь маму – специалиста по ведьмам, если самого важного-то она и не знает?

Я понимаю, мама не виновата. В наше время вся информация о ведьмах засекречена, потому что ведьмы страшно боятся, как бы о них не узнали… И все-таки неловко получилось.

– Белые ведьмы… – начала Анна.

Элоди ее перебила.

– Белые ведьмы колдуют по мелочи. Любовные чары, предсказание будущего, поисковые заклинания. Что еще? Ну, не знаю, создавать из ничего зайчиков и котяток, радугу вызывать, что-нибудь в таком духе.

Она презрительно махнула рукой.

– А-а, понятно, – сказала я, вспомнив Кевина и Фелицию. – По мелочи.

– А темные ведьмы творят более масштабное волшебство, – подхватила Честон. – Наша магия намного сильнее. Мы умеем ставить защитный барьер, а у кого способностей побольше – даже управлять погодой. Еще среди нас бывают некроманты, если…

– Ого! Некроманты? Это которые поднимают мертвецов?

Девчонки дружно закивали, как будто я говорила о совместном походе по магазинам, а не об оживших трупах.

Я, не успев подумать, ляпнула:

– Бр-р!

Ошибка. Девочки перестали улыбаться, и в комнате ощутимо повеяло холодком.

– Бр-р? – передразнила Элоди. – Детский сад какой-то! Власть над мертвыми – высшая форма власти, все об этом мечтают, а тебе не по нраву? Девочки, вы серьезно хотите принять ее в ковен?

Я слышала о ковенах, только мама говорила, что они уже лет пятьдесят как не в ходу. В наше время каждая ведьма сама за себя.

– Постойте… – вякнула я.

Анна перебила, как будто я ни слова не произнесла.

– Кроме нее других темных ведьм в школе нет, а нам нужно четыре человека, сама знаешь.

– И к тому же я, кажется, обладаю свойством невидимости, – пробурчала я, но никто не обратил внимания.

– Она еще хуже, чем Холли! – объявила Элоди. – А Холли была самой бездарной темной ведьмой всех времен и народов.

– Элоди! – зашипела Честон.

– Холли? – повторила я. – Это которая? Бывшая соседка Дженны Талбот?

Анна, Честон и Элоди ухитрились переглянуться сразу все одновременно – нешуточное достижение.

– Да, – настороженно ответила Анна. – А ты откуда знаешь?

– Меня поселили в одной комнате с Дженной, она и рассказала. Значит, Холли – тоже темная ведьма? Она что, уже закончила школу или просто уехала?

Вот теперь все три красотки явно струсили. Даже усмешечка Элоди уступила место изумленной гримаске.

– Тебя поселили с Дженной Талбот? – спросила Элоди.

– Я же только что сказала, – огрызнулась я, но мой сварливый тон не произвел впечатления.

– Послушай! – Элоди взяла меня под руку. – Холли не уехала и не закончила школу. Она умерла.

Анна зашла с другой стороны, глядя на меня широко раскрытыми испуганными глазами.

– Дженна Талбот ее убила!

Когда тебе сообщают, что кого-то убили – наверное, не стоит смеяться в ответ. Это я вам просто так говорю, на будущее.

А вот я засмеялась.

– Дженна? Дженна Талбот убила? Интересно как? Задушила розовыми финтифлюшечками, ага?

– Тебе смешно? – спросила Анна, нахмурившись.