Но таков был Дзержинский. Твердый и безжалостный к врагам Советской власти, он становился воплощением доброты и человечности, когда нужно было помочь товарищу.

И все мы, его помощники, его ученики, старались в меру своих сил быть похожими на Дзержинского.

Июльским вечером 1918 года прохожие на Арсеньевской улице стали невольными свидетелями довольно странного происшествия. Двое неизвестных быстро нагнали шедших впереди мужчин и без всякой видимой причины затеяли с ними драку. Раздался выстрел. На помощь нападавшим подбежали еще двое. Один из оборонявшихся кинулся бежать, за ним погнались.

Как всегда в подобных случаях, собрался народ. Молодой мужчина, которого крепко держали за руки, взывал к толпе:

— Люди добрые, что же вы смотрите! Эти бандиты хотят нас ограбить!

— Безобразие! — раздались возмущенные голоса. — Нарвская шпана совсем распоясалась!

— Надо еще разобраться, где тут шпана, — с достоинством ответил один из затеявших драку. — Беляка мы поймали, отъявленную контру, а вы говорите — шпана.

Происшествие на Арсеньевской улице было, разумеется, неслучайным. Недели за две до него слесарь Путиловского завода Петр Васильков возвращался домой с работы. На Петергофском шоссе повстречался ему Николай Корольчук. Хотя и не были они друзьями, но, не видевшись долго, разговорились. Корольчук пожаловался на трудности городской жизни, сказал, что надумал, было, уехать в деревню, а на днях появилась другая, более интересная возможность. Предложили ему, оказывается, работу, причем на весьма выгодных условиях. Заработок не менее тысячи рублей и на дорогу дают тысячу.

Василькова это заинтересовало. Еще больше он заинтересовался, когда узнал, что Корольчука приглашают работать где-то на севере, не то в Мурманске, не то в Архангельске. «Как же это возможно? — думал Васильков. — Там хозяйничают англичане, а в Питере туда набирают на работу?»

Попрощавшись, Васильков направился домой. Из головы не выходила эта удивительная новость. И чем больше он думал об этом, тем тревожнее становилось на душе. Нет, тут что-то неладно. Надо посоветоваться со Степаном Дедовым. Человек он знающий, толк в таких вещах понимает.

Степан Дедов вот уже полгода работал в следственной комиссии Нарвского района. Дел у него было по горло, и он частенько задерживался на новой службе до поздней ночи.

Васильков застал старого заводского товарища в служебном кабинете и сразу выложил все свои сомнения.

— И мне это кажется непонятным, — задумчиво сказал Дедов. — Знаешь что, друг дорогой, нечего нам строить догадки, надо сообщить об этом в Чека, она небось разберется. Давай завтра и поедем вместе. Это правильней, чем попусту гадать...

На другой день они были приняты Урицким — председателем Петроградской Чрезвычайной Комиссии. Васильков подробно рассказал о своем разговоре с Корольчуком.

— Молодцы, что пришли, — одобрил Урицкий. — Империалисты, как известно, начали интервенцию. Они открыто и тайно используют наших классовых врагов. Надо поэтому критически оценивать малейший подозрительный факт...

Позвонив по телефону, Урицкий попросил зайти к нему члена президиума ЧК Бокия.

— Знакомься, Глеб Иванович, — сказал он, представляя путиловцев, и кратко изложил суть дела.

— Сигнал, по-видимому, серьезный, — заметил Бокий. — Это, Моисей Соломонович, чем-то напоминает проводившийся в начале нынешнего года набор бывших офицеров в войска Каледина. Феликс Эдмундович лично тогда занимался этим делом.

Затем Урицкий и Бокий задали несколько вопросов, касающихся личности Корольчука. Васильков сказал, что работает тот автослесарем в гараже, что знает его Васильков около года, но близко никогда не общался.

— А как вы посмотрите, друзья, если мы попросим вас оказать нам кое-какое содействие? — спросил Урицкий.

Оба путиловца, видно, не ожидали такого оборота дела. После небольшой паузы Дедов сказал:

— Надо, значит надо. Я согласен, а как ты, Петр?

— И я согласен, — сказал Васильков. Бокий усмехнулся:

— Товарищ Васильков положил, можно сказать, доброе начало, не выказав Корольчуку своих подозрений и не отговаривая его от поездки. Это облегчит нам проверку...

Как и было условлено, через день Корольчук зашел к Василькову на квартиру. Опять начался разговор о поездке на север.

— Ну, а ты как, хочешь ехать? — спросил Корольчук.

— Я уже решил, — сказал Васильков. — Условия подходящие. Я даже с одним своим приятелем сговорился, он тоже не прочь. Помоги нам обоим...

— Да я, видишь ли, с тем человеком сам незнаком. Могу через своего сослуживца разузнать, а там договаривайтесь.

— Вот и хорошо. Ты с ним поговори, а после зайдешь ко мне и скажешь. Или мне к тебе зайти?

— Договоримся так: завтра я переговорю, а когда он даст ответ, загляну к тебе.

— Заранее тебе спасибо, — поблагодарил Васильков.

Но прошло пять дней, а Корольчук все не приходил. Васильков начал нервничать. А что если, думал он, по каким-либо причинам с ними не пожелают встретиться?

Но Корольчук все же пришел. Сказал Василькову, чтобы явился к нему со своим приятелем, попросил не опаздывать.

Обрадованный Васильков помчался к Дедову.

— Готовься, Степан. Только что был Корольчук, завтра идем к нему...

— Добрые вести ты принес, а я, по правде говоря, уже волновался, — сказал Дедов. — Теперь давай позвоним Урицкому...

На следующий день, а это было 19 июля, Дедов зашел на квартиру Василькова, и они отправились к Корольчуку.

Погода стояла теплая, на улицах было много народу. Разговаривая, друзья незаметно подошли к дому Корольчука. Это был деревянный двухэтажный домишко, каких немало на рабочих окраинах.

Квартира Корольчука оказалась на первом этаже. Васильков постучал, и через минуту они были в комнате, где кроме хозяина находились двое незнакомцев. Васильков поздоровался с Корольчуком и познакомил его с Дедовым, а Корольчук представил незнакомцев. Один из них назвал себя Александром, а другой Михаилом. На вид им было лет по тридцать. Оба подтянутые, со строевой, военной выправкой.

— Вам, конечно, известно, по какому делу мы пришли? — спросил Васильков.

— Догадываюсь, — быстро ответил Михаил.

— Очень вас просим, — сказал Дедов, — устройте нас обоих.

— Что ж, это, пожалуй, можно, — ответил тот, что назвал себя Александром. — Есть возможность поехать на работу в судостроительно-ремонтной конторе на Мурмане. Условия вам известны?

Васильков и Дедов дружно закивали головами. Александр записал их адреса, а затем выдал под расписку по тысяче рублей.

— Через неделю вам надлежит прибыть в Повенец, а там вас встретят наши люди. Скажите, что прибыли от меня. До Повенца придется добираться без документов, учтите это. Остерегайтесь проверок и облав, а то еще влипнете в историю...

Разговаривали с ними, как с сообщниками, не считая даже нужным таиться. И сразу собрались уходить, видимо решив, что дело закончено.

— Послушайте, господа, — обратился к ним Дедов. — Раз и вы едете в Повенец, давайте тронемся вместе.

— Это невозможно, — сухо сказал Александр. — Как условились, так и действуйте, в Повенце вас встретят...

Наскоро попрощавшись, они ушли, а вслед за ними, выждав минуту, выскочили на улицу и Васильков с Дедовым. И сразу увидели, что план их рушится. Вместо того чтобы идти на улицу, оба вербовщика быстрым шагом уходили через проходной двор. Это непредвиденное обстоятельство спутало все карты — ведь на улице вербовщиков ожидали чекисты.

Раздумывать было некогда: вербовщики вот-вот скроются. Друзья решили задержать их своими силами.

О том, что произошло дальше, уже известно. Остается лишь добавить, что неизвестными, подбежавшими на помощь путиловцам, были чекисты Иванов и Кулев.