СТИХ 160 ТУЙААРЫМА КУО Когда же кончится смута и бой? Когда же мы будем с тобой Жить, как муж с любимой женой? Когда заведем изобильный дом, Огонь священный зажжем? Великая чадородия мать Мне велела детей для тебя рожать… От ожидания у меня Окоченела спина, От желания у меня Затылок одеревенел. СТИХ 161 УОТ УСУТААКЫ Аарт-татай!!! Вот не ждал, не гадал!!! Я-то думал — я гадок тебе, А ты скучала тут без меня? Ах ты, медногрудая пташка моя, А ты тосковала тут без меня.. Ах, ты жаворонок златогрудый мой! Ну-ка, дай — поцелую тебя В личико беленькое твое! Ну-ка, дай — приласкаю тебя! Ну-ка, дай — обнюхаю я тебя — Медногрудую птичку мою, Златогрудую синичку мою! — Всполошился Уот Усутаакы, Заколотилось сердце его, Задрожали кривые колени его. Расстегнул он пояс железный свой, Девятислойную распахнул Кованую броню, Защиту своей Свирепой души. Только он успел оголить Черное тело свое, Как очутился пред ним, Откуда ни возьмись, Богатырь великий средней земли, Буйно-резвый Нюргун Боотур. Обнаженный свой длинный меч Он в живот адьараю всадил. Удалого Уот Усутаакы, Словно туес берестяной, Ударом своим пронзил, Черную печень его пропорол, Многожильное сильное сердце его Смертельным клинком поразил; Боевую спинную жилу его, Полнокровную Становую жилу его Пополам рассек.  Преисподних нюкэнов Дух-властелин, Прославленный адьарай Содрогнулся и простонал: — О-ох! Татат! Татат-халахай! О-ох, головушки девяти журавлей! — И упал он, всхлипывая и хрипя, Затрепетал, как рыба-гольян, Насаженная на рожон, Дрожью предсмертною задрожал… Всем огромным телом забился он, Выломил стену жилья, Выкатился на простор Вымощенного двора, Заливая камни кровью своей. СТИХ 162 НЮРГУН БООТУР Смотрите, богатыри! Вот он — повержен лежит — Вор, на косматых ступнях Выходивший Разбойничать по ночам Из подземелий своих! Кривоногая тварь, Кровавая пасть, Не ты ли, злодей, разорял Золотые угодья айыы-аймага Колдовством восьмидесяти восьми Пролетающих облаков? Не ты ли, злодей, похищал Солнцерожденных людей С поводьями за спиной? Не ты ль воровством, Грабежом истреблял, Напуская девяносто девять своих Заклятий, обманных мар, Золотых людей Кюн Эркэн С чембурами за спиной? Я на шее твоей затянул аркан, Я железной уздой тебя обуздал За все преступленья твои! Злодеяний твоих бадья Переполнилась через край! Срок настал — За все расплатиться тебе. Навзничь я опрокинул тебя, Брюхо твое распорол. Прощайся с гиблой своей страной, Прощайся с ущербной своей луной, Со щербатым солнцем своим, Пока не заставил тебя я сказать Слов, что ты матери не говорил, Пока я не вытянул из тебя Тайн заповедных твоих, Которые ты не успел передать Даже отцу своему! Настала пора — На части тебя, Проклятого, распластать… Спеши, прощайся теперь С железным своим жильем, С пылающим очагом! Прощайся с болваном медным твоим С навозную глыбу величиной, Который Издревле тебе помогал! — Голос Нюргуна гремел, как гром. А Уот Усутаакы Бился огромным телом своим В судорогах предсмертных мук, Изрыгая из пасти огонь. Трудно было ему умирать… Кровью захлебываясь, хрипя, Зубами железными скрежеща, Испуская рев из глубин Чрева чудовищного своего, Кровью харкая, Сукровицей плюясь, Он заговорил, зашипел, Будто в кузне плеснули водой На раскаленный железный брус. СТИХ 163 УОТ УСУТААКЫ Больно мне! Тошно мне! Жжет, горит!.. Тяжко погибать, Страшно умирать! Тяжело, нестерпимо мне! Победил ты, перехитрил! Ох, постыдно мне! Одолел ты меня, свалил… Ох, обидно мне! Грозной я поражен рукой, Поздно мне тягаться с тобой. У тебя, победитель мой, Слава до неба возрастет, У тебя, погубитель мой, Счастье бурное расцветет. Белокожая! По твоим следам Я ходил — и себя сгубил, И могилу вырыл себе… Кожей бледной твоей обольщен, Кости дюжие свои сокрушил. И рассыплется мой могучий костяк, И забудется слава моя! Я, как видно, разум свой потерял, Я коварства вашего не разглядел — И убит за то, И погиб!.. Эй ты, девка, Туйаарыма Куо! Проклинаю твою красоту! Проклинаю имя твое! Пусть обрушится на тебя Неотступная беда, Неизбывная беда — Навсегда! Пусть ты будешь хозяйкой-хотун В изобильном, богатом дому — Да не будешь ты никогда На коленях своих золотых Кровных деток Нянчить, качать! Да не будешь ты никогда В серебряных ладонях литых Ползунков-малюток своих подымать! За то, что ты своей красотой Великим трем племенам Бедствие принесла — Пусть за это дети твои, Пусть все родные твои Стерты будут с лица земли! Пусть мертвыми головами их Играет морской прибой! Пусть безголовые их тела Пропадают в бездне глухой. Прощай, мой праотец-исполин, Муус Суорун — Нетающий Лед, Уот Солуоньай — Тающий Лед, Что был до начала времен сотворен Дабы породить Бездонное море, Огнереющее Муус-Кудулу! Эй, мой сумрачный Нижний мир, Темная отчизна моя, Где щербато солнце, Где месяц щербат! Эй, владыка заклятий и чар, Заговоренный на остром клинке, Зарубленный на посошке! Эй, сородичи лихие мои, Страшные Хапса Буурай, Сидящие на крови Растерзанных вами жертв! Эй, сородичи удалые мои, Свирепые Нюкэн Буурай, Живущие в трех преисподних мирах! Эй, ты, идол жертвенный мой — С глыбу навозную величиной! Все прощайте, Все — навсегда, На долгие времена, На вечные времена! Пусть ваших туловищ Верхняя часть Сузится, отощав, Покроется белым льдом! Пусть ваших туловищ нижняя часть Вспучится, обрастет Сосульками застарелого льда! Пусть покроет вас плесень и гниль! Ох, как рана моя болит… Все нутро мне огнем палит… Слушай, Нюргун, Благородный муж! Умоляю тебя, Заклинаю тебя, Поклоняюсь трем твоим темным теням, — Если есть еще сила в деснице твоей, Ты еще удар нанеси, Поскорее меня добей! Жизнь мою укороти, Муки мои прекрати! — Так прошамкал пастью своей адьарай И захрипел, заикал, В судорогах мечась… |
