Мне хотелось, чтобы здесь был Лукас... мама... Балтазар... кто угодно, хоть кто-нибудь. Я дышала коротко и часто, и сильно закружилась голова.

Несмотря на страх, я не могла не заметить, что выглядело все это очень красиво — хрупко и изысканно, словно я вдруг оказалась внутри хрустального замка в самой середине стеклянного снежного шара.

Лед затрещал так громко, что я подпрыгнула от неожиданности и широко открыла глаза. Иней, прокладывавший себе путь по окну, застлал ночное небо, скрыл горгулью и даже луну. Теперь комната излучала собственный свет. Все эти морозные линии на окне внезапно изогнулись и сложились в очертания, которые я узнала.

Лицо.

Ледяной мужчина был изображен безупречно, как на иллюстрации в книге. Длинные темные волосы парили, как облако. Я вспомнила старинные картины — портреты морских капитанов восемнадцатого века. Лицо было вырезано во льду так детально, словно он на меня смотрел. Это было едва ли не самое живое изображение из всех, когда-либо мною виденных.

Тут сердце мое пронзило холодом, потому что я поняла: он действительно на меня смотрит.

Губы его шевелились. Он что-то произносил, но я никак не могла понять, что именно, а звука не было слышно. Онемев от ужаса, я просто помотала головой.

Он закрыл глаза. Воздух в комнате сделался еще холоднее — настолько холодным, что обжигал...

Лед на окне взорвался, льдинки полетели в мою сторону, сохраняя форму лица, теперь объемного. Оно все приближалось, и тут раздался крик, похожий на звук бьющегося стекла:

— Прекрати!

Кусочки льда посыпались на пол вокруг меня, как конфетти. Падали они беззвучно и были такими тонкими, что мгновенно таяли. Со стен и окон исчез иней, и в комнате тотчас потеплело до нормальной температуры. С потолка закапала вода — там таял лед.

Я сидела в центре всего этого настолько потрясенная, что не могла двинуться с места. И слишком испуганная, чтобы закричать. В голове билась только одна мысль: что это за чертовщина такая?

Когда я наконец смогла пошевелиться, то выбралась из комнаты с документами, побежала вниз по лестнице и выскочила из северной башни, уже не думая, что меня могут застукать. Не останавливаясь, я домчалась до своей комнаты, нырнула под одеяло и лежала там с мокрыми от пота волосами, чувствуя, как колотится сердце. Про сон, конечно, можно было забыть. Я прижимала стеганое одеяло к груди и пыталась понять, что же произошло.

Может, это галлюцинации? Раньше у меня никаких галлюцинаций не было, поэтому я не знала, как это бывает. Но, если учесть, что у меня не было лихорадки и я не принимала наркотики, вряд ли все объясняется так просто.

Может, я каким-то образом уснула и все это мне приснилось? Нет, конечно. Пусть в последнее время мне снились очень яркие сны, ничего похожего на случившееся в башне я никогда не видела. А ноги были до сих пор холодными и влажными, потому что я стояла на таявшем льду.

В голову пришло еще одно объяснение, но я отказывалась его принять. Этого не может быть. Это все просто старые сказки, которые рассказывали мне родители. Даже маленьким ребенком я не верила, что они могут быть правдой.

Той ночью я так и не уснула. Покрытое тучами небо за окном нашей спальни медленно посерело, занялся рассвет. Вскоре Ракель пошевелилась, застонала и раздраженно лягнула одеяло.

— Ракель? — шепнула я.

Она заморгала. Ее короткие черные волосы торчали во все стороны, а слишком большая белая майка сползла с одного плеча.

— Что-то ты рано проснулась.

— Да, пожалуй. — Я собралась с духом. — Слушай, если я спрошу тебя кое о чем... ну, немного бредовом... ты меня выслушаешь, да?

— Конечно. — Она спустила ноги на пол, словно готовясь к решительным действиям. — Ты же выслушала меня в прошлом году, когда я думала, что что-то подкрадывается ко мне по крыше, помнишь?

Что-то подкрадывается по крыше... Это был вампир, и он хотел укусить ее, но я решила, что сейчас не самое подходящее время, чтобы рассказывать ей об этом (да и лучше вообще не рассказывать), поэтому просто осторожно начала:

— Ты веришь в... ну, в...

— В Бога? Нет. — Ракель улыбнулась, и я поняла, что она шутит специально, чтобы облегчить мне задачу. — В Санта-Клауса? Тоже нет.

— Это я уже поняла. — Я с трудом сглотнула. — Я хотела спросить, веришь ли ты в привидения.

Я была готова к тому, что Ракель поднимет меня на смех, и кто бы ее в этом обвинил? Была готова к тому, что она засыплет меня вопросами — почему меня это вдруг заинтересовало? В общем, я думала, что была готова к любой реакции. Но я ошибалась.

— Заткнись! — Она метнулась обратно на кровать и поползла в угол, стараясь оказаться как можно дальше от меня. — Просто заткнись. Прямо сейчас.

— Ракель! Я только спросила...

— Я сказала: заткнись! — Глаза ее расширились, она тяжело и часто дышала. — И не смей больше об этом заговаривать, слышать не желаю! Никогда! Поняла?

Я кивнула, надеясь немного успокоить ее, но она, кажется, запаниковала еще сильнее. Спрыгнув с кровати, Ракель схватила пакет с принадлежностями для душа и затопала к двери, хотя до первого урока оставалось еще несколько часов. Она с силой захлопнула за собой дверь, и снаружи донесся сонный голос Кортни:

— Что там еще такое?

Хотела бы я знать. Пока я поняла только одно — что оказалась свидетелем чего-то необъяснимого и что одно упоминание об этом напугало Ракель сильнее, чем меня напугала действительность.

К середине утреннего урока психологии меня стало клонить в сон — вот я делаю пометки по теориям Адлера, а вот уже готова упасть лицом прямо на парту. Чувствуя невыразимую усталость, я подперла голову рукой и попыталась записывать дальше. К тому времени, как урок закончился, я уже поняла, что день будет тянуться вечно. В обычной ситуации я бы поднялась к себе в комнату и немного подремала, но там могла быть Ракель, а отношения у нас стали более чем странными. Я еле тащилась по коридору, меня со всех сторон толкали, и тут я заметила дружеское лицо.

— Привет, Балтазар.

Я всего лишь собиралась помахать ему рукой и пойти дальше.

Он улыбнулся мне теплее, чем прежде.

— Привет, — отозвался он, повернулся и с видом собственника обнял меня за плечи. Только тут я вспомнила, что теперь мы делаем вид, что встречаемся. Прижав губы к моему уху, он прошептал: — Все-таки попытайся выглядеть хоть чуть-чуть счастливее.

— Вообще-то я очень рада тебя видеть. Мы можем где-нибудь поговорить?

— Конечно. Пойдем.

Балтазар повел меня по коридору, а потом вниз по лестнице на первый этаж. По дороге нас многие видели, и я заметила вскинутые брови и услышала перешептывания. Хотя наши отношения были всего лишь притворством, я невольно ощущала гордость, оттого что меня видят с таким классным парнем. И еще мне стало смешно, когда я представила себе реакцию Кортни.

Но когда мы шли по большом залу к входной двери, нас увидел еще кое-кто.

Постоянная улыбка Вика исчезла, когда он заметил, что я иду рядом с Балтазаром и тот меня обнимает. Сердце мое упало. Вик с Лукасом по-прежнему оставались хорошими друзьями, более того, Вик неоднократно рисковал, передавая мне письма Лукаса. И теперь, глядя на меня, он думал, что я обманываю Лукаса, а я даже не могла убедить его в обратном.

Вик не произнес ни слова. Он просто посмотрел нам вслед и притворился, что очень занят шнурками на кедах. Я, со своей стороны, повела себя так, словно вообще не замечаю Вика, да и вообще никого, кроме Балтазара.

Мы вместе прошли в дальний конец школьной территории, к опушке леса. Неподалеку в тени сидело еще несколько парочек. Балтазар опустился на толстый ковер из все еще мягких опавших листьев, рыжих и красных, и прислонился спиной к стволу клена. Сев рядом, я робко положила голову ему на плечо. Мне казалось, что при этом я буду чувствовать себя неловко, но ничего подобного не ощутила.

— Ты как можно скорее должна сказать про нас своим родителям. — Балтазар обнял меня за талию. — Чем раньше они убедятся, что мы с тобой вместе, тем скорее я смогу попросить разрешения уезжать с тобой из кампуса.