Блокада Парижа. Пока Париж, главный центр революционного движения, держался, у Бисмарка не было шансов заключить мир, отрывавший от Франции Эльзас и Лотарингию. Бисмарк стремился к скорейшему овладению Парижем. Интерес дальнейшей кампании сосредоточился на Париже: немцы стремились его взять, армии французской провинции — заставить немцев снять блокаду Парижа. Немедленно после Седана 3-я и Маасская армии устремились к Парижу и 19 сентября закончили его блокаду. Поредевшие ряды обеих блокирующих армий насчитывали только 150 тыс. с 620 полевыми орудиями, которыми пришлось занимать и укреплять растянувшуюся на 90 км блокадную позицию. Прусский генеральный штаб ожидал скорого падения Парижа; однако, министерство Паликао[89] успело сосредоточить в Париже громадные запасы продовольствия; Париж, отрезанный от внешнего мира, оказался в состоянии держаться свыше 5 месяцев. Бисмарк предусматривал это и требовал, чтобы против укреплений Парижа была начата атака, к Парижу была бы доставлена осадная артиллерия и Париж был бы в кратчайшее время взят. Однако в немецком тылу порядка не было, железные дороги работали с перебоями, блокирующие войска, в особенности 3-я армия, голодали, и выделить средства транспорта для переброски осадной артиллерии было не легко. Кроме того, переход к активным действиям против Парижа требовал затраты по крайней мере трех лишних дивизий пехоты на фронте атаки, а взять эти дивизии было негде. Мольтке не шел навстречу требованиям Бисмарка, причем не договаривал основного своего соображения: Мольтке не считал положение двух германских армий под Парижем устойчивым и имел в виду возможность временного снятия осады. Действительно, две немецкие армии (1-я и 2-я) блокировали Базена в Меце и две армии (3-я и Маасская) блокировали Париж. Составленный из южных германцев корпус Вердера осаждал французские крепости в немецком тылу. Для действия в поле почти ничего не оставалось. Против новых формирований Гамбетты удалось взять из состава 3-й армии только II баварский корпус, который оттеснил 11 октября XV французский корпус и занял Орлеан. Но 9 ноября вместо XV корпуса была уже целая армия Орель-де-Паладина — 70 тыс. бойцов, которые обрушились у Кульмье близ Орлеана на 20 тыс. баварцев и нанесли им поражение. Это единственная победа французов в несчастную для них войну 1870 г. Если бы Мец продолжал держаться, немцы были бы принуждены снять блокаду Парижа; но Мец уже капитулировал, и Мольтке получил в распоряжение две свободных армии; 2-я армия Фридриха-Карла была 2 ноября направлена к Орлеану, на Луару, 1-я армия — против французских сил, сформированных северо-западнее Парижа. Середина ноября являлась наиболее критическим периодом, так как 2-я прусская армия еще не прибыла, а силы Орель-де-Паладина выросли с 2 до 5 корпусов и сдерживались лишь слабой группой великого герцога Мекленбургского (тот же II баварский корпус, усиленный до состава 4 пехотных и 2 кавдивизий). Развертывание войск Фридриха-Карла продолжалось с 17 по 27 ноября. Всего в его распоряжении оказалось 80 тыс. закаленных солдат против 200 тыс. французских войск — молодых, необученных, плохо управляемых. Однако лучший момент для наступательной операции по выручке Парижа был уже упущен Орель-де-Паладином. Напрасно Гамбетта настаивал на немедленном развитии успеха под Кульмье; у Орель-де-Паладина находились тысячи оснований задержаться, чтобы устроить получше свое воинство. В конце ноября Гамбетта и Фрейсинэ взяли на себя лично распоряжение частью корпусов Орель-де-Паладина, чтобы толкнуть их вперед; это было, конечно, неправильно и разгружало командующего армией от всякой ответственности. Наступление французов было отбито (Бон-ла-Роланд и Луанъи-Пурпри), и к 4 декабря центр Орель-де-Паладина был прорван армией Фридриха-Карла, Орлеан вновь взят, французская Луарская армия разделена надвое. В промежуток 30 ноября — 2 декабря была отбита под Вильер (к востоку от Парижа) главная попытка парижского гарнизона прорвать линию блокады. В основном, в этот момент и вторая — республиканская — часть войны была уже проиграна[90].
Только теперь Мольтке мог спокойно привлечь под Париж осадные средства. 27 декабря тяжелые орудия открыли впервые огонь; с 5 января осадная артиллерия успешно громила южные и восточные фронты и бомбардировала город; всего немцы выставили 502 тяжелых орудия. От бомбардировки пострадали только 375 парижан. В течение трех недель атакованные форты Парижа были приведены к молчанию, полуразрушены и уже были бы неспособны отбить атаку открытой силой. С 23 января начались переговоры о капитуляции, вызванные начавшимся в столице голодом; 28 было подписано перемирие, закончившее военные действия, за исключением восточного театра, где продолжалась операция против армии Бурбаки, прижатой к швейцарской границе, которую ей и пришлось перейти 2 февраля.
Стационарность германских сил. Где лежат причины тяжелого кризиса, пережитого германскими войсками во второй половине ноября, несмотря на ряд экстраординарных одержанных ими побед? Очевидно, в недостаточной их численности. Если, как правило, бои императорского периода войны протекали при двойном превосходстве немцев, то бои республиканского периода протекали при двойном, иногда тройном превосходстве французов. Тогда как французы более чем утроили свои силы в течение войны, немцы фактически их не увеличили; количество мобилизованных в августе северогерманским союзом — 888 тыс. — повысилось через 3½ месяца только на 2 %, а к концу войны, через полгода, только на 15 %, что даже не уравновешивало понесенные потери. Пруссия в 1870 г. совершенно не знала лихорадочной деятельности по перманентной мобилизации. Увеличение сил одной из сторон на 200 %, при стационарности сил другой, и создало кризис на фронте.
Вместе с тыловыми частями в августе границы Франции перешло около 700 тыс. человек; количество находившихся во Франции вооруженных сил немцев не переходило этого предела в течение всей войны, но состав этой массы изменялся: количество полевых войск вследствие потерь, откомандирований, болезней, отправлении на поправку, уменьшилось, а количество тыловых войск росло. Военный министр Роон мобилизовал все 12 военнообязанных возрастов (20–32-летних) и частично, в нарушение закона, призвал даже 33–36-летних; внутри Германии оставалось только 33 батальона ландвера и 72 гарнизонных батальона из необученных военнообязанных, 60 пеших эскадронов из излишних кавалеристов ландвера и 12 200 крепостных артиллеристов. Эти силы признавались безусловно необходимыми для обеспечения гарнизонной службы и охранения 300 тысяч французских военнопленных. Крепостные артиллеристы, в которых армия терпела такую нужду для обслуживания осадных орудий, сохранялись внутри «по политическим причинам», хотя германским крепостям могло угрожать только германское население. И несмотря на это напряжение, военный министр Роон далеко не удовлетворял требований негодующих Мольтке, Блументаля и прусского генерального штаба. Почему? Разве в Германии, не потерявшей кадров своей армии в начале войны и свободной от чужеземного нашествия, не было таких же предпосылок для перманентной мобилизации, которая велась в то время во Франции?
Мы полагаем, что уже в 1870 г. имелись налицо те материальные предпосылки для перманентной мобилизации, для ведения войны не стотысячными, а миллионными массами, которые в полной мере характеризуют Мировую войну. Если же эти миллионные массы не были выставлены, то это объясняется политическими, а не материальными условиями. Воевавшая в 1870 г. Пруссия сохраняла еще в значительной степени феодальный характер. Эти феодальные черты были подчеркнуты военной реформой шестидесятых годов; феодальная природа Пруссии в особенности обозначилась после 4 сентября, когда прусским армиям приходилось сражаться с революцией, иметь против себя республиканские части, почти красные войска. В этих условиях прусский король и военный министр были озабочены прежде всего тем, чтобы прусская армия не потеряла своего юнкерского облика, продолжала бы оставаться послушным орудием в их руках. Военный министр направил на пополнение потерь полевых войск 120 000 человек из запасных частей. В числе этих укомплектований 10 % должны были составлять унтер-офицеры и 2 % офицеры. В действительности военному министру удалось включить в пополнение меньше 4 % унтер-офицеров и меньше 1 % офицеров. На демократизацию офицерского звания Роон не шел. Очевидно, это пополнение разжижало юнкерские кадры армии, делало ее политически менее стойкой. Через границу Франции перешли 129 батальонов ландвера, по 1002 человека в каждом. Мольтке требовал образования новой сотни батальонов ландвера. Но Роон полагал, что уже достаточно тех 400 тыс. неподготовленных в мирное время военнообязанных, которые получили оружие в течение войны. Чем больше будет ландвера и ландштурма, тем прусская армия уйдет дальше от желательного феодалам облика. С точки зрения Роона, выгоднее было бы поставить на карту одержанные победы, чем поставить прусскую монархию в зависимость от широких масс, в руки коих будет роздано оружие, хотя эти массы и выглядели пока чрезвычайно законопослушными. И всемогущий прусский генеральный штаб с Мольтке во главе был бессилен против этой феодальной идеологии. Только революция 1870 г. могла направить во французском лагере вопрос о призыве широких масс в другое русло.
