И если с ней что-то случится после отъезда с ранчо? Ну, прямо сейчас незачем об этом задумываться. Карлин привыкла жить сегодняшним днем, пока что ничего не изменилось и вряд ли изменится. Может, следует изложить всё на бумаге и таскать письмо с собой, как… ну, не как меру безопасности, а ради душевного спокойствия и ее самой, и близких.

На ужин в тот вечер Карлин приготовила большую кастрюлю домашнего супа и кукурузный хлеб с перцем. Если кто-то и заметил, насколько кардинально изменились их отношения с боссом, то виду не подал, с другой стороны, как им догадаться? После завтрака они с Зиком провели день вдали друг от друга, занимаясь обычными делами. Разговор за столом тоже велся о самых обычных вещах, в основном о работе и погоде. Обычная жизнь — это прекрасно. Ощущать себя своей — это прекрасно.

После ужина, когда Зик запер все входные двери и вернулся в кухню, они пошли навстречу друг другу без всякого притворства. «Интересно, он когда-нибудь изображал из себя кого-то другого, играл ли когда-нибудь в типичные игры между мужчиной и женщиной?»

— У меня есть презервативы, — после долгого поцелуя сообщил Зик.

— Хорошо, — кивнула Карлин, припала к его груди и прижалась щекой к ровно бьющемуся сердцу.

— Хочешь обсудить отсутствие презервативов прошлой ночью?

— Не сейчас. Это… вряд ли вызовет проблемы, период удачный.

Надо в ближайшее время съездить в клинику и выписать таблетки… и вдруг Карлин осенило. Вот дерьмо, как получить рецепт под фальшивым именем? Очередной повод для беспокойства. Может, придется пользоваться презервативами, пока не удастся что-нибудь придумать. Крайне раздражает вечная маскировка, вечное притворство, чтобы скрыть, кто она такая и чего на самом деле хочет.

Слава Богу, что нет необходимости скрытничать перед мужчиной, который сейчас сжимал ее в объятьях. И незачем притворяться, что не желает заняться с ним любовью. Живи сегодняшним днем. И каждый из этих дней не пройдет в одиночестве и на грани нервного срыва.

— Твоя спальня или моя? — спросила она, обхватив Зика за талию.

Купленная Зиком парка согревала даже в самые морозные дни. Карлин радовалась, когда холода, которые никуда не уйдут в ближайшие несколько месяцев, не сопровождались еще и осадками, будь то метель, мокрый снег или ледяная крупа. Издалека всё выглядело очень мило, но вблизи — настоящая заноза в заднице.

Сегодняшний день выдался холодным и сухим, столбик термометра еще держался выше критической отметки. Но морозы приближались, о чем ее уже предупредили. Спенсер привез ее в Баттл-Ридж, а сам отправился в хозяйственный магазин. На выезде из города они должны закупить продукты. А пока Карлин сидела за прилавком в «Обжоре», пила кофе и дожидалась, когда Кэт закончит обслуживать мужчин, явившихся на поздний завтрак.

Она смотрела в окно и мечтала. Весна в Вайоминге, вероятно, что-то необыкновенное. Да и лето тоже. Она ведь приехала на излете лета, так что не застала его во всей красе. Было заманчиво увидеть все здешние времена года, подольше понежиться в постели Зика и остаться на ранчо, которое всё больше становилось домом.

Карлин не забеременела, а после самой первой ночи они с Зиком были очень осторожны и предохранялись. Время от времени она переживала, что работники догадаются о происходящем и заметят, насколько сильно изменились отношения между боссом и поварихой, проживающей с ним под одной крышей. Но если они что-то и подозревали, то не позволяли себе ни единого намека. Никаких понимающих взглядов, никаких любопытных вопросов… по крайней мере, не в ее присутствии.

Может, это не имело значения. Может, никому до этого нет дела.

Клиенты заплатили и ушли, и Кэт уселась перед подругой за безупречно чистый прилавок.

— Как дела?

Карлин с трудом вернулась к реальности:

— Что? Ох. Прекрасно. Все прекрасно.

— Как Зик с тобой обращается? — слегка прищурилась Кэт.

— Прекрасно, правда, просто… прекрасно.

— О. Мой. Бог, — поджала губы Кэт. — Четыре «прекрасно» за тридцать секунд! Как давно ты с ним спишь?

У Карлин отвисла челюсть, и она быстро оглядела заведение, хотя точно знала, что в данный момент в кафе никого нет.

— Не понимаю, о чем ты, — залепетала она, оправдываясь. — Это… это…

— Для женщины в бегах, да еще под вымышленным именем и с припрятанными под матрасом наличными, ты никудышная лгунья, — вздохнула Кэт и покачала головой. — Не могу поверить, что ты мне сразу всё не рассказала. Разве я не предупреждала тебя о ковбоях, разбивающих сердца? Или я недостаточно ясно выразилась?

Карлин мысленно возразила, что Зик не способен разбить ей сердце, потому что между ними исключительно физическая связь, в которой ее сердце не принимает никакого участия, что они просто удовлетворяют чисто сексуальное желание и чувства здесь вообще ни при чем. Угу. Но в одном Карлин не сомневалась: она уедет прежде, чем доставит неприятности любому из здешних жителей. Ни за что на свете она не подвергнет опасности ни одного из них.

— Всё совсем не так.

— Голубушка, это всегда так. — Кэт, опершись локтями на стол, положила подбородок на руки и подалась вперед. — Конечно, если ты втюрилась в Зика и поэтому здесь останешься, я буду просто счастлива. Если уж решила влюбиться в ковбоя — то лучше всего в него.

Карлин нацепила на лицо суровое выражение, это было нелегко, потому что сейчас она вообще не чувствовала себя жесткой, напротив, расслабленной и умиротворенной из-за всего хорошего, что Зик для нее сделал.

— Я не влюбилась в Зика и не могу остаться, — взглянула она прямо в колдовские глаза Кэт. — Ты же в курсе. А как ты догадалась? Даже миллион «прекрасно» в секунду вовсе не означает, что я сплю с твоим кузеном.

— Я давно подозревала, — пожала плечами Кэт.

— Почему? С какой стати?

И что более важно — еще кто-нибудь подозревает?

— Между вами с самого начала… искрило. В тот же день, когда вы познакомились, прямо здесь, в «Обжоре»…

— Никаких искр, просто я тогда разозлилась. Он назвал меня бродяжкой.

— Ты назвала его похуже.

Что может быть хуже «бродяжки»?

— Всё это ерунда, — отмахнулась Карлин, давая понять, что ничего особенного не происходит, хотя уже всей душой прикипела к Зику. — Это просто… просто двое одиноких взрослых удовлетворяют естественные желания. Вот и всё. Только… — откашлялась Карлин. — Есть одна проблема.

— Да? Какая?

— Предохранение, — снова откашлялась Карлин. — Я не могу получить рецепт на противозачаточные таблетки, не показывая удостоверение личности. Не знаю, какие базы данных существуют в аптеках, но загвоздка в том, что все здесь знают меня как Карли Хайнц…

— Очевидно, твоя настоящая фамилия совсем другая.

— Верно. И я не хочу, чтобы кто-то слишком любопытный принялся искать мое имя в интернете.

— Ты представляешь, какой взрыв сплетен последует? Все примутся гадать, с кем, черт возьми, я сплю, — вздохнула Кэт.

Едва обрадовавшись, что подруга сразу догадалась, о чем ее попросят, Карлин немедленно ощутила себя виноватой:

— Прости. Неудачная просьба.

— Не смеши меня. Полагаю, это будет весьма забавно, ведь всем известно, что я не сплю с кем попало. Черт, я так давно ни с кем не встречалась, что, вероятно, забыла, как вести себя на свидании. Что касается всего остального, думаю, я снова стала девственницей. Однако игра получится веселой. К тому же пойдет на пользу бизнесу: все местные жители непременно явятся сюда в поисках любых подсказок, кто же этот несуществующий любовник.

— О, Боже, спасибо тебе огромное.

— Пожалуйста, — беспечно отмахнулась Кэт. — Ради тебя мне придется… ну, придется обратиться к врачу и записаться на прием, учитывая, что большую часть времени я занята на работе. Но я сразу тебе позвоню.

Звон дверного колокольчика оповестил о приходе нового клиента, и Кэт ушла заниматься посетителем. Чувствуя невероятное облегчение, Карлин соскользнула с табурета, схватила сумочку, которую после смены ветровки на парку теперь таскала с собой, и отправилась на поиски Спенсера.