Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Да ты рехнулась! — снова закричал он. — Боже мой, это ошибка, там был кто-то другой, ты переутомилась, тебе мерещится!

Пистолет выстрелил раз, другой, третий.

Он рухнул как подкошенный.

Подбежав, она склонилась над ним. Ей стало страшно; она содрогнулась от рыданий. Ее поразило, что Леонард упал к ее ногам. Она-то воображала, что марионетка, целая и невредимая, останется стоять и только посмеется.

— Я ошиблась. Сошла с ума. Это Леонард Хилл, погибший от моей руки.

Он лежал с закрытыми глазами; губы едва заметно шевелились:

— Марта, почему тебе не жилось одной, ах, Марта!

— Я вызову врача, — прошептала она.

— Нет-нет-нет! — Его вдруг разобрал смех. — Тебе нужно кое-что осмыслить. Что же ты наделала? Впрочем, это я дал маху, просто не подумал.

Пистолет выпал из ее разжатых пальцев.

— Я… — Он давился смехом. — Я здесь не показывался… целый год!

— Что?

— Целый год, двенадцать месяцев! Вот так-то, Марта, двенадцать месяцев!

— Ложь!

— Ага, теперь сама не веришь, да? Что же так изменилось в считанные секунды? Думаешь, я — Леонард Хилл? Как бы не так!

— Значит, это был ты? Только что, в доме Алисы Саммерс?

— Я? Еще не хватало! С Алисой я познакомился год назад, как только бросил тебя.

— Ты меня бросил?

— Да, бросил, бросил, бросил! — Он захлебывался от смеха, катаясь по полу. — Я измучен жизнью, Марта. У меня слабое сердце. Эти гонки с препятствиями даром не проходят. Однако мне хотелось разнообразия. И я стал ухлестывать за Алисой, но она мне надоела. Завел роман с Элен Кингсли — ты, наверно, ее помнишь. Она мне тоже наскучила. Потом была Энн Монтгомери. И опять меня хватило ненадолго. Ах, Марта, у меня по меньшей мере шесть клонов, заводных притворщиков, которые отбывают повинность в разных концах города, ублажая шестерых дамочек. А знаешь ли ты, чем я на самом деле сейчас занимаюсь? Я, собственной персоной? Впервые за тридцать лет пришел домой пораньше и лег в свою постель, чтобы почитать любимую книжку — «Опыты» Монтеня, выпить стакан горячего шоколадного молока и ровно в десять выключить свет. Вот уже час я беспробудно сплю сном младенца и собираюсь проспать до утра, чтобы встать отдохнувшим и свободным.

— Замолчи! — взвизгнула она.

— Должен тебе кое в чем признаться, — сказал он. — Твои пули перебили мне пару связок, теперь я не могу встать. Но если приедут врачи, они в любом случае меня здесь не застанут. Я не лишен недостатков. Близок к совершенству, но все же не лишен недостатков. Ах, Марта, не хотелось мне тебя обижать. Поверь. Я только хотел, чтобы ты была счастлива. Потому-то и обставил свой уход с такой тщательностью. Отдал полторы тысячи за свою копию, безупречную во всех отношениях. Но всегда остается некий предел погрешности. В моем случае подвела слюна. Досадная неточность. Она-то тебя и насторожила. И все равно, знай: я тебя любил.

Она еле держалась на ногах, чувствуя, что теряет рассудок. Нужно было заткнуть ему рот.

— А когда я понял, что те, другие, тоже меня любят, — шептал он, глядя в потолок широко раскрытыми глазами, — пришлось одарить клонами и остальных. Бедняжки, они так нежно ко мне относятся. Только ничего им не говори, ладно, Марта? Пообещай не выдавать меня. Я состарился и очень устал; все, что мне нужно, — это покой, хорошая книга, стакан молока и здоровый сон. Ты ведь не станешь об этом трезвонить?

— Весь этот год, целый год я была одна, одна каждый вечер. — От этой мысли она похолодела, — Моим возлюбленным оказался механический чурбан! Я любила пустое место! А ведь за это время можно было найти нормального человека!

— Я могу по-прежнему тебя любить, Марта.

— О, господи! — вскричала она, хватаясь за молоток.

— Не смей, Марта!

Сначала она расколола череп, потом стала наносить удары по грудине, по дергающимся рукам и ногам. Долго била размягчившуюся голову, и наконец внутри блеснула сталь, лопнули провода, а на комнату обрушилась лавина медных гаек и каких-то мелких деталей.

— Я тебя люблю, — твердили мужские губы.

Она ударила по ним молотком, да так, что язык вывалился изо рта. По ковру покатились стеклянные глазные яблоки. Она колотила бесполезный металл, пока не расплющила его на полу, как игрушечный поезд. И без умолку хохотала.

На кухне нашлось несколько картонных коробок. Она погрузила в них шестеренки, обрывки проволоки и металлический мусор, а сверху заклеила. Через десять минут уже прибыл вызванный по телефону рассыльный.

— Доставишь эти коробки мистеру Леонарду Хиллу: Элм-стрит, дом семнадцать, — приказала она и сунула ему чаевые. — Прямо сейчас, немедленно. Разбуди его и скажи: сюрприз от Марты.

— Сюрприз от Марты, — повторил парнишка.

Заперев за ним дверь, она опустилась на диван, повертела в руках пистолет и прислушалась. С лестничной площадки доносился удаляющийся грохот перетаскиваемых коробок: лязг металлических обломков, побрякивание шестеренок и скрежет проводов.

Это было последнее, что она слышала в своей жизни.

Наказание без преступления

© Перевод Я. Берлина

— Вы хотите убить свою жену? — спросил темноволосый человек, сидевший за письменным столом.

— Да. То есть нет… не совсем так. Я хотел бы…

— Фамилия, имя?

— Ее или мои?

— Ваши.

— Джордж Хилл.

— Адрес?

— 11, Саут Сент-Джеймс, Гленвью.

Человек бесстрастно записывал.

— Имя вашей жены?

— Кэтрин.

— Возраст?

— Тридцать один.

Вопросы сыпались один за другим. Цвет волос, глаз, кожи, любимые духи, какая она на ощупь, размер одежды…

— У вас есть ее стереофотоснимок? А пленка с записью голоса? Ага, я вижу, вы принесли. Хорошо. Теперь…

Прошел целый час. Джорджа Хилла уже давно прошиб пот.

— Все, — Темноволосый человек встал и строго посмотрел на Джорджа. — Вы не передумали?

— Нет.

— Вы знаете, что это противозаконно?

— Да.

— И что мы не несем никакой ответственности за возможные последствия?

— Ради бога, кончайте скорей! — крикнул Джордж. — Вон уже сколько вы меня держите. Делайте скорее!

Человек еле заметно улыбнулся:

— На изготовление куклы-копии вашей жены потребуется три часа. А вы пока вздремните — это вас немного успокоит. Третья зеркальная комната, слепа по коридору, свободна.

Джордж медленно, как оглушенный, побрел в зеркальную комнату. Он лег на синюю бархатную кушетку, и давление его тела заставило вращаться зеркала на потолке. Нежный голос запел: «Сии… спи… спи…»

— Кэтрин, я не хотел идти сюда. Это ты заставила меня… Господи, я не хочу тут оставаться. Хочу домой… Не хочу убивать тебя… — сонно бормотал Джордж.

Зеркала бесшумно вращались и сверкали.

Он уснул.

Он видел во сне, что ему снова сорок один год, он и Кэти бегают по зеленому склону холма, они прилетели на пикник и их вертолет стоит неподалеку. Ветер развевает золотые волосы Кэти, она смеется. Они с Кэти целуются и держат друг друга за руки и ничего не едят. Они читают стихи; только и делают, что читают стихи.

Потом другие картины. Полет, быстрая смена красок. Они летят над Грецией, Италией, Швейцарией — той ясной, долгой осенью 1997 года! Летят и летят без остановок!

И вдруг — кошмар. Кэти и Леонард Фелпс. Джордж вскрикнул во сне. Как это случилось? Откуда вдруг взялся Фелпс? Почему он вторгся в их мир? Почему жизнь не может быть простой и доброй? Неужели все это из-за разницы в возрасте? Джорджу под пятьдесят, а Кэти молода, так молода! Почему, почему?..

Эта сцена навсегда осталась в его памяти. Леонард Фелпс и Кэти в парке, за городом. Джордж появился из-за поворота дорожки как раз в тот момент, когда они целовались.

Ярость. Драка. Попытка убить Фелпса.

А потом еще дни и еще кошмары…

Джордж проснулся в слезах.

— Мистер Хилл, для вас все приготовлено.

104
{"b":"193944","o":1}