Рядом с ангелами на стенах церкви можно разглядеть следы от пуль: в октябре 1917 года, когда большевики шли на штурм дома губернатора на Тверской (ныне мэрия), в башне церкви была установлена пулемётная вышка. Потом церковь использовали как склад, а в 1960-е здание было переделано в студию фирмы «Мелодия». Здесь записывались Шостакович и Ростропович, Пугачёва и Антонов. В 1994 году во время визита королевы Елизаветы II президент Ельцин пообещал вернуть здание верующим, но передача задержалась на целых пять лет.

По четвергам и воскресным дням здесь проходят прекрасные концерты, жаль только, что орган в церкви теперь цифровой. Настоящий, 1885 года, был в советское время уничтожен.

В Леонтьевском переулка в доме № 7 когда-то располагался Кустарный музей Саввы Морозова. Левая часть здания действительно относится к середине XVIII века, а к правой пристроено «древнерусское крыльцо» — стилизация эпохи модерна. Соседний дом (№ 9) принадлежал Николаю Алексееву — городскому голову. Его двоюродный брат, Константин Сергеевич Станиславский, жил рядом — в домах № 2а и № 6. Один из них снесли, в другом теперь музей выдающегося режиссёра.

Дом № 12 выделяется лепным декором в древнерусском стиле, в его флигеле одно время жил путешественник Николай Миклухо-Маклай. А дом № 26/2 относится к допожарной застройке: в нём размещался французский театр, который удостоил своим посещением сам Наполеон.

Миновав здание мэрии Москвы и памятник Юрию Долгорукому на другой стороне улицы и продолжая детективную тему, мы заглянем в Малый Гнездниковский переулок. Здесь, на пересечении с Большим Гнездниковским находилась контора Московской сыскной полиции, её начальник Аркадий Францевич Кошко оставил замечательные мемуары, сравнимые по увлекательности с хорошим детективом. Многое он описал: и кражи, и убийства, и мошенничества… Одно из самых запутанных дел началось как раз на Тверской-Ямской: мошенник Андрей Гилевич застраховал свою жизнь на крупную сумму, потом подобрал похожего на него внешне студента, убил его и попытался получить страховую компенсацию. Подвело его то, что жертвой стал не первый «похожий студент», а второй: первому удалось сбежать, и в полиции он рассказал эту странную и запутанную историю, которой поверил поначалу только сам Кошко.

С Малого Гнездниковского сворачиваем в Большой Гнездниковский, большую часть которого занимает огромный десятиэтажный доходный дом малогабаритных квартир. Это «Дом Нирнзее», выстроенный в 1912 году и тогда считавшийся самым высоким жилым домом в Москве. Его даже прозвали «тучерезом». На крыше дома разместились кафе и садик для прогулок, а в подвале — знаменитый театр миниатюр «Летучая мышь». Первая мировая война, начавшаяся буквально через год после постройки «тучереза», заставила Нирнзее дом продать, причём намного дешевле, чем он стоил. Покупателем стал Дмитрий Леонович Рубинштейн — банкир, масон, большой друг Григория Распутина и вообще личность одиозная.

Здание числилось за Рубинштейном вплоть до 1918 г., до начала национализации недвижимости. В июле 1918 г. «Дом Нирнзее» оказался в эпицентре левоэсеровского мятежа: из-за своей высоты он был очень удобной позицией. Но мятеж был подавлен.

После национализации дом назвали 4-м домом Моссовета и переделали в дом-коммуну. Изменились понятия о том, сколько места требуется одному человеку: теперь здесь жили не одинокие холостяки, как раньше, а целые семьи. Открылись ясли и детский сад, были телефонизированы квартиры. На крыше появились новый сквер и игровая площадка. В 1920-е гг. восстановили ресторан, назвав его «Кафе-столовая «Крыша». В открытом и закрытом залах крутили кино. На крыше разместились 2 коротковолновые радиостанции, были установлены геодезические приборы. На первых этажах в разные годы размещались редакции популярных журналов и книжных издательств. Уже в наши дни на крыше этого дома снимались эпизоды фильмов Саввы Кулиша «Сказки… сказки… сказки старого Арбата», Эльдара Рязанова «Служебный роман», Карена Шахназарова «Курьер».

Среди жильцов 4-го дома Моссовета появились деятели новой власти, представители творческой интеллигенции — Шейнин, Чуковский, Таиров, Бурлюк. Жил здесь и генеральный прокурор А. Я. Вышинский. Он поселился на 7-м этаже, и в порядке вещей было для него «заглянуть» к матери расшалившегося мальчишки и пообещать отправить её сына в лагерь. Обещания свои он держал: в лагерях сгинула примерно треть жильцов.

Переходя Пушкинскую площадь, можно горько вздохнуть о разрушенном Страстном монастыре и «Доме Фамусова». Он стоял на месте нынешнего серого корпуса редакции газеты «Известия» и принадлежал М. И. Римской-Корсаковой. Её невестка — Софья Алексеевна Грибоедова, кузина писателя, вероятнее всего, послужила прототипом Софии в пьесе «Горе от ума». В доме часто бывали многие писатели того времени, в 1826–1829 годах посещал это семейство А. С. Пушкин, он намеревался вывести его в «Романе на Кавказских водах». В 1835 году здесь жил издатель журнала «Телеграф» и приложения к нему «Молва» Н. И. Надеждин, близким помощником которого был В. Г. Белинский. Дом снесли уже при Брежневе, в 1970-е годы.

Местом масонских собраний был Английский клуб (дом № 21). Украшают ворота тёмно-красного дворца странные беззубые львы. Ныне в здании — Музей революции (теперь Музей современной истории России), где сохранились прежние интерьеры. До того как сталь клубом, здание принадлежало графу Разумовскому. Именно сюда Лев Кириллович привёз перепуганную Марию Григорьевну после того, как выиграл её у законного супруга, а уж потом они вместе отправились в Петровско-Разумовское, подальше от сплетен.

После Садового кольца улица меняет название на Тверскую-Ямскую, 1-ю. Застройка на ней большей частью сталинских времён, хотя сохранились некоторые старые доходные дома.

Названа эта улица (и некоторые соседние) по Тверской ямской слободе, появившейся ещё при Иване Грозном. Жившие здесь ямщики обеспечивали сообщение сначала с Тверью и далее — с Санкт-Петербургом. После строительства в 1870 году Белорусского (тогда Смоленского) вокзала их промысел стал неактуален.

Добравшись до площади Белорусского вокзала, мы оказываемся как раз на уровне Камер-Коллежского вала, два столетия назад определявшего границу Москвы.

В 1860-х на деньги смоленских купцов началось строительство однопутной железной дороги Смоленск — Москва. Затем её продлили — на Брест и Варшаву. В 1871 году на Брестском тогда вокзале Леонидом Кекушевым был выстроен деревянный павильон, напоминающий старинный теремок. Он был очень красив, но дерево — неподходящий для большого вокзала материал. Новое здание в псевдорусском стиле было построено инженером Иваном Струковым в 1912 году. Два величественных корпуса вокзала сходятся под тупым углом и создают иллюзию окружности, обрамляя площадь.

На Белорусском вокзале встречали лётчиков Валерия Чкалова и Михаила Громова, героев-папанинцев, исследователей Северного полюса. Здесь снимали фильмы «Белорусский вокзал», «Летят журавли» и «Сибирский цирюльник».

К площади Белорусского вокзала (Смоленского, Брестского, Александровского, Балтийского — это всё его названия!) сходятся улицы: Грузинский Вал, Бутырский Вал, Лесная и 1-я Тверская-Ямская. А за Камер-Коллежским валом начинается Ленинградский проспект.

Почти параллельно шумному Ленинградскому проспекту пройдём по Скаковой улице — с лошадьми тут связано многое, не только ипподром по левую руку от нас. Дом № 22 украшен изображениями лошадиных подков — это пожарная часть в составе старинных конюшен Манташева. Сами конюшни — чуть дальше, на Скаковой аллее (дом № 3). Здания в стиле венского барокко построены в 1914–1916 годах по проекту братьев Весниных, позже предложивших один из проектов неосуществлённого Дворца Советов. В 1930-х годах здесь располагался гараж Москоммунхоза, ныне — театр балета Касаткиной-Василёва.

Основателем династии Мантышевых был уроженец Тифлиса Александр Иванович Манташянц, сын статского советника армянского происхождения. В 1899 году в Баку он основал нефтепромышленное и торговое общество «А. И. Манташев и Кº», впоследствии стал акционером ряда мировых нефтяных компаний (в том числе «Товарищества нефтяного производства братьев Нобель»), участвовал в строительстве первого российского нефтепровода, осуществлённого фирмой Бари. Отдельные участки этого нефтепровода эксплуатируются до сих пор, хотя уже обветшали и пропускают нефть, отравляя Волгу.