Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Мсье Шарль де Барсу уже пришел?

— Да, мэтр.

— Пусть войдет. Из приемной, через коридор, сразу в спальню.

— Хорошо, мэтр, — не удивилась очередной причуде патрона Мадлен.

Шарль де Барсу был одним из ведущих парижских знатоков в области европейской живописи.

Через минуту в спальню вошел сухонький, ростом метр пятьдесят, элегантно одетый господин в очках с очень сильными диоптриями и с лупой в руке.

— Я готов, барон.

Барончик подвел его вначале к полотну Лукаса Кранаха, потом к работе Маренизи. Эксперт долго «нюхал» холсты, рассматривал под лупой кракелюры и наконец изрек, торжествующе глядя на Барончика.

— Поздравляю вас, барон! Отличные, просто-таки отличные копии!..

ГЛАВА 8

УБИЙСТВО В «СУЛТАН-САРАЕ». ПРОДОЛЖЕНИЕ

— Поздравляю вас, барон, отличные, просто-таки отличные копии! — седой как лунь старый лорд Мэйлсон, сидя после завтрака в кресле возле бассейна, еще раз бросил взгляд на стоящие перед ним на белопластиковом столике терракотовые светильники. — Если бы я не был профессионалом, мог бы поверить, что эти вещицы действительно подняты из глубин Средиземного моря у берегов Кеммера. Турки научились так старить глину, так точно передавать орнамент, что и более искушенный ценитель эллинских древностей мог попасть под обаяние этих вещиц. Так вы говорите, продавец выдавал себя за участника подводной экспедиции под моим руководством? Смешно!

Лорд Мэйлсон и барон Ритенау рассмеялись.

— Однако запросил он за обе вещи по десять долларов за штуку. Итого двадцать: за такую легенду не жаль заплатить, — Ганс фон Ратена был рад, что ему удалось заманить в отель «Султан-сарай» своего старого приятеля по «Лайонс клаб Интернэйшэнл» под предлогом идентификации древностей.

Надежда турецкой сборной по футболу, центральный защитник «Галатасарая», недавно купленный московским «Спартаком» за 3 миллиона долларов, рослый и спокойный Раши Бакир равнодушно скользнул взглядом по двум элегантным старичкам, с улыбкой рассматривающим терракотовые светильники.

«Старые придурки, — подумал он. — Что-то толкуют о древностях». Точно такую же плошку с мордой старца с большими ушами и открытым ртом, в который вставляется тонкая свечка, он купил на рынке в Стамбуле за один доллар. И то считал, что слишком дорого.

Раши уже начал волноваться. Он проплыл несколько километров в голубой воде бассейна, ему хотелось есть, он замерз, и вообще, если честно, успел соскучиться по жене. Конечно, в какой-то степени это был брак по расчету. Его устроила мать Раши, Фатима Бакир, дама почтенная, но нетерпеливая, и дядя, эфенди Азис Бакир, известный врач-гинеколог.

— Сколько можно бегать за мячом, без семьи, без своего дома? — визгливо спрашивала мать, когда в редкие перерывы между матчами и сборами он навещал ее в их просторном особняке на окраине Стамбула. — И потом, я видела один матч. Это просто ужас! Вы так бьете друг друга в самые интимные места... Я хотела бы все-таки иметь от тебя внука. Если ты будешь тянуть с женитьбой, я никогда не увижу своего внука.

Что касается дяди, то он гарантировал: невеста будет девицей.

Таким образом, мать искала ему родителей будущей жены из своей среды с расчетом, чтобы они были все-таки чуть богаче и знатнее, чем ее муж, старый Баби Бакир, видный стамбульский нотариус. В конце концов, их сын — не только умница и красавец, но и уже достаточно богат, чтобы выбрать невесту из лучшей стамбульской семьи.

Дядя тоже искал невесту для племянника среди своих богатых и знатных пациенток.

Выбор и дяди и матери пал на одну и ту же девушку.

У Нафиги были маленькие черные усики, полные высокие груди, теплый бархатистый живот, могучие бедра при тонкой талии, чудный голос, превосходный дом в Стамбуле и загородный дом под Аланией в качестве приданого. Кроме того, она оказалась достаточно активной, чтобы разбудить дремлющие под воздействием больших тренировочных нагрузок страсти будущего мужа...

«Во имя Аллаха, где эта негодяйка?» — ласково подумал о молодой жене Раши Бакир и вдруг почувствовал, как две теплые ладошки, пахнущие лавандой, закрыли его глаза.

— Нафига, разве можно быть такой копушей? — возмутился Раши. — Места на пляже, во всяком случае лучшие места, давно заняты.

— Ничего страшного, значит займем худшие. Как говорил пророк, не место красит человека...

— Пророк ничего подобного не говорил, — возмутился Раши.

— Значит, это говорю тебе я, далеко не последняя женщина в этой стране.

— А кто ты такая, собственно?

— А я жена знаменитого футболиста «Галатасарая», непревзойденного центрального защитника, которого не может пройти ни один самый отчаянный нападающий мира, Раши Бакира, вот кто я есть, а ты кто такой?

— А я всего лишь муж этой удивительной женщины, супруги несравненного Раши Бакира.

Смеясь и шутливо переругиваясь, они прошли между банановыми пальмами к морю, выбрали на зеленой лужайке газона два шезлонга на колесах, и Раши откатил их туда, куда указала Нафига — в сторону от основной массы отдыхающих отеля «Султан-сарай», между кустами, дающими достаточно плотную тень и в то же время радующими глаз крупными сиреневыми цветами.

Они бросили на шезлонги цветные махровые полотенца с символикой «Галатасарая» и отправились завтракать.

Омлет, сыр, брынза, масло, крохотные сосиски, помидоры, огурцы, жареные баклажаны, огромная тарелка хрустящих тостов, мед в крохотных керамических блюдцах, две чашки чая «Липтон» и две чашки кофе, и гора крохотных круассанов — вот и весь их скромный завтрак.

— Ну, ладно, — смеялся Раши, — я скоро начну тренироваться и сгоню вес, а тебе грозит стать самой полной женщиной Турции, если ты будешь поедать столько тостов с медом и такие горы круассанов с кофе и молоком.

— Я стану самой изысканной женщиной Турции, ибо, о глупый мужчина, слава Аллаху, в этой благословенной стране в основном обитают мужчины, познавшие великую истину — любимого тела должно быть много! А теперь к морю? — таинственно улыбнулась Нафига.

— Вот уж нет! Там слишком много народу, давай лучше поднимемся в номер, — предложил Раши.

— И, как вчера, выйдем из него только к обеду? — рассмеялась Нафига. — А у меня еще и загара совсем нет, чем я буду хвастаться перед подругами?

— Перед подругами? — ревниво нахмурился Раши.

— Ты же знаешь, любимый, что никто кроме тебя никогда не увидит границы загорелого и незагорелого тела. Из лиц мужского пола, я имею в виду.

— Значит, к морю, — сказал Раши и положил сильную руку на крутое бедро жены.

«Лишь бы она не полнела в талии», — мечтательно подумал он.

Мимо них, призывно покачивая мощными бедрами — такими же крупными, как у Нафиги, но, может быть, более упругими и спортивными, — прошла высокая брюнетка, бросив на Раши томный взгляд.

Он вспомнил ее. Вчера в банном комплексе она буквально преследовала его: в турецкой бане, когда ее массировали два молодых аланца, она яростно кричала от удовольствия, демонстративно легла на горячий подиум совершенно голой, и, когда по ее спине аланцы водили полотняным мешком, наполненным воздухом и намыленным до туманного состояния, она, прикрыв лоб рукой, все смотрела и смотрела на него и на то, как он намыливает нежные груди своей Нафиги в одном из отделений турецкой бани. Нафига, скрытая мраморным углом кабины, не видела этого, ему же некуда было деть глаза, они каждый раз упирались в голое тело этой иностранки.

Потом, когда они с Нафигой заглянули в сауну, женщина снова была там и снова совершенно голая. Она сидела, нагло раскорячив ноги, и, казалось, буквально гипнотизировала своим разверзшимся чревом.

Раши тут же развернулся и под предлогом, что в сауне слишком жарко, увлек Нафигу на разложенные в виде кушеток шезлонги.

— Все немки шлюхи, — как оказалось, не подумал, а сказал вслух Раши.

— Ты не прав. Среди них попадаются очень милые, — лениво возразила Нафига.

...Когда он открыл глаза, уже лежа в шезлонге на берегу моря, то вновь увидел ту же картину. Эта немка буквально преследовала его. И — надо же! — поставила шезлонг так, что ему опять некуда было деть глаза от эротического ракурса.

67
{"b":"19882","o":1}