— Я съел свой плод с дерева познания добра и зла уже давно, и ничуть об этом не жалею. — Он тоже сел, убрал ее волосы с плеча и поцеловал в шею. — О чем же мне жалеть, если рядом со мной моя Ева? — Он чуть подался вперед и шепнул ей на ухо: — Ты такая горячая. Там.

Марика накрыла его руку своей рукой.

— Бесстыжий наглец, — сказала она. — Я не устаю это повторять. И, что самое страшное, я знаю, что в этом виновата совсем не «трава».

— Если я не буду говорить это своей женщине, то кому я должен это говорить?

Марика забралась под одеяло и взяла с прикроватной тумбочки сигареты.

— Я хотела тебе кое-что сказать. Это насчет денег, которые я брала в банке.

— Тех самых, которыми ты расплатилась с авторитетами?

— Я… — Она посмотрела на Константина. — Я перевела их Яну.

Он резко сел на кровати. Марика придержала пепельницу, которая так и норовила опрокинуться на покрывало.

— Какого черта? Ему не хватает денег на то, чтобы купить очередной отель?!

— У него больше нет отелей. Он банкрот. Мало того — у него куча долгов.

Константин встал, накинул рубашку и сел в одно из кресел у окна.

— И почему же наш финансовый гений лишился своего состояния? Опять виновата сестра? Или, может, ее муж?

— Проиграл в казино. Знаю, звучит дико, но это правда.

— После всего, что сделал тебе этот сукин сын, Марика, ты даешь ему деньги? Или ты уже забыла об этом? Что я должен тебе напомнить? Как он украл акции у твоего отца, обвинив потом его самого в воровстве? Может, вспомнить его махинации на бирже, которые он проворачивал, прикрываясь твоим именем? Или напомнить тебе то, что он говорил обо мне? «Если в детстве человек грыз только черный хлеб и пил только воду, у него в руках не удержится ни сто долларов, ни тысяча, ни миллион. Вот увидишь, через пару лет он окажется на улице, а вместе с ним — и ты». Или это говорил не твой брат?

Марика сидела на кровати, прижав колени к груди, и молчала.

— На твоем месте, — продолжил Константин, — я не дал бы ему ни цента. Или Америка, страна возможностей — ведь так он ее называл, когда бежал от долгов, оставленных им здесь? — не позволяет ему, с детства воспитанному богатым, снова разбогатеть? А кто выплачивал эти долги? Разве на чеках было другое имя, кроме имени «Марика Землянских»?

— Если бы отец узнал об этом, он бы убил его. Кроме того, это семья. Я не могу ему отказать.

Константин положил руки на подлокотники кресла и подался вперед.

— Тогда, может, ты тоже считаешь, что еще пара лет — и я окажусь на улице? Если мне повезло меньше, чем вам с Яном, рано или поздно я потеряю все свои деньги? Правда, эта пара лет длится уже долго. И без денег остался не я, а твой брат. Тот самый, который громче всех кричал, обвинял других и выискивал в них собственные недостатки. Я согласен, его жена и его дети не заслуживают этой участи. Но делиться деньгами, которые заработала ты, и именно заработала, а не выиграла и не украла, с человеком, который ничего не заработал самостоятельно? Три тысячи долларов! Месяц ночей, когда ты спишь по три часа, пьешь таблетки кофеина и работаешь по семнадцать часов в сутки? Два месяца? Три тысячи долларов, которых ему хватит разве что на неделю! Может быть, тебе эти деньги даются легко. В конце концов, это твоя жизнь и твои деньги. Но я бы поступил иначе.

— Знаешь, почему? Потому что тебе плевать на все, кроме твоих собственных убеждений.

— И не говори мне, что я не прав, Марика. Даже если ты сейчас повернешься ко мне спиной, это значит, что ты со мной согласна.

— Замолчи, Константин, сделай мне одолжение. Я буду тратить свои деньги так, как хочу. Я переведу ему пять, десять тысяч долларов — столько, сколько ему понадобится. И уж точно не буду советоваться с тобой. В отличие от твоих денег, мои не заработаны на крови других людей.

Он откинулся на спинку кресла и убрал волосы со лба.

— Зато мои деньги не украдены у моей сестры и у моего отца. Я всегда отвечал за свои поступки, платил свои долги вовремя и не убегал, поджав хвост, оставляя это на кого-то другого.

— Прекрасно. А сейчас — спокойной ночи. И пусть тебе снятся хорошие сны.

— Скажите, кто учил вас заполнять отчеты таким образом?

Консультант поднял голову и посмотрел на стоявшего перед ним человека. Человек этот был ему незнаком, но, тем не менее, имел наглость войти к нему в кабинет без стука посреди рабочего дня.

— Что вы себе позволяете? — продолжил гость. — Отчеты должны быть написаны понятно. А тут, черт возьми, китайская грамота!

— Простите, а кто вы, собственно? — спросил консультант, откладывая папки с отчетами. — И почему вы…

— Для начала скажите мне, кто вы. Я хочу знать имя человека, из-за которого я останусь тут два лишних часа. Вам отчеты я больше не доверю.

Консультант снял очки и устало потер переносицу.

— Одед Аарони, — ответил он. — Лейтенат Одед Аарони.

— До того, как начать работать в нашей организации, вы, наверное, работали в институте национального страхования?

— Простите, я не очень понимаю, какое отношение…

— Из всех организаций в этой стране наиболее глупо и непонятно сформулированы именно документы института национального страхования. Так сказать, для внутреннего пользования. Очень приятно, лейтенант. Майор Константин Землянских, руководитель отдела по ведению допросов. Я временно заменяю капитана Гордона на его должности. Очень жаль, что мой бывший подчиненный был так неосмотрителен в выборе консультанта. Вам повезло, что вы пришли сюда уже после того, как я оставил его теперешнее место. Иначе я бы выкинул вас на улицу после первых же произнесенных вами слов.

Консультант примирительно поднял руки и даже привстал, демонстрируя смущение.

— Простите, сэр, я не знал… — начал он.

— Говорить, не заканчивая предложений — это дурной тон, лейтенант. У вас есть два часа на то, чтобы переделать отчеты. Так уж и быть, я не буду проверять их — тут не детский сад и, полагаю, вы достаточно ответственны для того, чтобы не повторять своих ошибок. Но учтите, что вас ждет обычная работа. Если вам что-нибудь понадобится, вот номер моего телефона.

Пока Константин писал свой номер на листе для заметок, консультант изучал папки с отчетами — количество предстоящей работы не соответствовало полученному сроку.

— Надеюсь, в проведении рабочего совещания помощь вам не нужна?

— Рабочего совещания, сэр? Но… его всегда проводил главный аналитик.

— Сегодня вы побудете в шкуре главного аналитика. На совещании говорят о всякой ерунде — опоздания, большое количество обращений по поводу отпуска, правила использования деловой почты. Не забудьте о подведении итогов вчерашнего дня и о планах на сегодняшний день. И уложитесь в отведенные для совещания пятнадцать минут, потому что после этого вам нужно будет сделать запланированные на сегодняшнее утро звонки и проверить почту. Доктор Мейер просила передать вам, чтобы вы зашли к ней в десять. Вы слышали про очередной проект?

— Проект? — поднял бровь консультант.

— Что вас удивляет? — Константин положил перед ним лист для заметок с написанным номером и вернул ему ручку. — Совсем забыл, вы тут недавно. Год назад мы открыли курсы по психологической подготовке оперативных групп. Один курс был проведен успешно, и теперь мы открываем второй. Доктор Мейер хочет обсудить некоторые вещи. Я буду там, и вас тоже пригласили. Думаю, вы услышите что-то, что заинтересует вашего руководителя. Вы уже выпили кофе? Кстати, где ваш секретарь?

Консультант выглянул в приемную и увидел там только майора Толедано, который стоял возле двери и терпеливо дожидался Константина.

— Она… наверное, опаздывает, сэр.

— Вы позволяете секретарю опазывать на сорок минут?

— Она живет в пригороде. Мы делаем скидку на то, что дорога занимает много времени.

— А почему же я, живя за городом, приезжаю в половину восьмого, лейтенант? Может быть, потому, что, в отличие от вашего секретаря, встаю в пять утра?