Чекистов быстро поворачивается, хлопает дверью и выходит в коридор. В коридоре Чекистов Киев Хорошо обставленная квартира. На стене большой, во весь рост, портрет Петра Великого. Номах сидит на крыле кресла, задумавшись. Он, по-видимому, только что вернулся. Сидит в шляпе. В дверь кто-то барабанит пальцами. Номах, как бы пробуждаясь от дремоты, идет осторожно к двери, прислушивается и смотрит в замочную скважину. Номах Голос Номах Голос Номах (отворяя дверь) Барсук (входит и закрывает дверь) Номах Барсук Номах Барсук Нужно быть наготове, Немедленно нужно в побег. За вами следят. Вас ловят. И не вас одного, а всех. Номах Барсук Конечно, не высосал из пальцев. Вы помните тот притон? Номах Барсук А помните одного китайца? Номах Барсук Это он. Лишь только тогда вы скрылись, Он последовал за вами. Через несколько минут Вышел и я. Я видел, как вы сели в вагон, Как он сел в соседний. Потом осторожно, за золотой Кондуктору, Сел я сам. Я здесь, как и вы, Дней 10. Номах Посмотрим, кто кого перехитрит? Барсук Но это еще не все. Я следил за ним, как лиса. И вчера, когда вы выходили Из дому, Он был более полчаса И рылся в вашей квартире. Потом он, свистя под нос, Пошел на вокзал… Я – тоже. Предо мной стоял вопрос — Узнать: Что хочет он, черт желтокожий… И вот… на вокзале… Из-за спины… На синем телеграфном бланке Я прочел, Еле сдерживаясь от мести, Я прочел — От чего у меня чуть не скочили штаны — Он писал, что вы здесь, И спрашивал об аресте. Номах Барсук По-моему, не немного, а очень много. Нужно скорей в побег. Всем нам одна дорога — Поле, леса и снег, Пока доберемся к границе, А там нас лови! Грози! Номах Я не привык торопиться, Когда вижу опасность вблизи. Барсук Номах Безумно? Пусть будет так. Я — Видишь ли, Барсук, — Чудак. Я люблю опасный момент, Как поэт – часы вдохновенья, Тогда бродит в моем уме Изобретательность До остервененья. Я ведь не такой, Каким представляют меня кухарки. Я весь – кровь, Мозг и гнев весь я. Мой бандитизм особой марки. Он осознание, а не профессия. Слушай! я тоже когда-то верил В чувства: В любовь, геройство и радость, Но теперь я постиг, по крайней мере, Я понял, что все это Сплошная гадость. Долго валялся я в горячке адской, Насмешкой судьбы до печенок израненный. Но… Знаешь ли… Мудростью своей кабацкой Все выжигает спирт с бараниной… Теперь, когда судорога Душу скрючила И лицо как потухающий фонарь в тумане, Я не строю себе никакого чучела. Мне только осталось — Озорничать и хулиганить… . Всем, кто мозгами бедней и меньше, Кто под ветром судьбы не был нищ и наг, Оставляю прославлять города и женщин, А сам буду славить Преступников и бродяг. . Банды! банды! По всей стране, Куда ни вглядись, куда ни пойди ты — Видишь, как в пространстве, На конях И без коней, Скачут и идут закостенелые бандиты. Это все такие же Разуверившиеся, как я… . А когда-то, когда-то… Веселым парнем, До костей весь пропахший Степной травой, Я пришел в этот город с пустыми руками, Но зато с полным сердцем И не пустой головой. Я верил… я горел… Я шел с революцией, Я думал, что братство не мечта и не сон, Что все во единое море сольются, Все сонмы народов, И рас, и племен. . Но к черту все это! Я далек от жалоб. Коль началось — Так пускай начинается. Лишь одного я теперь желаю, Как бы покрепче… Как бы покрепче Одурачить китайца!.. |
