«Значит, наши не намерены идти на уступки, — думает Хорн. — Что ж, Вольф решил правильно. С этими головорезами только так и надо разговаривать: чем тверже, тем лучше...»

Загнанный в тупик, Чарли не знает, на что решиться. Он подносит ко рту крошечный радиомикрофон:

— Чарли вызывает Портера. Портер, отзовись!

— Портер слушает.

Диллен сбрасывает с лодки чехол. Вновь берет в руки коротковолновую рацию. Медленно опускается на сиденье, занимает место за рулем. Бинокль висит у него на груди. Берег погружен в темноту. Ветер почти стих. Над водой легкой дымкой клубится туман.

— Что прикажешь делать? У камиона отказал тормоз, и контейнер свалился в воду...

— Я видел.

— Джулио и его группу заложники доро́гой разоружили... Нас осталось четверо!

Диллен молчит. Он пытается не терять самообладания, но ведь сейчас его все равно никто не видит. Строить из себя супермена со стальными нервами — такой спектакль имеет смысл разыгрывать лишь перед подчиненными. Майор лихорадочно соображает. Все шло без сучка, без задоринки до определенного момента. Первый сбой произошел, когда сорвалась телепередача. Затем контейнер рухнул в воду, а трое террористов оказались сами в плену у швейцарцев... Между тем нападение преследовало две основные цели: использовав телевидение, вызвать политический скандал и взорвать контейнер с радиоактивными отходами сразу же после того, как гидроплан удалится от берега... Ни одна из этих целей не достигнута. «Что же предпринять?» — настойчиво бьется мысль в мозгу у Диллена, и тут ему вспоминается полковник Кабри. Контрразведка Организации будет убеждена, что акция провалилась из-за утечки информации... Конечно, полковник получит отчет о случившемся из первых рук, то есть от самого Диллена. И так ясно, что не могут акции все до одной идти как по маслу. Всегда существует определенный процент риска, да и надо делать скидку на непредвиденные обстоятельства. Тут сам характер деятельности таков, что невозможно предвидеть все заранее на сто процентов. Заложники, видимо, воспользовались моментом, когда камион рухнул в воду и внимание конвойных было приковано к нему... А может, они оказались некрепко связаны, ведь достаточно было освободиться хотя бы одному из них.

Диллену некогда сейчас раздумывать над причинами провала. Организация поручила ему подготовку и проведение этой акции. И на месте действия он должен был находиться для того, чтобы в критический момент принять решение. Вот и сейчас он вынужден думать один за всех этих остолопов, которые горазды палить в божий свет как в копеечку, а пораскинуть мозгами — на это их не хватает.

— Портер, ты слышал, что я сказал? — нетерпеливо восклицает Чарли.

— Слышал, слышал. Чего ты дергаешься, не психуй!.. Деньги при вас, гидроплан получен, значит, надо довольствоваться тем, что есть. Садитесь в машину — и марш! Встретимся в условленном месте.

Диллен кладет рацию на колени, мгновенно запускает мотор. Гулкое, равномерное тарахтение разрывает мирную тишину, доселе нарушаемую лишь чуть слышным плеском волн. Диллен уверенной рукой поворачивает руль. Лодка, оставляя за собой вспененный клин, постепенно удаляется от берега.

Один из заложников — белобрысый парнишка — не выдерживает нервного напряжения. Внезапно выскочив из-за микробуса, он пускается бежать — неловко пригнувшись, со связанными за спиной руками. Паренек бежит в ту сторону, где только что скрылись люди из зеленого микробуса, где минутой назад смолк рупор полицейского... Панический страх, безумная надежда, стремление вырваться на свободу толкнули его на этот отчаянный шаг. Ему кажется, что достаточно пробежать два десятка метров, и он окажется под защитой: незримая, но вездесущая полиция отведет от него опасность, спасет его... О террористах он не думает — просто не хочет думать о них.

Пареньку не удается убежать далеко.

Автомат в руках у Чарли разражается очередью — настолько оглушительной, что шум выстрелов заглушает крик несчастного юноши...

Заложник падает на бетонную площадку причала. Автоматная очередь прошила его насквозь, из ран на спине хлещет кровь. Одна нога у юноши судорожно вздрагивает, но через несколько мгновений он затихает без движения.

Первой реакцией Хорна было помочь заложнику. Но он находился слишком далеко, в дверях гидроплана, и по-прежнему держал в руках сумку с деньгами; кроме того, все произошло чересчур неожиданно и быстро...

— Так же сдохнут и остальные, все до одного! — остервенело вопит Чарли.

На мгновение воцаряется грозная, напряженная тишина. По всей округе, чуть ли не за каждым деревом-кустом притаились вооруженные полицейские, любой из которых сейчас охотнее всего уложил бы на месте бандитского главаря и всю его компанию.

— Ты что, совсем спятил? — обрушивается на Чарли один из его сообщников. — Надо немедленно отпустить второго, иначе нас всех перестреляют.

Чарли злобно молчит, слышно лишь его тяжелое дыхание. Лейтенант Хорн бросает сумку на пол кабины.

— Высылаем к причалу «скорую помощь», — раздается голос из громкоговорителя. — Отпустите второго заложника. Даем десять секунд на размышление.

— Говорит Вольф, — слышит Хорн в своем наушнике. — Если они ответят отказом, мы атакуем их. Спрячьтесь в гидроплане!

Лейтенант не успевает ответить. Чарли, схватив за руку второго заложника — насмерть перепуганного пожилого мужчину, — отталкивает его от микробуса.

— А ну, убирайся отсюда! Проваливай, да поживее! В глазах заложника застыл панический ужас. Кто знает, не уготовлена ли и ему такая же участь, как его товарищу по несчастью? Едва передвигая ноги, он бредет прочь от красного микробуса, обходит валяющегося в луже крови юношу, который уже не подает признаков жизни. Сверкая фарами и «мигалкой», к причалу подкатывает «скорая помощь».

— Говорите шифр! — кричит Чарли. Его сообщник подскакивает к двери гидроплана. Хорн едва успевает посторониться. Третий террорист усаживается в пилотское кресло. Привычными движениями он включает подачу горючего, приводит в действие приборы управления.

— Шесть-шестнадцать, четыре-тридцать два! — гремит голос из мегафона.

Чарли повторяет цифры — уже для пилота. Лейтенанту Хорну с его места видно, как пилот набирает шестизначное число на кодовой табличке. Замок, щелкнув, открывается.

В кабинах загораются вмонтированные в потолок лампы; бледно-желтый свет заливает внутреннее пространство гидроплана.

— О’кей, поехали! — кричит один из террористов и, дождавшись, пока Чарли тоже вскакивает в кабину, захлопывает дверцу гидроплана. Мощным гулом ревет мотор, машина сотрясается равномерными толчками.

Взгляд Хорна падает на заложников. Фабрикант и его жена, оба белые как полотно, сидят, тесно прижавшись друг к другу. Напротив них — банкир Ризо, он же агент секретной службы. Юртал сидит в неподвижной, напряженной позе, по-прежнему держа руки за спиной, хотя веревки свободно свисают у него на груди. К сожалению, это очень заметно со стороны, и Хорну остается лишь надеяться, что террористам сейчас не до того.

Чарли опять в своей стихии. Нервозности его как не бывало. Судя по всему, расправа над заложником дала выход копившемуся в нем напряжению, и сейчас он вновь чувствует себя уверенно и смело. Перемена сказывается в каждом его движении, в каждом слове. Ловко и проворно пробирается он в кабину пилота. Из-за шума мотора он вынужден кричать, чтобы его услышал пилот, а потому через раскрытую дверь и до остальных явственно доносятся слова приказа:

— Правь потихоньку к середине озера! Да следи за зеленым сигналом, чтобы не задавить Портера!

И тут Хорна осеняет. Последний квадратик мозаики встает на место. Значит, майор Бриан оказался-таки прав: таинственный восьмой террорист находится поблизости!