Над горизонтом показался краешек солнечного диска. Первые лучики света ворвались в комнату, ласково погладив лица дремлющих подруг.

Эми зашевелилась, сидя в кресле, и открыла глаза навстречу прохладному сентябрьскому утру. Она по-прежнему сжимала в руке лук, рядом лежали стрелы. Девушка улыбнулась, услышав голоса птиц за окном. Страх исчез, не оставив и следа.

– Слышишь, Кристи! – шепнула Эми и потянулась.

– Конечно. – Волшебница встала и подошла к окну.

– От ночных кошмаров остались только воспоминания.

– Похоже… А, может, и нет, – обеспокоенно отозвалась подруга. – Ну и ночь! Я готова прямо сейчас рухнуть в постель и проспать до следующего дня. Но надо узнать, что творится в городе, – устало протянула Кристина.

– Я тоже мечтаю сейчас лишь о мягкой подушке. Чем меньше ты спала ночью, тем сильнее она притягивает голову утром. – Эми широко зевнула. – Идем.

Подруги вышли во двор. Туман не спешил покидать городских улиц, вступив в неравный бой с солнечными лучами. Трава была мокрая от росы. Вмиг продрогшая Кристина плотно закуталась в плащ, который ей дала Эми.

Девушки закрыли калитку и зашагали по переулку.

– Сейчас дойдем до площади, уверена, на столбе уже висят новости, – через некоторое время сказала лучница.

– Мне что-то не по себе. Помнишь, каким неуютным казался Эншвиль, когда мы только в него переехали? Сейчас он кажется таким же холодным и враждебным, словно…

– Смотри! – перебила девушку Эми.

Спутницы обратили внимание на левую сторону улицы. Дымящиеся бревна бывшего оружейного магазина привлекли взгляды множества зевак. Люди толпились вокруг обугленных руин, о чем-то кричали и спорили.

– Какой ужас, Кристи! – испуганно воскликнула Эми. – Это точно дело рук гоблинов.

– Скорее лап.

– Ого, сколько народа! – удивилась лучница, когда они с подругой, наконец, добрались до площади. – Давай скорее!

Девушки прибавили шаг.

Центральная Площадь Эншвиля мало чем отличалась от площадей в других городах. Посреди вымощенной серым камнем площадки стоял столб. Когда в Эншвиле что-нибудь происходило, на него вешали листы с новостями. Так же информацию можно было получить и в ратуше.

Сегодняшним утром у столба собралась настоящая толпа. Жители спешили узнать новости. Те, кто не умел читать, донимали расспросами окружающих. Не только для Кристины и Эми прошедшая ночь обернулась кошмаром.

– Смотри, Эми! – Волшебница указала на один из листов.

Заголовок гласил: «Нападение гоблинов на таверну «Пир Богов»! Много убитых и раненых!»

– Кристи! – Подруга ткнула в надпись: «Нападение на Школу Магии Эншвиля!»

Ниже шел текст: «Сегодня ночью на Школу Магии было совершено нападение. Волшебники пустили вход боевые заклинания! Разбойников перебили на месте, но здание сильно пострадало от пожара. Похоже, начало занятий в этом году откладывается на неопределенный срок.»

– Как же это могло произойти? Как же так!? – негодующе воскликнула Кристина.

– Мне жаль. – Эми взяла подругу за руку.

– Выходит, напали не только на таверну, но и на весь город! Что же происходит? Война?

Другие заголовки не выглядели обнадеживающими.

– Идем отсюда, Кристи, незачем больше читать, – тихо проговорила Эми.

– Зачем такое вытворять? Кому это надо и кому это нравится? Какие же негодяи живут среди нас!

– Придем домой и решим, что делать дальше. Я предлагаю поехать в Дунтлхилл, оставаться в Эншвиле опасно. Если подобный кошмар повторится, нам может и не повезти так же, как сегодняшней ночью.

– Ты права, соберем вещи и отправимся в Дунтлхилл.

Ночные улицы Эншвиля были пустынны. Маргаан шел быстро, не оглядываясь. Иногда он останавливался и прислушивался. Черный гоблин не прибегал к помощи волшебства, чтобы обнаружить возможную слежку. Старая привычка полагаться на свои чувства никогда его не подводила.

Маргаан являлся, прежде всего, воином и наемником, однако неплохо, особенно для любителя, владел магией. Победы в бою он предпочитал достигать с помощью ловкости, хитрости и стали. С небольшой помощью волшебства.

Перед встречей в переулке помимо самострела наемник обезопасился и заклинанием магического щита, достаточно простым, но эффективным. Годы научили Маргаана осторожности, ведь именно благодаря ней он дожил до своих лет. Это при его-то роде занятий!

Гоблин призраком скользил по улицам ночного Эншвиля. Наемника удивляло, почему он никак не может перестать думать о встрече с Гургуном.

«Все же не тех для задания выбрал. Слишком тупые, слишком заносчивые. Сколько раз я говорил себе, что дело нужно иметь с людьми, а не с гоблинами, и толку? Чего же не отменил приказ, не остановил их? Я бы смог перебить всех зеленокожих прямо там. Да, узкий переулок – место подходящее. – Он еле заметно улыбнулся. – Хуже бы никому не стало.»

Нет, Маргаан не переживал за жизнь людей, которые погибнут в «Пире Богов». Он боялся, что задание, данное ему, будет выполнено не так как надо. Черный гоблин давно перестал испытывать жалость. Он уже и сам не помнил, когда утратил эту способность.

Маргаан не был жесток. Он дорожил репутацией надежного наемника, поэтому его, прежде всего, интересовала цель, а не средства ее достижения.

Черный гоблин остановился и огляделся. В очередной раз удостоверившись, что за ним никто не следит, он свернул из переулка в подворотню.

Сильно болело тело, особенно живот и грудь. А еще было холодно. Оливер дернулся, открыл глаза и застонал. Он лежал, вмерзший в лужу собственной крови. Руки и ноги тряслись, зубы стучали, на ресницах и щеках прилипли льдинки слез. Рана на животе покрылась коркой.

Оливер сел, с трудом оторвав одежду и волосы от застывшей поверхности. Резкая боль ударила в голову. В памяти начали всплывать последние события, чувства, обрывки фраз. Особенно четко проявилось изображение Крина с зажатым в руке кинжалом. В надменном взгляде брата застыл испуг и неуверенность. Вспомнились вечно холодные глаза матери и море боли, в котором купался Оливер последние мгновения своей жизни.

Принц сел, прижавшись спиной к стене. Он обхватил плечи руками, но согреться не получалось. Каждая частичка тела ныла, голова раскалывалась, а внутри все слиплось и промерзло, словно кровь, некогда бежавшая в венах, превратилась в лед.

Комната, в которой находился Оливер, напоминала специальную спальню. Дощатый пол, каменные стены, деревянная дверь, кровать и комод, отчего-то лежащий на боку. Сквозь открытое окно, дверцами которого играл ветер, внутрь залетали снежинки.

Одной рукой опираясь на стену, а другой, держась за живот, юноша встал и посмотрел на улицу. Картина снаружи оказалась не более жизнерадостной, чем внутри. Множество домов из серого камня, близко стоящих друг к другу, были завалены снегом, у некоторых отсутствовала крыша. Принц не заметил ни одного окна, лишь угрюмые толстые стены.

Тишина неумолимо давила на уши. Редкие завывания ветра напоминали о том, что звуки в этом месте все же существуют.

Оливер сел на кровать и закутался в одеяло. Однако вскоре он понял, что шерсть не согревает его. Холод шел из груди, из самого сердца.

– Где я нахожусь? Странное место. Похоже на мою специальную спальню, но где же замок, двор? Откуда взялись безликие дома? – почесывая затылок, пробормотал юноша. Принц взглянул на живот. Рана была закрыта коркой заледеневшей крови. Боль постепенно начинала отступать, и Оливер повеселел. – Что произошло? – Юноша помнил, как Крин воткнул в него кинжал, помнил Эрна за окном, помнил, как уже готовился проститься с жизнью… – Кажется, и простился. Неужели я очнулся, пролежав в комнате с лета до зимы? Замок снесли и построили непонятный то ли город, то ли деревню, судя по всему, без единого жителя. Это же полный бред! Мне нужно прийти в себя. – Он закрыл глаза и попытался успокоиться.

Оливер встал и отбросил одеяло. Оно не спасало от безжалостных игл холода. Боль растаяла, остался лишь ее след – монотонное гудение в голове.