Шагин схватился за кольцо, ввинченное в крышку люка, дернул вверх крышку. Тщетно! Видимо, с той стороны ее держали. Еще рывок посильнее – и кольцо вместе с винтом выскочило из подгнившей древесины.

Он выхватил наган, сунул ствол в дыру от винта. В последний момент задержал палец на спуске. Нельзя стрелять. Все село сбежится на шум.

Выпрямившись, с отчаянием посмотрел па Сашу. За его спиной скрипнула дверь. Он обернулся.

В дверях стояла хозяйка дома. Прижав к груди каравай хлеба, молча смотрела на чекистов. Потом перевела взгляд на винтовки и подсумки, валявшиеся на полу.

– Куда подевали стражников? – одними губами спросила женщина. – Убили?

Саша покачала головой, показала на люк в погреб.

– Обоих?

– Один там. – Шагин кивнул в сторону каморки.

Хозяйка медленно опустилась на ларь в углу сеней.

Был поздний вечер, когда в доме, где содержались пленные, послышались крики, топот. Со звоном лопнуло стекло, из окна грянул выстрел.

Это подняли тревогу караульные, явившиеся сменить «хорька» и его напарника.

В дом врывались все новые группы бандитов. Несколько человек выволокли из каморки связанного часового, освободили его от веревок. Другие метались в сенях, где из подпола доносились глухие крики. Мешая друг другу, бандиты отодвигали мучной ларь, комод, стол, которыми была заставлена крышка люка в погреб.

Наконец крышку подняли. Из люка вылез «хорек». Грязный, со слипшимися волосами, он шатался от слабости. Тут же на него набросился второй стражник. Крича, что это предатель, вцепился в горло «хорьку», оба покатились на пол. Их растащили, поволокли к атаману.

Вбежала хозяйка. При виде разгрома, учиненного бандитами, заломила руки, запричитала. Расталкивая мужчин, стала хватать валявшиеся в беспорядке вещи, складывать на большую кучу тряпья и старых полушубков в углу сеней.

Из ее взволнованной речи, перемежаемой проклятиями в адрес пленников и незадачливых сторожей, можно было понять: она находилась у соседки, где пекла хлеб, видела, как из села задами пробирались в степь два человека – мужчина и женщина. Но, занятая работой, не придала этому значения. Теперь ясно, что это были беглецы.

Слушая женщину, бандиты все больше распалялись. И когда хозяйка дома выхватила у одного из них обрез и кинулась в дверь – все повалили за ней.

Владелец обреза нагнал женщину, вырвал у нее оружие, вскочил на лошадь.

– По коням! – кричали вокруг.

Бандиты разбежались по дворам, стали выводить на улицу лошадей.

И вот уже первая группа всадников устремилась в степь. За ними мчались остальные.

Хозяйка осталась одна. Когда стих топот коней, осторожно оглянулась. Улица была пустынна. Лишь в дальнем ее конце на фоне нависшей над горизонтом большой желтой луны проглядывались несколько движущихся точек. Какие-то всадники въезжали в село.

Женщина вернулась в хату. На пороге вновь огляделась. Убедившись, что вокруг спокойно, поспешила к куче тряпья и рваных одеял в сенях, на которую несколько минут назад сама же навалила всякий скарб, выхваченный из-под ног наводнивших дом бандитов.

– Вылазьте! – негромко сказала она.

Куча дрогнула, зашевелилась. Из-под нее показался Шагин, помог выбраться Саше. Затем они извлекли обе винтовки, подсумки и гранаты.

Все это время хозяйка стояла у двери, прислушиваясь.

– Не мешкайте, – сказала она. – Быстрее ховайтесь!

Саша села на пол, спустила ноги в люк погреба, нащупала стремянку. Вскоре она скрылась в черном квадрате люка.

– Я внизу, – донесся ее голос. Шагин передал Саше винтовки и патроны, рассовал гранаты по карманам.

– Спасибо! – Он обнял хозяйку. – За все спасибо. Жив останусь – вернусь сюда. Год буду работать, два года, а поставлю тебе новый дом, самый красивый дом в селе. Своими руками все сделаю!

– Ховайся! – шепнула женщина, косясь на дверь.

Шагин тоже услышал стук копыт близ дома.

Секунду спустя он исчез в погребе. Хозяйка опустила тяжелую крышку люка.

Стук копыт слышался отчетливее, громче.

К дому старосты, где расположился атаман, подъехали три всадника. Двое спешились и вошли в дом. Третий, солдат, увел коней во двор.

Один из всадников был полковник Черный, другой – Константин Лелека.

Черный так хватил кулаком по столу, что большая бутыль, которую только что внес и поставил перед ним рыжий писарь, подпрыгнула и опрокинулась. Вонючая влага хлынула на стол, оттуда потекла на брюки полковнику.

– К дьяволу! – рявкнул он и смахнул бутыль на пол. – Просамогонили все на свете!

Он с ненавистью посмотрел на атамана. А тот молчал, только тискал пальцами рыхлое, синее от перепоя лицо.

«Батько» считал себя выучеником Черного – больше года провел в его отряде, кочуя по югу России, пока не отпочковался от наставника, чтобы создать собственную банду.

Сейчас он чувствовал себя весьма неуютно. Полковник был скор в решениях, тяжел на руку. Запросто мог пришибить. Шлепнет, и весь разговор.

Взгляд атамана, блуждавший по горнице, остановился на «хорьке». Главарь бандитов по-собачьи оскалил зубы. Вот он, главный виновник!

Рука атамана легла на колодку с маузером, лежащую здесь же, на столе, отщелкнула крышку.

«Хорек» увидел, закричал, повалился на пол.

– Погоди, – сказал Черный, морщась, как от зубной боли. – Чего порешь горячку? Думай, как дело поправить. Остальное потом. – Он обернулся к Лелеке: – Слушай, Костя, может, не они это были, не те самые?

Лелека, шагавший по комнате из угла в угол, покачал головой:

– Ну да, «не они»! Обыскивали «учителя», ничего не нашли. А потом у этого человека вдруг оказался револьвер. Где же находилось оружие? У спутницы, вот где! И прятала она на себе не только наган, но и портфель. Потому и «брюхатая». Вот тебе, Черный, «не они»!

– Э-эх! – Полковник замотал головой, выставил пальцы, сжал их в кулаки. – Здесь были, голубчики!

– Искать надо, – сказал Лелека. – Убежден: не могли уйти далеко. Утверждает же атаман, что все кони в селе пересчитаны, оказались на месте.

– На месте, – подтвердил атаман. – Хлопцы каждый двор обошли, проверили.

– Ну вот. – Лелека сделал паузу. – Сдается мне, они еще в селе. Затаились и ждут. Уж я Шагина знаю, этот умеет. День будет ждать, неделю, а на рожон не полезет.

– Думаю, ошибаешься. – Черный поглядел на атамана: – Хорошо осмотрели дома?

– Еще надо искать, – упрямо сказал Лелека. – Все осмотреть заново. Не могли они уйти в степь пешком. Это было бы глупо. А Шагин умен.

– Ладно, еще разок прочешем село. Люди когда должны вернуться из степи?

– До утра будут там, – сказал атаман.

– Коли так, справимся сами, – решил Черный. – Со мной тридцать сабель, справимся!

Он достал карту, разложил на столе. Отыскал на карте село, заключил его в большой круг.

– Вот тебе район поисков, – сказал атаману. – Вернутся хлопцы из степи, пусть снова туда едут. Никакого отдыха. Пожрут – и тотчас в седла, понял?

– И распределить надо людей так, чтобы охватить весь район, ничего не пропустить, – вставил Лелека. – Каждому дать участок с ориентирами, они не спутают.

– Верно. – Черный обратился к атаману: – Все понятно, разъяснять не надо?

– Чего же яснее… Коней заморим.

Полковник так посмотрел на главаря бандитов, что тот поперхнулся, втянул голову в плечи.

– Все как есть сделаем, – пробормотал он. – Кони что? Свежих найдем, не тревожься… Только сюда не ходим. – Атаман пододвинул карту, положил ладонь на северо-восточную часть очерченного полковником круга: – Не так встречают…

Черный промолчал. Пояснений ему не требовалось. Он и сам не раз натыкался на крепкую самооборону жителей населенных пунктов, нес потери и уводил отряд, ничего не добившись.

– Тебе виднее, – сказал он, – действуй, как лучше. Но пути туда обязательно перекрой. И не теряй времени. А мы здесь поработаем. Константин, бери людей, приступай. Все осмотри, каждую щелку.