На одном из таких памятников вождю за неимением в Петербурге монументальных памятников Крупской, если судить по известному анекдоту, была даже укреплена мемориальная доска с текстом: «Надежде Константиновне Крупской, не оставившей наследства. Благодарная Россия».
Такие вот парадоксы истории.
Кстати, о благодарности:
Луначарский обратился к одному из литераторов:
– Мы решили поставить памятник Достоевскому. Чтобы вы посоветовали написать на пьедестале?
– Достоевскому от благодарных бесов.
Безжалостное и беспощадное время оставляет среди нас все меньше и меньше участников и очевидцев той революционной поры. Их воспоминания становятся бесценным материалом для создания фольклорной истории революции.
Старый горец встречает своего друга:
– Послушай, помнишь, ты мне в 17-м году рассказывал о какой-то заварушке в Питере? Так чем все это тогда кончилось?
* * *
Два старика встретились в трамвае.
– Слушай, а я тебя помню!
– Чего ты помнишь?
– Да мы вместе Зимний брали, ты еще на ступеньке упал, за пальто зацепился, и винтовка в сторону полетела. Было такое?
– Да вроде было. А как ты меня узнал-то?
– Да как же – по пальто и узнал!
* * *
Рабочий Путиловского завода пришел в баню. В одной шайке моется, в другой – ноги парит. Тут подходит к нему какой-то гнилой интеллигент:
– Това'ищ, уступите шаечку!
– Пошел ты на…
Тот отошел, побродил, шайки не нашел, снова подходит:
– Това'ищ, это не по-коммунистически – у вас две шайки, а у меня ни одной!
– Пошел ты на…, а то е… шайкой по лысине! – И обращается к банщику:
– Кто это тут у тебя рабочему человеку мыться мешает?
– Да Ленин это…
Через пятьдесят лет. Председатель собрания:
– А сейчас перед нами выступит с воспоминаниями старый рабочий, который два раза беседовал с Лениным.
* * *
Под аркой Главного штаба стоят два глубоких старика и, глядя на Дворцовую площадь, вспоминают:
– А помнишь, вон там мы залегли с пулеметом…
– А помнишь, вон там стояли наши с Путиловского…
– А помнишь…
– А помнишь…
– Да, поторопились… поторопились…
Ветераны уходили, унося с собой тяжкое бремя ответственности за случившееся. На смену им приходили новые поколения. К счастью, души детей не были отягощены комплексами. Их случайные и потому неожиданные взгляды на историю, их блестящие оговорки при устных ответах и гениальные ошибки в письменных сочинениях давно вошли в золотой фонд петербургского городского фольклора. Приводим только некоторые образцы, предоставленные петербургским художником и писателем Леонидом Каминским из своего собрания.
Рабочие оберегали жизнь Ильича и, чтобы его обезопасить, решили послать его подальше.
* * *
– Почему так быстро взяли Зимний дворец?
– Потому что лестницы там были очень широкие.
* * *
– Кого свергли в 1917 году?
– Зимнее правительство.
* * *
Табун солдат ворвался в Зимний дворец, вытащил из-под стола Временное правительство и посадил в Брестскую крепость.
* * *
– Что по плану Ленина нужно было захватить в первую очередь?
– Телеграфные столбы.
* * *
Каждый год 7 ноября в нашей стране совершается революция.
И, наконец, следуя недавней партийной методологии изучения истории КПСС, подведем итоги. Без комментариев. Так, как они сформулированы в фольклоре.
1. Лозунг патриотов: «Октябрьская революция – это результат жидомасонского заговора и… мы никогда не отступим от ее завоеваний».
2. Лозунг демократов: «Ленин и теперь лживее всех лживых».
3. Мнение армянского радио:
– Каковы итоги Великой октябрьской социалистической революции?
– Дров наломали, а топить нечем.
И выводы:
1. Ленинград колыбель трех революций, но нельзя же вечно жить в колыбели.
2. На экскурсии по крейсеру «Аврора»:
– А почему около пушки стоит часовой?
– Чтобы какой-нибудь мудак опять не выстрелил.
Героический фольклор войны и блокады
С началом Великой Отечественной войны ленинградский городской фольклор, отличавшийся до того традиционной оппозиционностью, вдруг приобретает уникальные черты подчеркнутой, демонстративной патриотичности, сближающие его с официальной публицистикой, а в отдельных случаях и с художественной литературой. Особенно это коснулось таких малых форм фольклора, как пословицы, поговорки и частушки. Сегодня не так легко отличить поговорку, услышанную из уст солдата во время короткого привала, от идеологического тезиса, рожденного в тыловых кабинетах и отлитого в пословичную форму в армейских многотиражках. Однако равно бесценны все документы той героической поры – как продукты коллективного творчества голодных блокадников и полуголодных солдат Ленинградского фронта, так и плоды умственных упражнений политработников пропагандистских отделов ЦК ВКП(б). Тем более, что в большинстве своем такой фольклор извлечен из изданий военных лет. Это значит, что, будучи опубликованными, такие пословицы, поговорки и частушки становились достоянием всех ленинградцев и тут же начинали функционировать в тылу и на фронте уже в качестве фольклора.
Вместе с тем еще весной 1941 года подлинный городской фольклор оставался, пожалуй, единственным общественным барометром, который показывал состояние тревожной предгрозовой атмосферы накануне войны. Постоянно рождались и носились по городу невероятные слухи, от которых мороз пробегал по коже и кровь леденела в жилах.
В отличие от ликующих мелодий, бравурных эстрадных куплетов и жизнеутверждающих газетных передовиц, фольклор кануна войны не заблуждался насчет грядущей трагедии.
Верующие старушки рассказывали, что на кладбищах Александро-Невской лавры появился старичок с крыльями. «Ходит между могилами, сам собой светится, а слова не говорит». Как только появилась милиция, старичок взлетел на склеп и оттуда произнес: «Руками не возьмете, пулей не собьете, когда схочу – сам слечу. Делаю вам последнее предупреждение: идет к вам черный с черным крестом, десять недель вам сидеть постом, как станет у врат – начнется глад, доедайте бобы – запасайте гробы. Аминь!» Сказал так старичок с крыльями и улетел, только его и видели.
По воспоминаниям Натальи Петровны Бехтеревой, в небе над Театром драмы имени А. С. Пушкина несколько дней подряд был отчетливо виден светящийся крест. Его будто бы видели и хорошо запомнили многие ленинградцы. Люди по-разному объясняли его происхождение, но абсолютно все сходились на том, что это еще один знак беды, предупреждение ленинградцам о предстоящих страшных испытаниях.
Неожиданно среди ленинградцев появился интерес к Тамерлану, особенно после того, как в Самарканд выехала научная экспедиция сотрудников Эрмитажа для изучения усыпальницы Гур Эмир, где похоронен знаменитый завоеватель XIV века. «Ленинградская правда» публиковала ежедневные отчеты о ходе работ. В одной корреспонденции из Самарканда рассказывалось о том, как с гробницы Тамерлана снимали тяжелую плиту из зеленого нефрита. «Народная легенда, сохранившаяся до наших дней, – писал корреспондент ТАСС, – гласит, что под этим камнем – источник ужасной войны». Многих читателей это рассмешило. Какое фантастическое суеверие думать, что, сдвинув древний камень с места, можно развязать войну!
