Синглтон поглядел в стакан. Брови его сошлись на переносице. Джессика оказалась совсем не такой, какой он ее представлял. Конечно, она дичилась, но это не было агрессивной дикостью ребенка, выросшего в трущобах большого города. Ее диковатость была скорее средством самозащиты, чем-то светлым и тихим, вроде ограды из вьющихся растений, ощетинившихся колючками, чтобы их не трогали. А в глазах ее читалась уязвимость и ранимость, о которых Глэдис его не предупредила. Эта неуверенность в себе, этот облик потерявшейся девочки… Кристофер сделал глоток. Что-то еще не давало ему покоя. Джессика была старше, чем он думал. Он ожидал встретить подростка, а увидел зрелую женщину, и эта женственность пугала Кристофера. Синглтон покрутил стакан. Надо убить это любопытство в зародыше. С него обычно все и начинается.

Сумка Джессики, этот безобразный коричневый мешок, стояла под журнальным столиком. Кристофер долго смотрел на нее, стараясь побороть угрызения совести. В конце концов он все-таки поднял ее с пола, но заглянул внутрь лишь тогда, когда бокал почти опустел.

Он хотел посмотреть ее документы, больше ничего. Но чтобы добраться до бумажника, пришлось вытащить несколько коробочек с косметикой, щетку, расческу и, как ни странно, книгу под названием «Детские болезни: диагностика и лечение». Дальше лежала смена нижнего белья. Из чистейшего хлопка, с удивлением отметил он.

А вот и бумажник… Кристофер открыл его и стал искать удостоверение личности. Поразительно… Водительские права. Через секунду у него вырвалось проклятие. Девчонке было двадцать два года! Точнее, почти двадцать три. День рождения у нее через месяц, за три дня до его собственного. Да, дела…

Кристофер хотел сразу же закрыть бумажник, но со смутным чувством вины заглянул в карточку медицинской страховки. Черт побери, не заплачено за целый год! Да кто же сейчас живет без страховки? В следующем отделении оказался читательский билет, настолько затертый от частого употребления, что в нескольких местах не было видно текста. Морщины на лбу Кристофера стали глубже.

Он заглянул во все отделения, ожидая найти стандартный набор кредитных карточек, но не нашел там ничего похожего. Наверно, у Джессики даже банковского счета не было…

В отделении для мелочи лежало двести восемнадцать долларов. Он рассеянно обвел глазами комнату. Как можно ехать с такими деньгами за две тысячи миль и начинать новую жизнь? Да нет, скорее всего, деньги лежат у нее в чемодане, а это так — на мелкие расходы…

Когда Кристофер клал бумажник на место, то заметил, что на дне сумки лежит маленькая записная книжка. Он открыл ее, и прочитал: «28 сентября. Сегодня вечером ходила в кино». Дневник! Кристофер тут же захлопнул его. Существовала грань, переступить которую он не мог.

Синглтон все распихал по местам и застыл, уронив руки на сумку. Кем же все-таки была эта девушка, спавшая сейчас наверху в комнате для гостей? И что ему с ней делать до приезда Глэдис?

Неужели уже утро? Джессика не хотела просыпаться, не хотела осознавать, что она в Денвере, а не в Нью-Йорке. Девушка неохотно откинула одеяло и опустила ноги на пол.

Вчера вечером Кристофер забыл задернуть шторы, и теперь яркое солнце заливало комнату, выкрашенную в нежно-розовый цвет, который гармонировал с розовато-лиловой обивкой мебели и пушистым ковром на полу. Джессика быстро встала и открыла чемодан. Вчера ее так и подмывало вернуться домой. Ясно, Глэдис просто-напросто навязала ее общество Кристоферу, но сегодня, при свете дня, мысль о пребывании здесь казалась не такой пугающей. Да и деньги на дорогу потрачены… А как разозлилась бы Глэдис, увидев ее на пороге!

Она будет действовать по заранее намеченному плану. Если сразу заняться делами, как советовал Кристофер, возможно, удастся быстро найти работу, подходящее жилье и через несколько дней убраться отсюда.

Во всяком случае, пороть горячку особой нужды не было. Скорее всего мачеха одобрит любую квартиру, какую бы Джессика ни подыскала. Однако как быть с задатком? Глэдис не очень-то доверяла ей в финансовых вопросах и предпочитала сама распоряжаться семейной казной.

Ну что ж, на этот раз Глэдис придется положиться на мнение падчерицы. А Джессика позволит ей и попросит выслать нужную сумму. В таком случае предстоит терпеть Кристофера Синглтона еще несколько дней. Впрочем, после вчерашнего вечера она не находила эту перспективу слишком неприятной.

Набросив халат, Джессика направилась в ванную. По дороге она увидела, что дверь в комнату Кристофера приоткрыта. В щель виднелась аккуратно заправленная кровать. Неужели ушел на работу? Но ведь сегодня суббота…

Довольно долго простояв под горячим душем, Джессика почувствовала себя намного лучше. Взгляд в зеркало убедил ее, что это и в самом деле так. Джессика быстро натянула новые джинсы и розовый мохеровый свитер, который был ей очень к лицу, и заколола длинные волосы в свободный пучок, придававший ей задорный девчоночий вид и позволявший спрятать сожженные химической завивкой концы волос.

Снизу доносились голоса. Видно, Кристофер дома. Она решила немного подкраситься. Руки слегка дрожали.

Джессика сама не понимала, почему так нервничает. Ну и что, если перед мужчинами типа Кристофера женщины падают в обморок? Она не из таких. Джессика закрыла чемодан, одернула на себе свитер и тихонько открыла дверь.

Вчера вечером она слишком устала, чтобы запомнить подробности обстановки. Теперь Джессика поняла, что на второй этаж вели две лестницы: широкая, застеленная ковром, по которой Джессика с трудом взбиралась накануне, и вторая, в углу коридора, отделенная от него перегородкой. Оттуда и доносились голоса.

Джессика догадалась, что разговаривают на кухне. Сочный баритон, несомненно принадлежал Кристоферу, но второй голос был явно женский — нежный и мелодичный.

— Так когда же я увижу твою маленькую подопечную? — спросила женщина и залилась низким, чувственным смехом.

Джессика замерла, поняв, что речь идет о ней. Потом она беззвучно спустилась на несколько ступенек и села.

— Я же сказал, Эмили: она вовсе не моя подопечная. Налить еще кофе? Похоже, тебя сегодня невозможно остановить.

— Ты что-то скрываешь от меня, правда, чертенок? — снова засмеялась женщина.

— Слушай, ты никуда не торопишься?

— Тороплюсь. Пойти наверх, вытащить эту малышку из кровати и посмотреть, кого ты от меня прячешь.

Послышалась возня. Джессика подумала, что женщина делает вид, будто хочет встать, а Кристофер удерживает ее. Девушка обхватила колени и уперлась в них подбородком. Видно, эта гостья была не просто другом.

— Да она вот-вот сама спустится, — раздался голос Кристофера. — Я слышал, как шумел душ. И она не такая уж малышка, Эмили, — поколебавшись, добавил он. — Ей… через месяц будет двадцать три.

— Ты шутишь! — На этот раз в голосе женщины не было кокетства.

— Если бы! Вчера вечером я заглянул в ее водительские права.

Джессика резко выпрямилась. Кристофер рылся в ее сумке? Сначала она была просто шокирована, но через несколько секунд ее охватил гнев.

— Может, сестра и говорила мне что-то, а я не расслышал, но, клянусь тебе, Эми, я считал ее подростком.

— Боже! А теперь оказывается, что у тебя в доме живет взрослая женщина!

— Говори потише. Она пробудет здесь лишь пару недель.

— Милый, Господь создал мир всего за неделю.

— Да перестань ты! Видела бы ты ее…

Джессика затаила дыхание.

— Она абсолютный ребенок, совершенно беззащитный и нуждающийся в помощи. Вообще-то я рассчитывал на тебя…

— Ты заинтриговал меня. Что с ней?

— Ну… Ее надо немного пообтесать. Макияж, одежда и все такое…

— И только-то?

— Пожалуй. Если бы тебе удалось что-нибудь сделать с ее бруклинским выговором…

Джессика закрыла глаза. Глэдис оказалась права, когда говорила, что ей будет не под силу общаться с людьми из высшего общества. Джессика ей не верила. Ей казалось, что она прекрасно выглядит, умеет себя вести и правильно разговаривает. А на самом деле все наоборот…