Эти досье служили Сталину орудием угрозы против тех, кто попытался бы когда-либо вести себя неподобающим образом. Ведь лучшая гарантия постоянной лояльности члена партии – знание им, что любой его проступок в прошлом может быть вдруг «раскрыт», а досье направлено прокурору. Что может быть большей гарантией абсолютной лояльности, чем сведения о том, что, дескать, министр, ведающий общественной безопасностью, был, возможно, в прошлом агентом- провокатором?
Десятое управление Безпеки было орудием Сталина внутри Польши. Это была ужасная, внушающая страх организация, а Йозеф Святло был заместителем ее начальника. В 1948 году, к которому относится начало этой истории, коммунистическая партия и правительство Польши были у него в руках. Не было ни одного секрета, которого бы Святло не знал. Ему ничего не стоило добиться назначения или отставки министра…
ГЛАВА 3. БРИТАНЦЫ ВЫХОДЯТ ИЗ ИГРЫ
Получив по телетайпу зашифрованное сообщение из штаб-квартиры Интеллидженс сервис, Ворота Королевы Анны, дом 21, чиновник отдела связи Форин Оффиса в Лондоне немедленно отправил его начальству.
Почти сразу же сообщение Салливена стало объектом ожесточенных споров. И в результате невероятной бюрократической волокиты то, что могло превратиться в триумф англичан, обернулось роковой ошибкой: Интеллидженс сервис отреклась от своей миссии в пользу ЦРУ, по существу, вытекающей из ее репутации как самой мощной разведывательной организации западного мира.
Большинство из нас имеет искаженное и довольно странное представление о том, что из себя представляет современный шпионаж. Это следствие широкого распространения в послевоенное время популярной «шпионской» литературы. В ней, естественно, все внимание сфокусировано на человеке действия. Но оперативник (как его именует разведывательная терминология) является не более чем рядовым в армии привилегированных офицеров. Проверка сведений – вот что ценится в разведке. А она полностью зависит от тех, кто оценивает получаемые сведения. Сообщение о том, что какой-то ответственный коммунист скоро потеряет сбой пост, не имеет никакой ценности, если тот, кто дает оценку информации, не сделает заключение, что этот человек отстаивает особую точку зрения, ввиду чего от него скоро избавятся. Донесение о новых военных сооружениях в районе Полярного круга ничего не означает, пока эксперты не воссоздадут ясную картину новой советской системы установок межконтинентальных баллистических ракет. Информация делает возможной выработку оценки, однако при плохой оценке девяносто процентов всей разведывательной информации бесполезно.
Таким образом, первыми, кто получил сообщение Салливена, были эксперты. Они должны были дать ответ на следующий вопрос: почему Святло хочет изменить, какие выгоды получат Англия или западные союзники, если он это сделает, отсутствует ли какой-либо риск, что Святло является участником сложной дезинформационной игры?
Причины, по которым человек решает перейти на другую сторону, позволяют обычно сделать вывод о его будущей полезности. Мало кто изменяет в расцвете своей карьеры. Большинство из тех, кто идет на такой шаг, уже отстранены от важных постов, а поэтому информация, которую они могут сообщить, имеет лишь историческую ценность. Большинство перебежчиков осознают закат своей карьеры намного позже, чем их коллеги, и Интеллидженс сервис в противоположность ЦРУ всегда относилась к ним с предельной осторожностью, избегая тех, кого она называла «поношенными вещами».
Судя по всему, Святло был далек от того, чтоб ему полностью доверяли русские и чтоб он пользовался доверием поляков. Он был неправдоподобно молодым для столь важного поста. И его ожидало блестящее будущее. В то же время Святло располагал материалами не только сенсационными, но и самыми свежими. Он имел доступ к сверхсекретным архивам, пользовался доверием высшего руководства, и в его интересах было оставаться среди своих. Данный факт сам по себе вызывал настороженность некоторых экспертов: уж слишком легко доставался такой агент, как Святло, он был слишком хорош для того, чтобы быть настоящим.
Поэтому не исключалась возможность, что Святло подставлен русскими. Возможно, МГБ разработало новый способ внедрения шпиона в западные страны под «крышей» перебежчика или, что более правдоподобно, решило использовать Святло для дезинформации западных разведок. Если дело обстояло таким образом, то ясно, данная операция должна была готовиться несколько лет. Иначе если Святло действительно тот, за кого он себя выдает, то при интенсивной передаче информации может не удержаться и выболтать факты, которые русские хотели бы скрыть. Поэтому подобная операция могла быть успешно осуществлена лишь в случае, если бы Святло почти сразу после окончания войны занял фиктивный пост в фиктивном департаменте и ежедневно в течение нескольких лет знакомился с фиктивной информацией. Но это казалось маловероятным, хотя русские и обладали мастерством в проведении подобных операций.
Следовательно, Святло был настоящим перебежчиком. Но почему? Причины, которые он изложил Салливену, были классическими: он стал коммунистом по искреннему убеждению, однако медленно и постепенно осуществление коммунистических идей, сопровождавшееся насилием над человеческой личностью, сначала поразило его, а в конце концов внушило ему отвращение. Разочарование уступило место отчаянию, и сейчас его единственноё желание – перейти на Запад и бороться за дело свободы. Он понимал, что его страна стала всего лишь сателлитом Советского Союза, а польские лидеры всего лишь марионетки в руках своих русских хозяев. Такое объяснение было правдоподобным, поскольку Святло был в высшей степени преуспевающим молодым человеком. Совершенно очевидно, он мог скорее потерять, чем выиграть, если лишится своего влиятельного поста, не имея в перспективе гарантированного будущего на Западе.
Объяснение Салливена, основанное на тщательно собранной в Варшаве информации, было несколько более сложным. По его словам, Святло решил перейти на сторону Запада главным образом под влиянием момента, в связи с тем, что он проиграл битву с одной из самых выдающихся фигур режима Яковом Берманом.
Сотрудник «Юнайтед пресс» в Варшаве до войны и член Центрального Комитета Польской коммунистической партии,. Берман отвечал за вовлечение в ряды партии новых членов из числа интеллигенции. После войны он стал ответственным за вопросы безопасности и партийной идеологии. Будучи в тесной дружбе с Берутом, он занял положение второго после президента человека в стране. Оставалось тайной, каким образом Берману удалось остаться невредимым во время войны, тем более что, по свидетельству ряда арестованных коммунистов, полиции было известно о нем. У Святло, который сразу невзлюбил Бермана, имелось только одно объяснение: Берман находился на службе у политической полиции, которая, возможно, внедрила его в партию в качестве агента-провокатора.
Никаких доказательств того, что Берман сотрудничал с довоенной полицией, не было, но Святло был убежден в этом. Он собрал досье, содержавшее в лучшем случае такие доказательства, как слухи и сплетни, и пошел к президенту, требуя полного партийного расследования. Святло был честолюбивым человеком. В случае отстранения Бермана его путь в верха оказался бы намного проще. Но он руководствовался не только этими мотивами. Святло серьезно относился к своей работе. Он хорошо знал, что в результате запутанной истории Польши в последние годы не каждый был тем, за кого себя выдавал. Стоило потрясти калейдоскопом, и подлец превращался в героя, фашист становился коммунистом, а полицейский шпик – министром правительства Именно его управлению предстояло разобраться во всей этой неразберихе.
Вместо того чтобы отдать распоряжение расследовать справедливость обвинений, высказанных Святло, президент Берут приказал арестовать одного из главных информаторов последнего и порекомендовал Святло держать язык за зубами. В то же время Берут не возражал против продолжения расследования всей деятельности Бермана, нынешней и прошлой, но при этом дал понять, что не намерен принимать никаких мер против своего главного помощника. Возмутившись тем, как отнеслись к его докладу, Святло решил изменить. Это было решение обозленного человека с неудовлетворенным честолюбием, уверенного в том, что система, за которую он боролся всю свою жизнь, непоправимо разъедается коррупцией.
