У Хорста собрались все наиболее уважаемые жители Карвахолла. Следовало решить, как быть дальше и стоит ли наказывать Хорста и его сторонников за проявленную инициативу. Спор продолжался с раннего утра.
Роран потихоньку пробрался в комнату. Вокруг длинного обеденного стола сидели Биргит, Лоринг, Слоан, Гедрик, Дельвин, Фиск, Морн и еще несколько человек. Хорст занял место во главе стола.
– …И я говорю, что это глупо и безответственно! – говорил Кизельт, опершись костлявыми локтями о столешницу. – С какой стати вы подвергли такой опасности…
Морн прервал его, махнув рукой:
– Это мы уже обсуждали, Кизельт. Чего уж теперь кулаками махать – зряшное это дело. Впрочем, и я поступил бы так же: Квимби был моим другом, и у меня просто мороз по коже, когда я думаю, что эти твари могли сделать с Рораном. И все же хотелось бы знать, как нам теперь выбраться из этого положения.
– Очень даже просто: перебить всех солдат, и точка! – заявил Слоан.
– А потом что? Ведь тут же других пришлют! Да эти, в алых рубахах, нас просто своей численностью задавят. Но даже если мы сдадим Рорана, это ничего хорошего нам не принесет: вы ведь слышали, что раззаки пообещали попросту перебить всех, если мы будем продолжать его укрывать, или продать всех в рабство, если мы его выдадим. У тебя, Кизельт, возможно, иные соображения, но я лично скорее умру, чем свою жизнь в рабстве закончить! – Морн покачал головой. – Нет, ребята, не выжить нам!
Фиск склонился над столом и негромко, но решительно предложил:
– Но ведь можно отсюда и уйти.
– А куда идти-то? – возразил ему Кизельт. – Позади Спайн, впереди солдаты, а за их спинами – вся Империя!
– А все твоя вина! – вскричал вдруг Тэйн, тыча пальцем в Хорста. – Теперь они сожгут наши дома, убьют наших детей, и все из-за тебя!
Хорст вскочил так стремительно, что с грохотом уронил стул.
– Где же твоя честь, парень? Неужели ты позволишь им пожрать нас и даже сдачи не дашь?
– Не дам. Это ведь сущее самоубийство! – Тэйн обвел гневным взглядом присутствующих, встал и бросился вон.
Гедрик, заметив Рорана, махнул ему рукой и сказал:
– Иди, иди сюда, мы тебя давно ждем.
Роран заложил стиснутые руки за спину, чувствуя, что на него разом уставились несколько пар гневных глаз.
– Скажите, что я могу сделать для деревни? – спросил он.
– Мы тут подумали и решили, – сказал Гедрик, – что нас не спасет уже ничто, даже если мы прямо сейчас выдадим тебя. А уж что могло бы быть, если б все сложилось иначе, теперь и говорить нечего. Придется, видно, готовиться к следующей атаке раззаков – иного выхода нет. Хорст обещал выковать еще наконечников для копий – а может, и другое оружие, если времени хватит.
Фиск готов сделать деревянные щиты. К счастью, его мастерская уцелела во время пожара. Ну, и кому-то надо заняться обороной – заграждения какие-то построить, сторожевые посты выставить. Мы бы хотели, чтобы этим занялся ты. Помощников мы тебе выделим достаточно.
Роран кивнул:
– Конечно. Сделаю все, что смогу.
Тара, сидевшая рядом с Морном, вдруг встала, горой возвышаясь над мужем. Тара была женщиной очень крупной, хоть и не молодой: в ее черных волосах уже мелькала седина. Но своими могучими руками она еще вполне могла и цыпленку шею свернуть, и уличных драчунов разнять.
– Ты уж постарайся, Роран, – сказала она. – Нам и так уже слишком многих хоронить придется. – Она повернулась к Хорсту: – В первую очередь людей похоронить нужно и детей в безопасное место отправить, а уж потом всем остальным заниматься. И тебе, Илейн, тоже лучше бы уйти. Мне кажется, на ферме Каули было бы спокойно.
– Я не оставлю Хорста, – спокойно ответила Илейн.
Тара тут же рассердилась:
– Это на шестом-то месяце беременности? Ты же ребенка потеряешь! Ничего с твоим Хорстом не сделается!
– Нет уж. Мне куда хуже будет, если я стану дрожать от страха за мужа и сыновей. Лучше я здесь останусь. Ничего, как-нибудь справлюсь. Я все-таки двоих уже родила. Да ведь и ты наверняка останешься. И многие другие женщины.
Хорст обошел вокруг стола, нежно сжал руку Илейн и сказал:
– Да и я бы хотел, чтобы ты рядом со мной осталась. А вот дети должны уйти. Не сомневаюсь, Каули о них хорошо позаботится. Но сперва нужно убедиться, что дорога к его ферме свободна.
– И не только убедиться! – проскрипел Лоринг. – Никто из нас в ту сторону долины и ходить не должен! Тамошние фермеры все равно помочь нам не смогут, зато эти… осквернители запросто до них доберутся.
Все с ним согласились, понимая, что пора расходиться по домам. Впрочем, вскоре большая часть жителей Карвахолла собралась на деревенском кладбище за домом Гертруды. Девять закутанных в белые саваны покойников уже ждали у вырытых могил; у каждого на груди лежала веточка болиголова, и каждому на шею заботливая Гертруда надела серебряный амулет.
Громко перечислив имена погибших – Парр, Виглиф, Гед, Бардрик, Хейл, Гарнер, Килби, Мелколф и Олбим, – она каждому закрыла глаза черными плоскими камешками, воздела руки к небесам и принялась читать поминальную молитву. Слезы так и текли из уголков ее закрытых глаз, а голос ее то возвышался, то стихал в такт горьким и торжественным словам, повествующим о земле, о ночи и о том извечном горе, которое всегда приходит не ко времени и от которого никому из нас не уйти…
Когда смолкло последнее слово молитвы, воцарилась полная тишина. Помолчав, родственники и друзья погибших стали вспоминать вслух, какими хорошими были при жизни эти люди. Потом тела опустили в землю.
А Роран не мог отвести глаз от холмика земли над безымянной могилой, где похоронили убитых в схватке солдат. «Один убит Нолфаврелем, а два – мною», – подумал он и сразу вновь почувствовал, как сопротивлялась ударам его молота плоть врага, как хрустели, превращаясь в месиво, кости… Тошнота вдруг подступила к горлу: «Это же я их убил! Но ведь не хотел никого убивать!» Ему казалось, что отныне на лбу у него стоит кровавое клеймо.
Он ушел с кладбища при первой же возможности – даже не остановился, чтобы поговорить с Катриной. Взобравшись на холм, откуда хорошо был виден весь Карвахолл, он пытался представить себе, как лучше расставить сторожевые посты и что предпринять для обороны деревни. К сожалению, дома стояли друг от друга слишком далеко, чтобы соединить их заграждением. Вряд ли было бы разумно допускать схватку с солдатами прямо под стенами домов – ведь окажутся вытоптанными все сады и огороды. С востока деревню защищала река Анора, но с трех сторон Карвахолл оказывался совершенно беззащитным. И Роран совсем не был уверен, что за несколько часов можно построить сколько-нибудь мощную преграду для раззаков и их отряда.
Вдруг в голову ему пришла одна идея. Выбежав на центральную площадь, он громко крикнул:
– Эй! Кто может помочь мне рубить деревья?
Уже через несколько минут к нему стали подходить мужчины. Но Роран не умолкал:
– Еще, еще! Мне нужны еще люди!
Один из сыновей Лоринга, Дарммен, пробился к Рорану и спросил:
– Ты что делать-то собрался?
Роран ответил ему громко, чтобы слышали все:
– Надо построить вокруг Карвахолла стену – чем толще, тем лучше. Я прикинул: если срубить побольше деревьев, уложить их друг на друга и заострить оставшиеся сучья, то раззакам трудновато будет через такую преграду перебраться.
– И сколько же деревьев потребуется? – спросил Орвал.
Роран прикинул что-то в уме и сказал:
– По крайней мере полсотни. А может, и все шестьдесят. – Орвал чертыхнулся, начались споры, но Роран крикнул: – Погодите! – Он пересчитал собравшихся: их оказалось сорок восемь. – Если каждый из вас в течение этого часа сумеет свалить хотя бы одно дерево, то и спорить будет не о чем. Сможете?
– Ты за кого нас принимаешь? – обиженно спросил Орвал. – Когда это мне нужен был целый час, чтобы дерево срубить? Лет в десять?
– А что вы скажете насчет ежевики? – спросил Дарммен. – По-моему, очень неплохо еще и ее побегами ветки обмотать. Сквозь такие колючки мало кто пролезет.
