Русич выехал из общего строя. Посмотрел в сторону гунна, на котором поверх кожаного панциря была наброшена бычья шкура. Крутые рога венчали голову кочевника. В левой руке он держал круглый щит, в правой – громадный кистень с длинными железными шипами.

Мирослав вдруг сбросил с себя доспехи, оставшись обнаженным по пояс. Взял копье и меч, поцеловал сталь и тронул коня, управляя им лишь коленями. Гунн дико заорал, раскрутил кистень и сделал то же самое. Лошади перешли с рыси на галоп. Расстояние стало стремительно сокращаться.

Схватка длилась считаные мгновения. Когда противники сблизились почти вплотную, Мирослав метнул копье. Гунн прикрылся щитом, на какой-то миг потеряв руса из вида. Юноша же сильными коленями заставил коня чуть повернуть и пройти с левой, неудобной для противника стороны. Гунн неуклюже развернулся, бить железным шаром через голову коня оказалось очень неудобно. Разящий удар меча по пояснице переломил его пополам. Торжествующий крик разом вырвался из пяти сотен глоток.

В этот миг отдаленный, но не менее дружный крик долетел со стороны реки. Сотня Верена веером вылетела на скот гуннов, беспощадно рубя и коля животных направо и налево. Немногочисленные рабы-погонщики испуганно разбегались прочь.

Кочевники заволновались, зашумели, славяне продолжали стоять, подобно молчаливой каменной глыбе. Когда же Верен бросил половину своих воев на кибитки пришельцев, предводитель гуннов не выдержал. Более трех сотен всадников откололись от толпы и наметом полетели спасать свои богатства.

– Наш час! – оглушительно возвестил Богумир. – Вперед!!

Он с места пустил коня в карьер. Опытный воевода не раз уже сталкивался с гуннами: их племена все чаще и чаще стали появляться на землях Русколани, мутной волной накатываясь с востока. Самым страшным оружием в руках кочевников были мощные луки почти в рост человека. Они обычно перевозились разобранными на три части. Собранные в единое целое, выпускали со страшной силой стрелы, способные пробить не только кожаный, но и металлический панцырь. А потому нужно было как можно скорее дорваться до рукопашного боя!

Навстречу действительно засвистело целое облако смертоносных посланцев. Раненые кони бешено ржали, анты валились под копыта молча. В ответ также полетели стрелы. Казалось, на краткий миг над полем боя заметались тучи бешеных птиц! Выпущенные кочевниками были беспощаднее…

Вот и гунны! Щитом Богумир привычно отбил жало копья, меч достал голову врага. Конь врезался в образовавшуюся щель в толпе кочевников. Новый взмах, вновь сталь погружается во что-то мягкое. Боевой конь грудью опрокидывает лошадку, оказавшуюся на его пути. Воевода не оглядывался. Он знал, что сзади свои, что они прикроют. Пока не погас напор, пока рубка не превратилась в толчею – вперед и вперед!! Как можно сильнее разрезать строй гуннов, как можно быстрее развалить его на отдельные части!

Слева сверкнул топор. Богумир инстинктивно прикрылся, но удара не последовало. Невесть как оказавшийся рядом Мирослав успел опередить гунна ударом меча. Его окровавленный обнаженный торс выглядел в этой толчее шкур и доспехов пугающе-прекрасно.

– Сзади!!!

Воин успел лишь обернуться. Узкая сабля скользом пала на его плечо. Ант вздыбил коня, спасаясь таким образом от второго удара. Прилетевшая откуда-то стрела насквозь пронзила шею животного. Богумир поспешил прикрыть собою раненого юношу.

– Садись за мною!!!

Под тяжестью двух всадников конь потерял резвость. Анты обтекали своего воеводу справа и слева. Гунны явно заколебались, начали вспячивать. Вот покатился прочь один, второй… И вдруг, словно вешние воды, прорвавшие снежный затор, оставшиеся в живых гунны покатили дружной волною в степь. Анты неслись следом, стрелами и копьями выбивая из седел побежденных.

– Славер!! – крикнул Богумир что есть мочи. – Верни их! Забери купцов и к реке!!!

Ратник в панцире с бронзовыми пластинами на груди и плечах кивнул и подтолкнул коня пятками.

Победа далась дорогой ценой. Около сотни антов остались неподвижно лежать на снегу. Из остальных каждый второй был ранен. Не обошлось без потерь и у Верена: не все славяне смогли прорваться на другой берег Ра. Победители встали на ночь «на костях».

Запылали костры, над которыми закапало соком свежее мясо. Убитых собрали и уложили в вырытые топорами и мечами общие скудельницы. Согнали в единый табун всех пойманных лошадей, и своих, что остались без хозяев, и чужих, непривычно низкорослых. Среди китайцев нашлось несколько человек, разбиравшихся в медицине. Раненых перевязывали, зашивали раны, поили горячими отварами. Не способных двигаться укладывали на повозки, отбитые у гуннов. Когда мясо запеклось и остывшие после сечи славяне собрались для тризны, Богумир вновь обратился с молитвою к богам. Он пожелал легкого пути душам павших на поля бога Сварога, попросив Ящера[14] не чинить им препятствий.

Спустя десять дней отряд разделился. Сотня Верена вместе с ранеными повернула к Кияру, остальные продолжили путь к городу греков.

Тепло обычно приходило рано на земли Русколани, а в год 295 нашей эры солнце особенно заботливо сгоняло снега на предгорных лугах и пробуждало молодую траву на радость скоту и пастухам. Посеянное под осень зерно дружно зазеленило черные квадраты и прямоугольники полей, ратаи вывели быков и лошадей, чтобы взрыхлить деревянной сохою с железным оралом отдохнувшую за зиму землю. Многочисленные стаи перелетных птиц засвистели крыльями в небесах, садились отдыхать на озерцах и ериках, призывая к себе горячих юных охотников с меткими стрелами. Молодые анты с гордостью возвращались домой мимо жилищ, специально подвесив добычу на поясе и доказывая тем самым всем, что они стали взрослыми мужами, способными держать в руках тугой лук и поражать из него врагов.

Вечером 20 апреля княгиня Мелида почувствовала начало родовых схваток. Ее уложили в палату, приставив к дверям охрану. Князь не показывал своего волнения, хотя страстно желал, чтобы первенцем оказался сын. Он навестил жену, поцеловал ее в слегка запотевший лоб и вышел на улицу. В глаза сразу бросились все, стоявшие во дворе. Запрокинув головы, они глядели в темное звездное небо, указывали вверх пальцами, что-то оживленно обсуждали. Дажень Яр также посмотрел на звездный купол и обомлел.

Заметно выделяясь среди прочих, в темном небе горела необычным светом ярко-зеленая звезда. Она медленно перемещалась по отношению к другим звездам, оставляя за собою едва заметный след. Никогда еще князь Русколани не видел ничего подобного, предчувствие божеского знамения охватило его. Рождалось его первое дитя, и Сварог явно посылал ему какой-то знак!! Но какой?

Дажень окликнул двух воинов, приказал им сопровождать его и поспешил на поиски главного волхва.

Он нашел его на капище. Светозар только что преподнес в жертву богам Сварогу и Матери Сва сурью[15], просо, молоко и жир[16]. Теперь он и еще несколько жрецов творили молитву главным богам, и лица их были торжественно-неприступны.

Князь дождался, когда Светозар закончит. Поднявшись с колен, главный волхв приблизился к князю и поклонился:

– С великой радость тебя, Дажень Яр, и всю нашу великую землю! Боги послали тебе славного сына, который прославит Русколань в веках!

– Тебе сказала об этом необычная звезда?

– Да, это великий знак небес, Чигирь-угорь! Под ним пришли на землю Крышень и Коляда[17], бог ромеев Христос. Теперь настал черед твоего сына нести людям великие знания и оборонить их от грядущих напастей.

– Это точно будет сын?

– Да. Когда вернешься, ты уже сможешь взять его на руки.

Светозар внимательно глянул на Даженя и процитировал древнее писание: «…И настелит Овсень мост. И первым проедет по нему Крышень, а второй – Коляда, третий – Бус». Ты должен назвать своего сына Бусом Белояром, ибо родился он в последний день месяца Белояра, на закате дня Сварога. Такова воля наших богов!