Мы приехали в гостиницу - это была "Гостиница у моря" - Hotel de la Mer. В номере я заказал обед. Как всегда, еда была превосходной, и она нас немного подбодрила. После обеда я включил магнитофон, и Майкл Кейн начал говорить.

Как я уже заметил раньше, сначала я не мог безоговорочно поверить его странному рассказу. Но по мере того, как он говорил - а магнитофон записывал, - я все больше и больше убеждался, что передо мной не сумасшедший и не лжец. Он пережил все, о чем мне рассказывал. Когда глубокой ночью он закончил рассказ, я почувствовал, будто и сам участвовал во всех невероятных приключениях вместе с Майклом Кейном, американским физиком, на Марсе оказавшимся воином!

Ниже вы можете прочитать то, что он мне рассказал в тот день. Я оставил в его рассказе все как есть, лишь сделал небольшие пояснения, чтобы было легче разобраться в технической стороне происходящего, а также опустил ряд деталей, которые можно отнести к научным секретам - их публикация противоречила бы законам Великобритании и США. Судите о Кейне, как о нем судил я. Что бы вы ни думали, не спешите обвинять его во лжи. Если бы вы слышали, как сдержанно и уверенно он рассказывает о своем путешествии, если бы вы видели, как он сидит, не отрывая взгляда от потолка, - словно пытаясь сквозь него разглядеть Марс, если бы вы поняли тогда, что, рассказывая тот или иной эпизод, он переживает его заново и испытывает те же самые чувства, что испытывал тогда, - словом, если бы вы были в тот день с нами в гостиничном номере в Ницце, вы бы поверили безоговорочно, как поверил ему я.

Эдвард П. Брэдбери

Честер-Сквер

Лондон, Ю-З 1

Апрель 1965

- Транслятор вещества принес мне безграничное счастье и величайшее горе, - начал Кейн свой рассказ. - Этот аппарат отправил меня в мир, где я чувствовал себя увереннее и свободнее, чем где бы то ни было на Земле. Он подарил мне встречу с замечательной девушкой, которую я полюбил и которая полюбила меня. Но он же и лишил меня всего этого счастья.

Но лучше я начну с самого начала.

Родился я, как уже было сказано, в Огайо, в маленьком тихом городке Винсвилле. Он с тех пор почти не изменился. Вскоре после первой мировой войны на окраине Винсвилла поселился один чудак - месье Кларше. Это был типичный француз - невысокого роста, с роскошными усами, с осанкой и походкой, в которых чувствовалась военная выправка.

Если говорить честно, мы не воспринимали месье Кларше всерьез; в нашем представлении своим внешним видом и поведением он подтверждал все то, что мы читали о французах в дешевых романах и комиксах. И все же именно месье Кларше я обязан жизнью, хотя мне было суждено это понять лишь много лет спустя после смерти старика, когда я вдруг оказался на Марсе… Но я опять забегаю вперед.

Кларше всегда был для меня загадкой, хотя в детстве и юности я знал его, наверное, лучше других. Он говорил, что был учителем фехтования при дворе русского царя, и после революции, когда к власти пришли большевики, ему пришлось бежать.

Его решение обосноваться в Винсвилле как раз и объяснялось тем, что ему пришлось много пережить. В то время ему казалось, что весь мир перевернулся и в нем царит хаос. Он нашел городок, в котором время словно остановилось, и ему это понравилось. Его новый образ жизни резко отличался от привычного для него уклада, но казалось, и это его тоже устраивало.

Однажды я поспорил с приятелями, что заберусь на забор дома месье Кларше и посмотрю, чем он там занимается: в то время мы все были уверены, что он шпион. Он поймал меня и вместо того, чтобы застрелить, как я опасался, добродушно рассмеялся и велел идти своей дорогой. Так я впервые встретился с месье Кларше лицом к лицу, и он мне сразу понравился.

Вскоре после этого все мы, ребятишки, буквально заболели фильмом "Узник Зенды" с Рональдом Коуманом. Мы на время стали Рупертами и Рудольфами и до изнеможения сражались длинными палками, вполне заменявшими мечи. Может быть, нам не хватало умения, но энтузиазма было хоть отбавляй.

Случилось так, что в один солнечный день в начале лета мы с одним мальчишкой - Джонни Вальмером - сражались один на один за трон Руритании как раз у дома месье Кларше. Вдруг мы услышали дикий вопль и в изумлении опустили наше импровизированное оружие.

- Non! Non! Non! - кричал француз изо всех сил. - Это неправильно! Неправильно! Так джентльмены не дерутся!

Он бросился к нам из сада, выхватил у меня палку и занял позицию напротив перепуганного Джонни, смотревшего на все происходящее с открытым ртом.

- Теперь повторяй за мной, - сказал он Джонни. - Oui?

Джонни встал в ту же позицию, но по сравнению со стариком он казался неуклюжим медвежонком.

- Теперь - удар, - палка метнулась вперед и в какую-то долю секунды остановилась как раз перед грудью Джонни.

Джонни повторил это движение, но его удар был мгновенно отражен. Мы смотрели на месье Кларше с изумлением и восхищением. Да, такой человек был бы достойным соперником Руперта из Хенцау.

Через некоторое время месье Кларше остановился и покачал головой:

- Не годится, этими палками - нельзя, нужны настоящие клинки, non? Пошли!

Мы прошли со стариком в дом, обставленный красиво, но без роскоши. Одна комната заставила нас ахнуть.

Мы и вообразить себе не могли такого обилия всевозможных клинков. Теперь я знаю, что там были рапиры, и шпаги, и сабли, и коллекция великолепного древнего оружия - палаши шотландских горцев, ятаганы - кривые турецкие сабли, мечи самураев, римские короткие клинки - gladius - и много-много всяких других видов.

Месье Кларше обвел рукой свои сокровища:

- Вот. Моя коллекция. Какое славное оружие, non?

Он взял в руки две небольшие рапиры, одну протянул мне, другую - Джонни. Мне было очень приятно держать это хорошо сбалансированное оружие. Я повел рукой, пытаясь найти для рапиры правильное положение, и месье Кларше показал, как ее нужно держать.

- Хотите научиться сражаться как следует? - подмигнул нам старик. - Я мог бы многому вас научить.

Неужели это было возможно? Неужели нам разрешат коснуться этих великолепных клинков, подержать их в руках? Неужели нас научат владеть этим чудесным оружием? Я не мог поверить своему счастью. Но вдруг я кое-что вспомнил и нахмурился.

- Знаете, сэр, ничего не получится. Мы не сможем вам платить, да и у родителей наших вряд ли найдутся на это деньги - нам и так едва хватает на жизнь.

- Мне не нужны деньги. Если вы научитесь хорошо владеть шпагой, это и будет для меня лучшей наградой. Ну, давайте, сначала я покажу вам простейший прием защиты.

Так он стал нас учить. Благодаря его урокам мы могли сражаться не только на обычных современных рапирах, шпагах и саблях. Он показал нам, как обращаться со старинным и заграничным оружием, самым различным по размерам, пропорциям, форме и весу. Он научил нас всему, что умел сам.

При каждом удобном случае мы с Джонни спешили в оружейную комнату месье Кларше. Казалось, он был нам по-своему благодарен за то, что ему было кому передать свое мастерство; мы уже были счастливы, что так многому могли у него научиться. К пятнадцати годам у нас обоих уже неплохо получалось, может, у меня чуть лучше, хотя мне и приходится самому об этом говорить.

Как раз в это время Джонни с родителями переехал в Чикаго, и я стал единственным учеником месье Кларше. Когда я не занимался физикой в школе и университете, меня можно было найти у месье Кларше. Я жадно ловил все, чему мог меня научить старик. И вот пришел день, когда он закричал от радости: я победил его в долгой и сложной дуэли.

- Майк, ты лучше всех, кого я когда-либо видел!

Это была самая важная для меня похвала.

Я продолжал заниматься фехтованием и в университете, меня даже пригласили в национальную сборную для участия в Олимпиаде. Но в последний момент пришлось отказаться, так как я должен был вплотную заняться физикой.