— Что ж ты такая умная, а в рабынях до сих пор ходишь? — язвительно встряла совсем молоденькая бойкая девица со странно-розовыми волосами.

— Хозяйка, сука, пока господин в отъезде был, меня подальше сплавила. Решила, что я на ее место мечу, — скривилась рыжуха, растопырив и загнув пальцы так, будто готовилась вцепиться в физиономию соперницы, и сразу стала удивительно несимпатична.

— Ой, девочки, а в замке-то принцы! Говорят, они такие красавцы, да и сам король… — мечтательно вздохнула шатенка с наивными небесно-голубыми глазами. — Вот бы на них хоть разок поглядеть!

— Красавцы. Только много чего еще о них болтают, — рассудительно заметила женщина средних лет с натруженными руками и приятным, только каким-то усталым лицом. — Дыма-то без пламени не бывает. Высокие лорды они только со знатными леди добры, да любезны. Хотя, правы вы девицы, посмотреть поближе на них я бы не отказалась. Каков-то принц Кэлер из себя? Как слушаешь его баллады, сердце заходится…

— А я б, Мартила, на Лорда Дознавателя глянуть хотела, говорят, глаза у него чистый лед бирюзовый… — завздыхала еще одна претендентка на место горничной.

— Нет, лучше на принца Джея-ловкача, он веселый такой, — перебив ее, азартно заспорила другая.

— Эй, Орис, а ты чего молчишь? — поддела говорливая товарка тихую девушку до сих пор не разомкнувшую рта, пока шла бурная дискуссия на животрепещущую тему: какой принц в Лоуленде лучше.

— Я боюсь, — честно призналась настоящая пышечка, темноглазая брюнетка, забившаяся в уголок залы и съежившаяся на пуфике. — Домой хочется!

— Дуреха ты, Орис! Когда еще в жизни такой шанс выпадет! А ты домой! — подняли ее на смех остальные.

— А вдруг хозяйка злая попадется? Кто я перед ней? Не угодишь чем-нибудь и наказывать станут! А принцев ваших я тем паче боюсь до дрожи в коленях, они же боги! — вздохнула девушка.

Молча слушавшая болтовню девиц, Бэль встрепенулась и неожиданно твердо заявила:

— Элия, я хочу в горничные Орис!

— Ее одну? Никакая другая девушка не приглянулась? — поинтересовалась сестра, в свою очередь изучая не столько девушек, сколько сестренку.

— Нет, они пустые и завистливые, — нахмурив брови, резюмировала юная эмпатка, сидя на диване в официальной позе взрослой дамы. — Еще Мартила неплохая, но она печальная, все время о ком-то тревожится. Давай ее домой отправим. А Орис добрая и милая, только испугана очень. Она не о моих братьях думает, а о том, чтобы угодить той, кому станет служить! Горничная не воин, ей можно быть трусишкой.

— Бэль, одной девушке, пусть даже высокой квалификации, а иных я уверена, мастер Латрис нам и не представлял, будет очень тяжело справиться со своими обязанностями. Подумай, дорогая, как лучше нам поступить: сделать заказ на новую партию или все-таки побеседовать с Мартилой. Вполне вероятно, что причины ее тревог не настолько существенны, чтобы мешать работе, — рассудительно предложила Элия. Богиня не без основания полагала, что робкой пусть и услужливой девушке не под силу окажется уследить за своей непоседливой хозяйкой сутки напролет.

— Давай поговорим с ней, — согласилась Бэль, как соглашалась всегда, когда сестра логично разъясняла ей, что к чему. Повернув головку к эльфу, юная принцесса велела, используя вежливое обращение Дивных:

— Диаль Латрис, доставьте нам Орис и Мартилу.

Дождавшись подтверждающего кивка Элии, эльф-купец встал и, почтительно поклонившись, направился к стене-зеркалу. Сливавшаяся с зеркальной поверхностью дверь распахнулась. Мужчина спокойно и деловито, как будь пастухом, гнал бы ватагу гусей на пастбище, позвал указанных горничных на выход. Орис вздрогнула, съежилась и безропотно двинулась вперед. Ее более старшая напарница ободряюще улыбнулась девушке, словно невзначай коснулась рукой и зашагала рядом. Оставшиеся горничные на мгновение смолкли и тут же принялись перемывать кости первым кандидаткам, а заодно и самому Латрису, оценивая все от его мужской стати, до деловой хватки. Не поведя и бровью, эльф пропустил женщин в комнату и закрыл дверь в поверхности, ставшей обычной стеной с красивым гобеленом, изображающим лесное озеро и купающихся лебедей.

— Прекрасный день! Я принцесса Мирабэль, а лучше просто Бэль. Хочешь быть моей горничной, Орис? — миролюбиво спросила юная богиня рабыню, поставив ту в тупик таким поведением.

Орис ожидала многого, но не того, что ее потенциальной хозяйкой окажется хрупкая, по-эльфийски очаровательная девчушка с озорными карими глазами и малость взъерошенной копной медно-рыжих волос. Вот вторая женщина в комнате, высокая, величественная и такая ослепительно красивая, что невольно хотелось зажмуриться, та и в самом деле походила на настоящую принцессу и богиню. Она была, как солнце. Но такой хозяйке Орис никогда не смогла бы прислуживать. Когда девушка боялась, у нее все рвалось, путалось, билось и падало из рук. Красавица завораживала и пугала. А вот обратившаяся с вопросом девушка ничуть не казалась страшной, она настолько располагала к себе, что, не успев толком подумать, как она отвечает и имеет ли вообще право разговаривать с принцессами, Орис выпалила:

— Да, Бэль, — и невольно улыбнулась. Тут же смутилась и торопливо присела в неловком реверансе.

— Замечательно, значит теперь ты моя горничная! — принцесса быстро улыбнулась вытаращившей глаза Орис, хлопнула от избытка чувств в ладоши, и переключилась на вторую жертву:

— А ты, Мартила?

— Негоже вашему высочеству рабыням такие вопросы задавать. Коль прикажете, буду служить, — ответила женщина вроде бы с почтительной доброжелательностью, а только в изломе морщин на лице и тусклом свете глаз таилось безнадежное смирение и грызущая сердце тревога.

— Право принцессы обратиться с любым вопросом, — заметила Элия с ленивой отстраненностью, однако Мартила невольно вздрогнула. — А твоя обязанность ответить, а не пытаться уклониться от ответа. Впрочем, мы понимаем, почему ты так ведешь себя, женщина. Говори, что не дает покоя твоей душе! О чем тревожишься?

— Если речь о том пошла, леди, — горничная решительно подняла голову и без страха глянула Элии прямо в глаза, — то муж мой один остался. Деток Творец нам не дал. Вот и щемит в груди, как он там один-одинешенек? Исстрадался, небось, извелся…

— Это легко проверить, — пожала плечами принцесса и небрежно прищелкнула пальцами, отпуская в полет заклятье визуального поиска. Роль эмоционального якоря и удочки Мартила сыграла идеально. Перед присутствующими развернулась картина.

В полутемной кабацкой зале за центральным столом кутила компания. В центре изображения оказался худосочный, тощий мужичонка с жидкой бороденкой. На коленях его, и как не надорвался-то, восседала крутобедрая рыжая бабенка. И мужик, и баба весело хохотали и щедро употребляли веселящий напиток из одного кувшина на двоих, заедая его кусками мяса, которые по очереди хватали из общей миски и вытирали жирные руки прямо об одежду друг друга.

— Это твой супруг? — уточнила для проформы Элия, хотя по виду Мартилы и так все было понятно.

— Он и соседка наша, дочь трактирщика Сельвина, — одними губами шепнула та, сцепив руки.

— Исстрадался и извелся? — с презрением и даже толикой жалости к доверчивой бабе переспросил Латрис, покачав головой.

— Коль ваше высочество меня своей горничной видеть желает, согласная я, — отвернувшись резко, будто перечеркивала или навсегда вычеркивала беспутного мужа из своей жизни и памяти, сказала Мартила. — За честь почту! Этот — не муж мне более.

— Свидетельствую и подтверждаю, — спокойно огласила свою волю Соединяющая Судьбы. Так же, как свести воедино, в ее воле было расторгнуть любые узы, пожалуй, кроме Уз Половинок.

С тонким хрупким звуком на запястье Мартилы сломался на две половинки медный брачный браслет и, не долетев до пола, рассыпался в рыжий прах.

Женщина тихо шепнула Элии:

— Спасибо! Мне нужно было знать и нужно было освободиться.

Богиня Любви кивнула в ответ и промолвила: