— Н-нет, но…? — попытался возразить бог, тщетно подбирая раскатившиеся по закоулкам сознания логичные аргументы.

— Тогда никаких 'но', - шутливо погрозила ему пальцем Элия и прижала ладонь к губам.

— Есть никаких 'но', - прошептал, наслаждаясь каждым касанием губ к нежной коже возлюбленной Нрэн. Сердце выбивало в груди радостную дробь: 'Эй, хозяин! Кажется, на нас не сердятся! а на все остальное плевать!!!'. Отчаянно желая разрешить последние сомнения, принц прошептал:

— Ты не бросишь меня?

— Нет, дурачок, — с насмешливой нежностью фыркнула богиня. — А стенки в любой случае крушить ни к чему!

— Я слишком расстроился, — повинно вздохнул осчастливленный Нрэн и спросил с неожиданной робостью: — Ты не сердишься на меня?

— Сержусь, конечно, — с наигранной свирепостью рыкнула Элия и сказала совершено особенным тоном, стукнув по груди воителя рукой с острыми ноготками:

— За это ты будешь жестоко наказан!

— Я буду мечтать и ждать твоего зова, — почти взмолился бог. Золотые глаза засверкали неистовым жаром возбуждения, готовым обратиться в костер безудержной страсти по первому знаку возлюбленной. Такой своенравной и такой желанной. Тема пропавшей нянюшки была окончательно закрыта.

— А меня, полагаю, будут ждать в апартаментах те самые дары, которые ты уволок вчера назад? — не удержалась от острой шпильки принцесса.

— Да, да, — удивительно, но Нрэн малость покраснел от стыда, только сейчас сообразив, как могла истолковать его поступок Элия и какое же бесконечное счастье, что не истолковала.

— Я их принесу! — выпалил мужчина и умчался прочь поскорее, пока принцесса не передумала. Путь к королевскому кабинету и комнатам Бэль остался свободен.

Впрочем, оставался он таковым лишь на протяжении первой части пути. Потом перед целеустремленной женщиной материализовался позванивающий, сияющий обилием драгоценностей, не менее ослепительной белоснежной улыбкой и огненной гривой волос Клайд в шуршащих валсарских шелках с характерными яркими цветами. Брюки, и нижняя рубашка, и верхняя, и мантилья, накинутая поверх всего этого великолепия, били кричащими красками по глазам. При всем при этом, каким-то загадочным образом принц умудрялся выглядеть одетым пусть и с экзотическим, но вкусом. Этот неоспоримый факт неохотно признавали даже законодатели мужской лоулендской моды — Энтиор и Мелиор, хотя и не упускали шанса поиздеваться над неудачниками, пытавшимися подражать стилю Клайда.

— Привет, обожаемая, а я тебя ищу! — восторженно завопил мужчина, облапил сестру и закружил ее по коридору, попутно влепляя звучные поцелуи то в правую, то в левую щеку в подозрительной близости от губ.

— Нашел, Клайд, ты меня уже нашел, проверять на ощупь столь тщательно не обязательно, — поправила Элия, уцепившись за золотой ремень на его талии для сохранения равновесия среди вакханалии.

— Вот и прекрасно! — просиял пуще прежнего бог и окинул принцессу истинно-мужским взглядом. Не настолько откровенным, чтобы оскорбить, зато способным в полной мере отразить его мнение о красоте сестры, и поспешил сообщить новость:

— Слыхала? Наш мудрый монарх нынче утром удостоил аудиенцией некоего Ральда кан Рагана!

— Вытащил прямо с вечеринки? — предположила принцесса, сроду не слыхавшая, чтобы единожды начавшись, гулянка у Клайда заканчивалась раньше, чем через сутки, ежели, конечно, ее не разгонял король по какой-то важной политической причине или в приступе плохого настроения. — И в каком же виде?

— Все путем и в соответствии с этикетом, обожаемая! — осклабился принц, прислонившись спиной к стене, дабы сопроводить повествование максимально выразительной жестикуляцией. — Ты не переживай! Я ему стаканчик 'адского гостинца' влил. Это ж такая ядреная штуковина. Как глотнул, главное не сблевать. Сначала тебе пару минут кажется, что ты сдох в геенне огненной, потом еще пару думаешь, уж лучше бы сдох, а потом становишься свеженьким и трезвым, хоть до того семидневку без перерыва квасил! Так что твой приятель к Лимберу в самолучшем виде явился!

Элия недоверчиво хмыкнула, впрочем, перебивать болтуна не стала.

— То ли на папу произвели неизгладимое впечатление красивые глаза и прическа Ральда, то ли то, что он не выглядел очередным беднягой, плененным твоими чарами, — предположил принц. — Парень даже довольно забавно высказался по этому поводу, — Клайд встал в позу и процитировал, точно подражая интонациям Разрушителя: — Бескорыстно умирать за улыбку очаровательной женщины не по мне, а убивать, зная, что таким образом все равно ее не завоюешь — глупо. Гораздо лучше, коль леди не расположена принимать твои ухаживания, попытать счастья с другими.

— Умница, — одобрила такую линию поведения Элия.

— Редкий, — многозначительно прибавил Клайд, имея в виду очень многих, сошедших в могилу, так и не удосужившись познать сию истину, или упрямо отказываясь ее признавать.

Принцесса усмехнулась и уточнила:

— А каким образом мой всеведущий брат стал очевидцем беседы? Неужели, его величество повелел ему сделать конспект для анналов истории вместо отсутствующего хроникера семьи?

— До таких высот оценки моих выдающихся талантов наш прозорливый монарх пока не поднялся, — искренне пожалел любопытный брат и хитро прибавил:

— Но и выворачивать Ральда наизнанку на предмет магических жучков папа тоже не стал. Недосуг было.

— Замечательно, — поощрила брата улыбкой богиня, еще благосклонной улыбкой, но не без намека на грядущее недовольство, буде сплетник и дальше станет тянуть время, отодвигая кульминационный момент новости.

— Вот и папа решил также. Это я уже насчет Разрушителя, — бодро заключил Клайд. — А иначе не пожаловал бы Ральду кан Рагану титул виконта Бреизер и владения к нему причитающиеся. Землицы, конечно, чуть, сами владения у демонов на хвосте да дохода с них никакого. Зато местечко живописное, плюс в городе резиденция имеется на улице Штормов.

— Бреизер… — Элия прищелкнула пальцами, выуживая нужную информацию из бездонного багажа божественной памяти. — Виконтесса Феомария умерла от удара лет десять назад, когда ее единственный внук по дури на дуэли погиб. Владения отошли короне за неимением иных наследников.

— Точно, — поддакнул Клайд, малость разочарованный тем, что ему не довелось просветить сестру.

— А здание — тот полуразрушенный особняк серого и зеленого мрамора с оскаленным тигром на воротах и хищными горельефами на стенах? — уточнила у всезнайки принцесса, улыбаясь про себя неизвестно чему.

— Оно самое, — согласился брат. — Особнячок, разумеется, в ремонте нуждается, старушка-то в поместье жила, а подрастратившийся мальчишка всего несколько комнат внизу занимал, чтоб на содержание других не тратиться. Ну да ничего, наш мудрый и великодушный монарх дал распоряжение королевскому банку о целевом беспроцентном кредите. Посему твой приятель сейчас с Лиенским и Джеем носятся, вступают в наследство, не забывая восхвалять щедрость его величества. Да, кстати, обожаемая, я слышал, как папа ворчал, что если ты еще какого-нибудь бездомного монстра отыщешь, можешь селить его в своих апартаментах. Идти на поводу у твоих фантазий он более не намерен, так недалеко и государство до разорения довести! Это я к тому, — Клайд хитро ухмыльнулся и подмигнул сестре, — что ты, любительница монстров, всегда можешь рассчитывать на мою спальню.

— Твоя спальня будет последним местом на нашем Уровне, где мне захочется преклонить голову! — решительно объявила Элия.

— Между прочим, у меня очень удобная, широкая кровать, а клопов и блох совсем нет! — шутливо оскорбился принц, вставая на защиту чести личных апартаментов, обставленных с заботой и любовью.

— Не спорю. Зато ее расцветка способна безвозвратно погубить мою неокрепшую психику! Я и на твои-то сногсшибательные одеяния без учащенного сердцебиения смотреть долее семи минут не могу, пора уходить, — объяснила Элия и, чмокнув довольного брата в щеку, отправилась дальше.

Посещение короля из списка дел было вычеркнуто, визит к Бэль стоял следующим пунктом утренней программы. Принцесса вошла в покои младшей кузины. Если б не четкое ощущение божественного присутствия, излучаемое младшей родственницей, принцесса решила бы, что комнаты пусты. Слишком тихо было здесь для непоседливой юной эльфиечки. Временно приставленная к ее высочеству горничная, крутившаяся перед зеркалом в прихожей, присела перед Богиней Любви в глубоком реверансе и указала в сторону комнаты для занятий, как по молодости лет обитательницы именовался личный кабинет Мирабэль.