Мгновение он стоял неподвижно, словно ошеломлённый её действиями. А потом всё изменилось. Одной рукой мужчина схватил девушку, притянув ближе, и она задохнулась, когда он завладел её ртом. Всё в нём казалось твёрдым — требовательные губы, грудь, прижатая к её затвердевшим соскам, мускулистые бёдра и напряжённый член, упирающийся ей в живот.

Возбуждение нарастало. В особенности, когда его рука прошлась вниз по спине, и захватила её ягодицы, прижав к достоинству мужчины ещё сильнее. Гвинет чувствовала, как напротив неё эта напряжённая плоть становится больше, и хотела зайти дальше. Незнакомец ласкал её бедра, талию, живот. Муки удовольствия нахлынули на неё. Застонав, девушка двинулась, дав ему возможность накрыть ладонью её возбуждённую грудь.

Приятные ощущения наполнили её. Не задумываясь, она шагнула в руки незнакомца, почувствовав, как его большой палец нежно обводит её напряжённый сосок.

Но как внезапно это началось, также внезапно же и закончилась. Он отстранился от неё, удерживая за плечи на вытянутых руках. Её припухшие от поцелуя губы почувствовали холод. От его прикосновений всё тело девушки била мелкая дрожь. Хотя она и слышала его частое дыхание, но разглядеть лица так и не могла.

Он заговорил.

- Вы заплати мне больше, чем мы договаривались.

- Это не было платой, — Гвинет не знала, что сказать. Стыдясь своего развратного поведения, она всё ещё желала большего.

- У меня такое чувство, что мы встретимся снова.

- Как я узнаю вас, если не вижу вашего лица?

- Это не имеет значения. Я узнаю вас. — Убрав руку с её плеча, он коснулся губ девушки одним пальцем и нежно провёл по ним. — Ваш поцелуй.

Незнакомец отошёл на несколько шагов. Раздался гром и появился столб дыма, из которого он тогда и появился. Всё рассеялось, и мужчина исчез.

Когда дверь открылась, дым уже успел полностью рассеяться. Гвинет резко повернулась к охраннику и управляющему Уоллесу, которые вошли в комнату с одинаковым выражением шока, застывшим на их лицах, увидев спутанную массу золотой нити рядом с прялкой, мерцающую на свету.

- У меня не было времени, чтобы смотать пряжу. К тому же, вы не дали мне катушек, — холодно произнесла Гвинет, вместо приветствия.

Она не смогла сдержать самодовольного удовлетворения, которое окутало теплом её сердце при виде их изумленного состояния.

- Попросите прийти сюда Его Величество, — приказал Уоллес охраннику. — Поспешите!

Гвинет положила руки на поясницу и потянулась. Теперь, когда таинственный гость ушёл, и её жизнь спасена, она ощутила последствия от работы прошлой ночью: кожа на ладонях была стёрта, от переноса связок соломы и сидения за прялкой ужасно болела спина.

- Как… как вы это сделали? — спросил мужчина, запинаясь, когда подошёл к одной из груд и начал перебирать пальцами тонкие нити золота.

Девушка подавила зевок.

- Я не знаю. Это — просто мой дар.

Отпустит ли король её теперь, когда она выполнила задание? Как только Гвинет снова увидит отца, то обязательно отругает его за опасное хвастовство, которое чуть не лишило их жизни. Слишком долго она молчала, стараясь быть послушной и воспитанной дочерью. Теперь пришло время решительно поговорить с ним обо всем: о похвальбе, и о том, как он выставлял её напоказ, словно девушка была просто красивой вещью.

- Ваш отец сказал правду. Не могу в это поверить, — продолжал удивляться управляющий, когда взял моток и взвесил его в руке. — Король будет очень доволен и вами, и мной.

Его голос, казалось, доносился издалека. В голове девушки не хватало ясности. Она была измучена бессонной ночью и сильным страхом за свою жизнь… Ей хотелось лечь на пол и уснуть… после посещения уборной, поскольку её мочевой пузырь готов был лопнуть.

- Теперь я могу пойти домой? — спросила Гвинет у Уоллеса.

- Это будет решать Его Величество. Но не думаю, что он позволит ускользнуть такому чуду, как вы.

Неловкое молчание повисло между девушкой и управляющим. Её сонливость как рукой сняло, нервы были на пределе. Конечно же, король не станет просить её повторить эту работу. Но вдруг? Тогда ей не избежать казни, ведь сама по себе Гвинет была абсолютно беспомощна. Могла ли она надеяться, что таинственный незнакомец снова придёт ей на помощь?

В ожидании короля минуты тянулись очень медленно. Пристальный взгляд девушки блуждал по грудам золота, которое вспыхивало в слабом свете фонаря. Она была удивлена, что это вообще возможно. Как этот человек в капюшоне смог помочь ей, и кто он такой? Ангел, как назвала его Гвинет, или демон, как утверждал он сам? Существо, которое обладает такой мощной магией, безусловно, больше, чем человек. Её щеки вспыхнули, когда она вспомнила его поцелуй и свою несдержанность, распутное желание просить о большем, а её губы до сих пор оставались припухшими. Возможно, это тоже было магией — он использовал какое-то заклинание, чтобы заставить тело девушки желать его.

Шум шагов по коридору прервал размышления Гвинет. Несколько мгновений спустя сам Король Мидас появился в дверном проёме. Его красивое лицо перекосилось в комичном удивлении: брови поползли вверх, рот широко раскрылся. Он не сказал ни слова, лишь вошёл в комнату и медленно двинулся вперёд, пристально оглядывая груду золота.

Обняв себя за плечи, Гвинет с беспокойством ждала вердикта. Наконец, Его Величество повернулся к ней и, неожиданно для всех, зааплодировал.

- Браво, Лютик. Вы — действительно чудо. Такая прекрасная, волшебная мастерица.

Он протянул ей руку, и девушка неохотно вложила в его ладонь свою. Король нагнулся и поцеловал тыльную сторону, затем легко пожал. Его руки были холодными и сухими, отдалённо напоминая ей змеиную кожу. Внезапно, Гвинет захотелось прервать это прикосновение.

- Вы заслужили отдых и обхождение, достойное принцессы. Мы встретимся немного позже, сегодня за обедом, и поговорим. А пока, пожалуйста, следуйте за Уоллесом, который покажет вам спальню, где вы сможете отдохнуть, и обеспечит вас всем, что пожелаете. — Наконец он выпустил её руку, и та безвольно опустилась.

- Я ценю ваше любезное предложение, Ваше Величество. Но мой отец ждёт меня дома. Будет ли мне позволено теперь вернуться к нему?

- Мы сможем обсудить всё за обедом, — уклонился он от ответа и махнул Уоллесу, чтобы тот сопроводил Гвинет из её золочёной тюрьмы.

Управляющий привёл девушку в спальню, где её ожидали служанки. Они раздели, искупали, помогли ей накинуть ночную рубашку и отправили спать, как беспомощного ребёнка. Она бы попробовала протестовать, если бы не оказалась настолько истощена, поэтому, приняв помощь посторонних людей, девушка даже почувствовала себя немного лучше. Гвинет никогда не знала такой роскоши, как богато украшенная, драпированная бархатом кровать, на которой ей надлежало спать. Она опустилась на матрац из гусиного пуха, и служанки наконец оставили её одну. Прежде чем за ними закрылась дверь, ей удалось заметить охрану, что стояла в коридоре. Девушка всё так же оставалась заключённой, как крапивник (1) в золотой клетке.

Несмотря на то, что Гвинет сильно устала, какое-то время сон к ней не шёл. Девушка вспоминала прошлый день и ночь: хвастовство отца, её страх перед поставленной задачей и, конечно, время, проведённое с таинственным незнакомцем в чёрном. Как он появился в комнате? Насколько был силён? Пришёл бы мужчина снова, позови она его?

Последняя мысль наполнила её резким желанием, поскольку она вообразила, как он появился возле кровати и начал изучать её тело, прикрытое лишь тонкой ночной сорочкой. Возможно, коснулся бы нежной кожи, скользнув рукой по ноге девушки, приподнимая тонкую ткань вверх. Гвинет затаила дыхание. Внутренняя часть её бёдер горела, как будто Демон действительно поглаживал их, а сокровенную плоть словно охватил огнь. Она сжала ноги вместе, пытаясь успокоить боль, но его образ заполнил разум и разжёг пожар.

Девушка представила себе, как мужчина, одетый во всё чёрное, ложится на кровать, накрыв стройную фигуру, смело лаская её руками в перчатках, хотя она и не была уверена, что такие вещи вообще допустимы. Гвинет не могла представить его лица или тела. Отчасти внутреннее желание в её фантазиях было вызвано таинственностью и опасным характером незнакомца. Он, безусловно, помог ей, но она сомневалась, что его можно отнести к «хорошим», не в традиционном понимании этого слова.