Цитирую: «Задержанные преступники теперь понимают, что такое ОМОН. Понимаем ли мы?»
Кто идет в ОМОН? Ребята, получившие крепкую закалку в морской пехоте, воздушно-десантных, пограничных, внутренних войсках, бывшие воины-афганцы…
Какие же они, ребята из ОМОНа?
Много отводится времени тренировкам на различных снарядах, отработке приемов самбо, дзюдо, каратэ… В почете у них и парашютный спорт… Они проходят занятия по альпинизму, восходили на Эльбрус…
Оружие? Конечно! Надо в совершенстве им владеть: мгновенно быть готовым к ведению огня и метко посылать пулю в цель.
В какую цель — это вы уже знаете.
— Нам, — пишет автор, — показали некоторые приемы. Ловко получается у профессиона-лов! Скажем, из толпы они выдергивают зачинщика беспорядков, как морковку из грядки!
Зримо, не правда ли: политический митинг в защиту Ельцина, скажем, а они вас, как морковку…
Статья написана до событий в Литве и Латвии, на фотографии изображены веселые молодые лица… А что бы автор сказал о них сейчас?
Как же эти «верные друзья» и, судя по всему, интернационалисты превратились в убийц?
Ответ не надо искать далеко, автор сам не заметил, как «проявил» этих парней, не найдя ни словечка об их моральных качествах, об их, ну, скажем так, духовной жизни.
Кстати, то же и у военных, вы помните, отсутствие связей с культурой, а это опасно и для жизни. Сперва для их жизни, а потом, как выяснилось, и для жизни окружающих.
Вот вчера объявили в новостях, что один омоновец погиб от пули там, у себя на базе, причина смерти неизвестна: то ли от неумелого обращения с оружием, то ли покончил с собой… Пуля попала в голову.
Вроде бы разговор-то о живом человеке (ведь еще одна жертва!), но случай ни у кого из окружающих не вызвал жалости и даже, кажется, интереса.
Ни у кого!
Слышал лишь, коротко поспорили: способен ли омоновец уничтожить сам себя или он выше этого и может лишь уничтожать только окружающих.
Если судить по Невзорову, это просто глубоко несчастные люди, которых ожесточило окружение. Они добрые славные парни, правда, с оружием, правда, стреляют, правда, убивают других… Но убивают-то, защищая себя!
Ну, а в споре, услышанном мной, возобладала иная версия: их уже прежде подбирали ТАКИХ, по особым и понятным всем качествам, и тут имели значение и черты характера, и личная несостоятельность, и жажда самоутверждения любой ценой эгоизм или даже некий цинизм по отношению к жизни других… А может — и самих себя?
Все, думаю, учитывалось их хозяевами.
Я не оговорился, именно хозяевами.
Ведь, по сути, Горбачев, чьей дьявольской гвардией становится ОМОН (так это ассоцииру-ется в мнении народа), дал им всем индульгенцию: прощение за все, что они сотворят!
А, значит, ОМОН — это олицетворение натуральное всей нашей системы. Она их создала по своему образу и подобию.
Так же, как Горбачева я представляю в роли пахана над Политбюро, состоящего из тех же политических омоновцев, которые его окружают. Но, в общем, вся их коммунистическая верхушка устроена по принципу, заимствованному у преступной мафии.
Презрение к простому человеку, идущее от идеологии большевистских лидеров, вера в силу, вот религия ОМОНа.
У них особое назначение, и структура их руководства тоже особая. У них не может быть коллектива. А только СТАЯ. Не случайно в армии упоминают обычно командира, а тут — и предводитель, и атаман, и батька, и пахан, и…
Их отношения скреплены не дружбой, я так понимаю, а преступлением, которого они сами до конца не осознают. А, значит, чужой пролитой кровью. Наверное, это не мало.
А вот их дела в Риге и Юрмале.
В ноябре 90 г . Ворвались в Юрмальский горисполком, избили 6 человек.
В начале января захватили Дом печати, избили 10 человек. Арестовали директора.
В январе. Ворвались в школу милиции, избили курсантов, захватили оружие.
В январе. Обстреляли, подожгли на мосту рафик с детьми.
В январе. Избили зверски рабочих, охранявших мост.
В январе. Убили шофера.
Они шли к своему преступлению 20 января.
Так что случайность ли, самоубийство, но это все равно наказание Божье.
Людского суда на них, как я понимаю, пока нет.
Ну, а в том случайном споре о самоубийстве была выдвинута и третья, тоже вполне достоверная версия, что могли этого омоновца пристрелить и свои, не поделив что-нибудь.
Пожирают же друг друга шакалы, когда их загоняют в клетку.
ИДОЛ
Прошли похороны, и страсти улеглись.
В воскресенье, 27 января, в Риге разбирают баррикады, видимо, уверовав, что главная опасность миновала.
Но миновала ли?
А мы с дочкой впервые за многие дни вышли погулять на берег моря. Было солнечно. Но сильный ветер дул с юга, вдоль пляжей, и мы тут же убрались с берега за дюны, за сосны, и тропкой вышли на площадку у старого здания лютеранской церкви, что виднеется из наших окон: темная шлемоносная колокольня, здесь с каких-то неведомых мне пор располагается краеведческий музей.
Но, проходя иногда мимо, я ни разу не заходил внутрь, чтобы не разочаровываться.
А рядом, между Домом творчества и этой церковью, на святой церковной земле поставлен памятник Ленину, огромный каменный идол, занимающий всю просторную площадь, в несуразной, в нелепой позе: то ли ветер разворошил его одежды, то ли растопырил дьявольские крылья, да никак не может взлететь.
А, в общем, с какой стороны ни взгляни — чудовище с картин Сальвадора Дали: бредовая комбинация летучей мыши и упыря. Маленькая лысенькая головка чудовища резко отвернута неестественно в сторону от храма…
А чего, спрашивается, ему этот храм, когда в числе первых же его преступлений было убиение священников и грабеж церковного имущества, в том числе бесценных сокровищ культуры…
И он навечно проклят Богом и лишен естественного после смерти возвращения в землю, из которой он вышел. Это ли не самое тяжкое возмездие!
Но, не слившись с землей, он забрал ее, посмертно, у живых, многие нужные для хлеба, для деревьев, для детей гектары под такие вот памятники самому себе.
Вот, целый гектар в центре Дубулты.
Здесь, кажется, все замечательно и обихоженно, на этой святой церковной земле: и липовая аллея, и зеленая травка, и полированный гранит, а дорожки выложены каменными плитами.
Нет здесь только жизни.
И прохожие, которым необходимо срезать наискосок площадь, проходят ее поскорей, прямо-таки пролетают без оглядки, ощущая, наверное, внутренний дискомфорт от нависающей над ними мрачной крылатой фигуры.
Да и мой ребенок, а, может, и другие дети, отчего-то не любит здесь играть. Тяжелое излучение исходит от идола, и дети, как и их родители, ощущают его.
Дети-то ощущают особенно.
Крошечный букетик цветов, три гвоздики, единственное ему приношение в очередную годовщину его смерти, только что миновавшую.
А я помню другие такие же дни, когда 21 января сюда подъезжали автобусы, из них выходили люди с цветами, высыпала веселая молодежь и все почему-то выстраивались в очередь, чтобы положить привезенные и купленные на казенный счет цветы.
Прогуливаясь неподалеку, много раз я наблюдал этот фантастический ритуал, люди выстраивались во всю площадку, подходили к Идолу по очереди, клали цветы, совершенно одинаковые гвоздики, по три штуки в букетике, под пристальным наблюдением партийного руководителя, который был тут же, его нетрудно было угадать. Вздохнув освобожденно, видать, и на них тяжело воздействовало излучение, исходящее от чудовища, убирались поскорей прочь, щебеча на ходу какие-то свои вполне живые слова…
И уезжали до следующего года.
К нему их жизнь не имела никакого отношения.
— Пап, а кто это?
— Это? Ну, это памятник такой…
— Зачем?
О если бы кто-то мог ответить на этот вопрос.
— Ну, поставили…
— Я не хочу, чтобы его тут поставили, — сказала вдруг дочка.
