— Понадобится наша помощь, позвоните.

— Позвоню, — согласился Ламар. — Удачи с Тексом.

— А она мне понадобится?

Ламар улыбнулся.

— Ага. Слышал я, что он тот еще говнюк.

Валентайн нашел на парковке школы того, кто согласился подвезти его до дома. По крайней мере один человек не был свидетелем звездного часа Рики. Потом Тони выехал в город на своей «Хонде» и купил сэндвич с ветчиной и сыром. Начинка сэндвича была сантиметра два в толщину, такие раньше назывались дагвудовскими.[27] Валентайн съел его за столом в кухне, запив домашним лимонадом, купленным в том же магазине. Он был терпким. У фабричного питья такого вкуса не бывает. Валентайн пил медленно, вспоминая, как утром опростоволосился при всем честном народе. Рики разыграл его, как ребенка.

Валентайн вышел на веранду. Мебель была закрыта пленкой. Он снял ее с диванчика и устроился на нем. На веранде в тени деревьев было холодно. Валентайн почувствовал, как в голове проясняется. Он мысленно вернулся к тому, как час назад Рики размахивал выигравшим билетом у него перед носом. Почему Рики это делал? Ответ пришел лишь через несколько минут. Потому что не хотел, чтобы Валентайн подумал, будто билет каким-то образом напечатан после розыгрыша. Рики хотел определить эти номера. А значит, ведущий как-то подстроил выбор шариков. Другого логичного объяснения не было.

Валентайн услышал, как кто-то громко стучит в дверь. Потом раздался мужской голос. Он прошел дом насквозь и встал у двери. Голос был знакомый. Валентайн дернул дверь и увидел, как Рики отскочил назад.

— Эй, только не бейте, — он оскалился шутовской улыбкой.

— А есть за что?

Рики стоял на ступеньках и улыбался.

— Вы такой сердитый из школы ушли.

— Ты меня подставил.

— Я? — Рики приложил руку к сердцу. — Честное скаутское, ничего такого не делал. Вы просто не хотите верить собственным глазам. Вы скептик.

— Так чего ты пришел? Еще раз хочешь ткнуть меня носом в мою ошибку?

— Нет, нет, — ответил гость. — Я пришел заключить мир. Не хочу, чтобы вы считали меня каким-то жуликом. Я знаю, вы с жульем все время дело имеете — заходил на ваш сайт в Интернете. Но я не жулик. За всю жизнь ни одного закона не нарушил. Хочу вас в этом убедить.

— Тут только одна проблема, — перебил его Валентайн.

— Какая?

— Ты жулик.

Выйдя на веранду, Валентайн ткнул указательным пальцем в грудь Рики.

— Вот тебе вопрос. Почему ты не пошел к автоматам во время твоего триумфа в «Монетном дворе»? У них там джекпот накопился на десять миллионов. Так чего ж ты не попытал счастья? — Он чувствовал, как в голове Рики скрежещут шестеренки. — А я тебе отвечу. Потому что автомат тебе не надуть. Никому не надуть. Вот ты и обошел их стороной.

— Автоматы — для идиотов. Поэтому я в них и не играл, — отрезал Рики, откинув руку Валентайна. Он покраснел и, сделав вид, что оскорблен, сунул руки в карманы. — Вы себя вообще контролировать не можете, вам это известно?

— Да, мне говорили. Ну так чего тебе надо?

— Еще один шанс.

— Чтобы что?

— Чтобы убедить вас в том, что это не афера никакая, что мне правда везет.

— Хочешь опять выставить меня идиотом?

— Нет, — ответил Рики.

Валентайн посмотрел на него в упор, едва не пробуравив в нем дыру.

— Честное слово, — прибавил Рики.

— Ты ее купил? — поинтересовался Валентайн, сев в «Лексус» Рики через несколько минут. В машине удобств было не счесть. Он насчитал двадцать шесть кнопок на приборной доске и дверце.

— Я купил ее на деньги, которых у меня нет, — сообщил Рики, саркастически хмыкнув.

— То есть на деньги «Монетного»?

— Ну да. У меня неограниченный кредит везде в городе. Как будто я стал калифом на час — и такое каждый день.

Они катились под гору, и Валентайн попытался расслышать, как переключаются передачи, но не смог. Не машина, а песня. Валентайн вспомнил, что и ему нужно менять средство передвижения. Но он старался об этом не думать, чтобы не сглазить свою «Хонду». И до сих пор его философия вполне работала.

— Хочу объяснить вам кое-что в моей полосе удачи, — сказал Рики, когда они съехали с холма на ровную дорогу. — Если меня к чему-то тянет, я за это берусь. Если не тянет, не берусь. Я не могу просто сесть за автомат и ждать победы.

— Если тебя к нему не тянет, — закончил Валентайн.

— Вот именно.

— Я угадаю. Внутренний голос подсказывает.

Рики хотел что-то сказать, но промолчал. Он пытался не выглядеть болваном, ему это было поперек горла. Валентайн же мог позволить себе выглядеть болваном когда угодно.

— В афере с шариками для пинг-понга была маленькая промашка. Хочешь, расскажу какая?

Рики расплылся в ухмылке городского идиота.

— Ой, пожалуйста, расскажите.

— В том мешке было сто шариков с номерами. Каковы, по-твоему, твои шансы вытащить все пять номеров, обозначенные на твоем билете?

— Понятия не имею, — ответил Рики, глядя на дорогу.

— Один к семидесяти пяти миллионам. Столько же шансов у молнии дважды попасть в тебя. Дошло?

— Нет. Вы о чем?

— Я о том, что, если бы совпали четыре из пяти, я бы еще поверил. Но не пять из пяти. У этого есть название. Слишком хороший конец. Тут явно пахнет подкупом. Ты дал на лапу своему дружку — ведущему, а может, и еще кому.

Рики надул щеки. Они ехали по шоссе из города. Валентайн глянул на приборную доску и понял, что спидометр показывает более восьмидесяти миль в час. В машине скорость не чувствовалась, словно она была отделена от внешнего мира. И только мелькающий за окном пейзаж говорил о том, как быстро они едут.

— И исходя из этого, вы называете меня жуликом.

Валентайн сдержал улыбку, готовую появиться на губах. Уже второй раз Рики употребил это слово. Валентайн откинулся на спинку сиденья и ничего не ответил. Через минуту Рики кивнул на зеленый указатель. Они въехали в Южную Каролину.

— Наш поворот через несколько миль. В прошлом году в Южной Каролине разрешили делать ставки на скачках. Я собираюсь выбрать победителя. — Он ухмыльнулся. — Не волнуйтесь. Почему-то я не всегда попадаю в яблочко с лошадьми. Наверное, и у госпожи удачи случаются проблемы с этими тупыми тварями.

Букмекерская контора вне ипподрома находилось в нескольких милях от границы штата. Издалека она напоминала черный сарай с тонированными окнами. Отец Валентайн был завсегдатаем таких заведений в Нью-Джерси. Он прекрасно помнил тот вечер, когда папаша проиграл зарплату, прежде чем до чека добралась мать. Она рыдала несколько часов подряд.

Валентайн вошел в здание вслед за Рики. Контора была набита небритыми мужчинами, не выпускавшими сигареты изо рта. Они не сводили глаз с допотопных телевизоров на стене, которые показывали скачки в разных концах страны. Рики помахал присутствующим, они ответили ему тоскливыми взглядами.

— Видать, им ты победителей не подсказал? — спросил Валентайн.

— Думаете, они стали бы меня слушать? — ответил Рики, вытирая нос рукавом.

— Наверное, нет.

— Вот именно. Я могу угадывать победителей хоть целый день, они не заметят.

Валентайн прошел за ним в дальний конец комнаты. За зарешеченным окошком сидели три тощих человека с болезненно-желтыми лицами и принимали ставки. Валентайн не мог определить, кто выглядит хуже: завсегдатаи таких контор или их сотрудники.

— А знаете, почему не заметят? — сказал Рики, стаскивая куртку. — Потому что у них у всех своя система, предчувствие или интуиция, которые подсказывают, на кого ставить. Им кажется, что удача взмахнет над ними волшебной палочкой и они разбогатеют.

Перекинув куртку через руку, он подошел к окошку. Букмекер просунул бланк ставки между прутьями решетки. Рики взял карандаш, глядя на клички лошадей. Через несколько секунд он обвел трех лошадей на бегах в нью-йоркском «Белмонт-парке» и вернул бланк в окошко. Из кармана брюк Рики извлек три стодолларовые купюры и вложил их в руку букмекера.