- Мулатто-мико! Да здравствует Мулатто-мико!

Мне было хорошо известно прозвище «Мулатто-мико», и я внимал этим крикам с ужасом и отвращением. Мои опасения достигли теперь высшего предела. Меня ждала ужасная судьба. Если бы рядом со мной очутился сейчас сам дьявол, вряд ли эта мысль могла бы быть более утешительной. Мой товарищ по плену разделял все мои опасения. Мы лежали рядом и могли переговариваться между собой. Сравнив наши предположения, мы обнаружили, что они полностью совпадают.

Вскоре у нас уже не оставалось никаких сомнений. Над нашими ушами прозвучало приказание, отданное грубым голосом. Оно заставило женщин разбежаться в разные стороны. Сзади раздались тяжелые шаги, и прямо передо мной остановился человек. В следующее мгновение его тень упала на мое лицо. Я увидел, что передо мною стоит сам Желтый Джек!

Несмотря на краску, скрывавшую естественный цвет его лица, несмотря на вышитую бисером рубашку, пояс и узорчатые штаны, несмотря на три черных пера, качавшихся над его головой, я сразу узнал мулата.

Мы оба уже были готовы к встрече с ним. Общий крик «Мулатто-мико» и затем голос, который мы услыхали, предупредили нас об этой встрече. Мне казалось, что при одном взгляде на него я содрогнусь от ужаса. Но, как ни странно, произошло обратное. Я вовсе не испугался, а, напротив, почувствовал нечто похожее на радость при виде этих трех черных перьев над его хмурым лицом.

Я не слыхал его злобных насмешек, не замечал его гневных взглядов. Я не спускал глаз со страусовых перьев. Они были путеводной звездой всех моих мыслей. То, что они находились на уборе короля-мулата, разъясняло многие тайны. Ложные подозрения были вырваны из моей груди. Спаситель и герой, которым я восхищался, не был изменником. Оцеола не был изменником! Думая об этом, я почти забыл об угрожавшей мне опасности. Но голос мулата снова вернул меня в реальный мир.

- Черт вас возьми! - закричал он, и в его голосе послышалось злобное торжество. - Наконец-то я отомщу! И обоим сразу, черному и белому, господину и рабу, моему мучителю и моему сопернику! Ха-ха-ха! Они привязали меня к дереву, - продолжал он с хриплым смехом, - и хотели сжечь, сжечь живьем! Но теперь настала ваша очередь! Деревьев здесь хватит. Но нет, у меня другой план. Черт побери, да! Гораздо лучший план. От костра пленники иногда убегают. Ха-ха-ха! Нет, прежде чем сжечь вас, мы вам кое-что покажем… Эй, вы, - обратился он к своим людям, - развяжите им руки, поднимите их обоих и посадите лицом к палаткам… Достаточно, достаточно, так, хорошо… Ну, белый мерзавец и черный мерзавец, смотрите! Что вы там видите?

По его приказанию несколько человек вынули из земли колышки, отвязали наши руки, приподняли нас и посадили лицом к лагерю.

Уже совсем рассвело, и солнце ярко светило. Мы ясно видели лагерь, палатки, лошадей и пеструю толпу людей.

Но мы смотрели не туда. Только две фигуры приковали все наше внимание: это были моя сестра и Виола. Они опять застыли в той же позе, как и тогда, когда я увидел их первый раз ночью. Виола сидела с опущенной головой, а Виргиния положила ей голову на колени.

Волосы у обеих были распущены, и черные косы сплетались с золотыми локонами. Вокруг стояла охрана. Девушки, по-видимому, не замечали, что мы здесь.

Вскоре предводитель послал одного из своих слуг, чтобы сообщить пленницам о нас. Мы видели, как они вздрогнули, когда посланный подошел к ним. Глаза их обратились в нашу сторону. Раздался пронзительный крик: они нас узнали.

Обе девушки закричали вместе. Сестра назвала меня по имени. Я ей ответил. Она вскочила, отчаянно всплеснула руками и пыталась броситься ко мне. Но стражи схватили ее и грубо оттащили в сторону. О, это было страшное зрелище! Мне легче было бы, вероятно, умереть!

Дальше нам смотреть не дали. Нас снова опрокинули на спину и привязали к колышкам. Мулат стоял над нами, осыпая нас презрительными прозвищами. Но, что еще хуже, он позволял себе мерзкие намеки на сестру и Виолу. О, как ужасно было мне выслушивать все это! Если бы нам в уши влили расплавленный свинец, мы, вероятно, не испытывали бы таких мучений.

Для нас было почти облегчением, когда он замолчал. Начались приготовления к казни. Нам была уготована какая-то ужасная смерть, но какая именно, мы еще не знали.

Мы недолго оставались в неведении. Туда, где мы лежали, подошли несколько человек с лопатами и кирками в руках. Это были негры - старые работники с плантаций; они знали, как обращаться с этими орудиями. Негры остановились около нас и начали копать яму. О, боже, неужели нас закопают живыми? Эта мысль первой мелькнула у нас. Она была ужасна, но оказалась ложной. Чудовище готовило нам еще более страшную смерть.

Молча, с серьезным и торжественным видом могильщиков негры продолжали работать. Мулат стоял рядом и давал указания. Он был полон неудержимого веселья, то издеваясь над нами, то хвастаясь тем, какое искусство он проявит, выступив в роли палача. Женщины и воины, собравшиеся кругом, смеялись над его остротами и сами иногда пытались внести свой вклад в это зловещее остроумие, после чего раздавались взрывы демонического смеха. Мы легко могли представить себе, что находимся в аду, среди гримасничающих дьяволов, которые каждую минуту наклонялись над вами и ухмылялись нам прямо в лицо, как будто находили особое удовольствие в наших мучениях.

Мы заметили, что между ними мало семинолов. Здесь были индейцы с почти черным цветом кожи. Они принадлежали к племени ямасси, некогда покоренному семинолами и растворившемуся среди них. Большинство присутствующих были негры, самбо, мулаты - потомки испанских маронов, а также беглые с американских плантаций. Последних было, видимо, очень много, потому что теперь то и дело слышалась английская речь. Несомненно, в этой пестрой толпе были и наши рабы, но они не подходили близко, а я видел только лица тех, кто нагибался ко мне.

Менее чем в полчаса работа могильщиков была окончена. В землю вбили специальные столбы для сожжения на костре, и нас потащили к месту, где они были установлены.

Как только я сумел повернуться, я взглянул туда, где раньше видел сестру и Виолу, но их уже не было. Их увели в палатку или в кусты. Девушек пощадили - им не придется увидеть ужасное зрелище, хотя трудно было предполагать, что злодей удалил их отсюда именно по этой причине.

Перед нами зияли две черные, глубокие ямы. Но это были не могилы. А если это и могилы, то, очевидно, нас собирались похоронить в вертикальном положении. Если необычайной и странной была форма могил, то такой же была и цель, с которой их вырыли. Вскоре все стало ясно.

Нас подвели к краю могилы, схватили за плечи и опустили в землю. Ямы оказались нам как раз по горло. Негры быстро забросали ямы землей и притоптали ее. Теперь на поверхности оставались одни наши головы.

Положение было действительно нелепое. Мы сами могли бы рассмеяться, если бы не знали, что находимся в своих могилах.

Толпа дьяволов с интересом наблюдала за нами, разражаясь по временам взрывами дикого хохота.

Что же дальше? Пришел ли конец нашим пыткам и нас оставят умирать здесь ужасной, медленной смертью? Голод и жажда вскоре прикончат нас. Но, боже мой, сколько часов будут продолжаться эти страдания? Сколько дней страшных мучений нам суждено еще пережить, прежде чем последняя искра жизни угаснет в нас, - дней ужаса и отчаяния? Но нет, врагам еще и этого было мало.

Такая смерть, какой мы ожидали, казалась еще слишком легкой. Ненависть злодея, который придумал эти пытки, далеко не иссякла - у него были еще для нас в запасе иные, более страшные мучения.

- Отлично! - кричал мулат, восторгаясь собственной изобретательностью. - Это лучше, чем привязывать их к дереву. Великолепная мысль, а? Отсюда они не убегут, черт их побери! Давайте сюда огня!

Огня! Значит, нас еще будут пытать огнем! Мы услышали ужасное, леденящее душу слово. Нам суждено умереть в пламени!