– В таком случае, ты должен понять меня.
– А я? Должна же быть какая-то ответственность…
Гала усмехнулась.
– Что-то не припомню, чтобы Тцара говорил об ответственности.
Боясь даже представить себе, что выстроенный им дом оказался картонным и вот-вот осыпется из-за чьих-то нелепых метаний, Эрнст обратился к владелице художественной галереи в Дюссельдорфе Иоганне Эй с просьбой купить у него несколько картин по сниженной цене. Получив согласие галеристки, а затем и деньги Макс отправился следом за Гала в Сингапур. Напрасно.
Сингапур в 20-х гг. XX века
Поль ждал ее одну. Он стоял на причале – похудевший, бородатый в светлой, просторной рубахе. Ее мужчина, ее поэт… В глазах его стояли слезы, в пальцах подрагивала зажженная сигарета.
«Если бы ты только понимала, как я тебя люблю и, как мне неприятно причинять тебе боль. Почему это не взаимно? Я скучаю по тебе. Мне тяжело. Тяжело, когда я слышу знакомую мелодию на пластинке, когда вижу любовное признание в книге или фильме. Все полно тобой.»
Там, в Сингапуре, Гала сделала свой выбор.
По возвращении в Париж, Макс Эрнст был вынужден собрать свои пожитки и удалиться в снятую ему Полем студию на Монмартре. Ощущая некоторую вину перед другом, Поль содержал его до тех пор, пока между затаившимися соперниками не произошел давно назревавший скандал.
Последней совместной работой Поля Элюара и Макса Эрнста стал сборник стихов «Au defaut du silence». Двадцать текстов, посвященных божественной Гала и двадцать рисунков, на которых уродливое лицо русской девочки было искажено злобой, ужасом, страданием.
Именно такой жизни желал Макс женщине, которая изгнала его из своей постели.
VII
Это она!
Как и прежде, им приходилось пересекаться с Эрнстом на литературных вечерах, на прогулках, в общих компаниях, однако, о непринужденном общении не могло быть даже речи. Семья Элюаров вернулась к прежней жизни, но это была лишь видимость. Прежней жизни не получалось. Слишком саднили раны, слишком неприятны оказались воспоминания. Во время ссор, которые теперь все чаще вспыхивали между Гала и Полем, муж и жена обвиняли друг друга в предательстве, а примиряясь, утешали себя мыслью о том, что у них свободный, а значит, честный брак. Окончательно разладились отношения Гала со свекром и свекровью. Отобрав у непутевой русской дочь, мадам Грендель и ее муж оскорбляли невестку при любом удобном случае. Поборница семейных ценностей, рано потерявшая мать и отца и воспитавшая пятерых братьев и сестер в одиночку, свекровь Гала не могла простить невестку.
В 1927 году после смерти отца, Поль унаследовал огромное состояние. Ее муж, ее гений, на которого когда-то Гала возлагала большие надежды, рассорился с Тристаном Тцара, охладел к дадаизму и писал стихи исключительно ради удовольствия. Все остальное время он вел богемный образ жизни, посещая рестораны и навещая друзей. Злые языки утверждали, что оставляя Гала дома, Элюар развлекается с многочисленными любовницами. Поговаривали, что и Дьяконова не теряет времени даром, но интрижки обоих носят несерьезный, кратковременный характер.
Так продолжалось вплоть до 1929 года, когда на одной из дружеских вечеринок Поль Элюар свел знакомство с испанским художником-сюрреалистом Сальвадором Дали.
Сальвадор Дали в конце 20-х гг.
Один из друзей Элюаров, известный французский поэт и писатель Андре Бретон обозначил сюрреализм, как «чистый психологический автоматизм, с помощью которого словами, рисунком, любым другим способом делается попытка выразить движение мысли». Сочетание сна и реальности, тесное взаимодействие со своим сознанием, свобода и иррациональность – все, о чем писал Фрейд, все, что было так близко вчерашним дадаистам Максу, Элюару, Бретону, Арагону, Магритту.
Молодой художник, которого встретил Поль выбивался из привычной ему компании. Элюару пришлось сделать над собой усилие, чтобы не рассмеяться, когда поэт увидел худющего юношу, затянутого в узкие брючки и шелковую рубашку с пышным воротником. Его набриолиненные волосы были зачесаны назад, неестественно поднятые к небу кончики усов забавно топорщились, на тонкой, черной от загара шее болтался черный же галстук в белый горошек.
Парень был невероятно стеснителен и даже боязлив. Представившись друг другу, собеседники очень быстро нашли общие темы и проговорили несколько часов кряду. Когда вечер подходил к концу молодой человек пригласил поэта в свою мастерскую, в Кадакес.
– Приезжайте вдвоем с супругой.
Еще до встречи с Гала, Дали слышал о ней от своего друга, художника Эрнста Макса. Макс говорил о русской жене поэта сдержанно, иногда зло, порой с горечью, не вдаваясь в подробности своих с Элюарами отношений.
В то время, как ее муж планировал поездку в Каталонию, Гала наслаждалась величественными пейзажами Швейцарии. Здесь они с Эженом встретились, здесь полюбили… Здесь исцелились от приступов удушья. И вот… рецидив. Она задыхается от происходящего. Нет смысла и дальше оставаться в этом, враждебном ей доме. Только покончив с прошлым и, начав свою жизнь с нуля, можно сохранить уважение к себе. За двенадцать прожитых в браке лет они с Элюаром выпили друг друга до дна. Он ничего не может дать ей больше, кроме упреков и скуки.
Вернувшись из одного путешествия, русская дива тут же отправилась в другое. На этот раз вместе с мужем и маленькой дочерью. По пути в Кадакес Поль восторженно хвалил какого-то художника, с которым познакомился, обедая в одном из французских ресторанов.
– Он такой неуклюжий, смешной, яркий. Он непременно тебе понравится, – горячо уверял Элюар размышлявшую о чем-то своем жену.
«На какой-то миг мне показалось, что во время моей последней поездки в Швейцарию, муж незримо присутствовал рядом, – писала в своем дневнике Гала – что он слышал все мои мысли и, согласившись с ними, пытался теперь избавиться от меня, подталкивая в объятия первого встречного».
Вопреки ожиданиям Поля, Кадакес привел его жену в невообразимый ужас. Ее раздражал жаркий климат, вымощенные булыжником щербатые мостовые, узкие улицы, убогие рыбацкие халупы, с развешанными во дворах снастями. Особенно невыносимыми казались Гала резкие, пронзительные крики чаек, от которых у дивы разыгрывалась страшная головная боль. Местная еда вызывала у Дьяконовой отторжение, утроба старинной церкви Святой Марии с ее барочным алтарем приводила в уныние. Даже воздух в этой деревне отвратительно пропах соленой рыбой.
Церковь Святой Марии в Кадакесе
«Однажды утром перед домом остановилась машина. Из нее вышел Поль Элюар со своей женой. Они устали от длительного путешествия – только что побывали у Рене Кревеля в Швейцарии. Они тут же отбыли в отель „Мирамар“, чтобы как следует отдохнуть, и договорились встретиться с нами в пять часов.
Лицо Гала Элюар было, на мой взгляд, очень интеллигентным, но выражало усталость и досаду – ну и дыра этот Кадакес», – вспоминал Дали.
Больше всего Гала не нравился этот молодой, безвкусно одетый и что-то бубнящий себе под нос Сальвадор.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
