Но вот когтистая лапа схватила его и придавила к земле. Кривые когти, вел1гчиной с саблю, впились в кожаные ремни. Тонгор, падая, ударился затылком, и его окутала тьма.

В каюте летучего корабля царица сдавленно вскрикнула, когда Тонгор упал. Затаив дыхание, наблюдала она за тем, как летающий ящер, размахивая крыльями, завис над беспомощным человеком; Карм Карвус, стоящий рядом с девушкой, выругался.

— Сиди здесь, царица!

Тсарголиец спрыгнул с палубы, чтобы помочь, чем сможет, другу или отомстить за него. Но прежде, чем он успел подбежать к Тонгору, лапа сомкнулась на поясе варвара, и крылатое чудовище медленно поднялось в воздух, унося с собой находящегося без сознания человека.

Карм Карвус, не в силах что-либо предпринять, стоял внизу и глядел, как поднимается летающий ящер, — глядел, понимая, что в любое мгновение он может увидеть, как его друг падает вниз на камни… или пожирается ненасытным гракком. Задержавшись в полете, гракк изогнул длинную шею и, казалось, понюхал обмякшее тело.

Сидя в предоставленном «Немсдисом» укрытии, Сумия прижала ладони к груди, где бешено колотилось сердце. Затаив дыхание, смотрела она, как храброму воину, спасшему ее от смерти, самому теперь грозит смерть.

И затем Сумия и Карм Карвус увидели, как летающий ящер, явно удовлетворенный тем, что его добыча беспомощна или мертва, круто взмыл в воздух. Ящер сделал над ними круг и полетел над скалами.

Держа в лапах Тонгора, гракк полетел в восточном направлении и постепенно исчез из виду, растворившись в облаках.

Карм Карвус медленно вложил рапиру в ножны. Нагнувшись, он подобрал прошедший сотню битв меч Тонгора. Неся меч в руках, он вернулся к аппарату.

— Мы не можем полететь за гракком на воздушном судне? — спросила Сумия.

— Что толку, царица? Как сможем мы победить летающего ящера, даже если найдем его? И даже если мы вступим в бой, не бросит ли он Тонгора на скалы, чтобы драться с нами?

Сумия молча опустила голову, признавая разумность слов Карма Карвуса.

— Нет, мы ничего не можем поделать, царица, — грустно произнес тсарголиец. — Если бы здесь был Шарайта, возможно, его колдовство спасло бы нашего друга, но он высоко наверху, а туда пойти мы не можем. Не сомневаюсь, что Тонгор уже убит, раздавлен лапами гракка. Давай признаем, что он мертв, и смиримся с этим.

И затем Карм Карвус замолчал и положил большой валькарский меч на койку. Даже на арене, глядя в зияющую пасть смерти, не чувствовал он большего горя, чем сейчас, — вынужденный беспомощно стоять и смотреть, как его друга уносят в облачное небо Лемурии на смерть.

Небо над головой потемнело, и загремели барабаны грома, что означало, что Шарайта начал готовить меч. Но ни Сумия, ни Карм Карвус не слушали, оба они глубоко погрузились в мысли.

Тонгор очнулся оттого, что его обнаженное тело начал обдувать холодный воздух. Когда он наконец сумел открыть глаза, то увидел под собой пропасть с отвесными стенами из черного камня, лежащую в двух тысячах футов внизу. Длинную гриву волос трепал ветер, и это мешало смотреть. Какое-то мгновение Тонгор даже думал, что умер и что сейчас его дух уносят Воинственные девы в Чертог убитых.

Но затем он понял, что все еще жив. По голове текла теплая кровь из того места, каким он ударился о камень, и поясница болела невообразимо, будто ее сжимали в гигантских тисках. Вывернув шею и оглядевшись, он понял всю сложность своего положения — и даже сердце Тонгора дрогнуло от страха.

За пояс его держала огромная лапа гракка, и мощные крылья рептилии несли варвара высоко над Моммурскими горами. Меч его куда-то девался — он был совершенно безоружен. Если крылатый ящер просто разожмет лапу, он полетит вниз с высоты в две тысячи футов и сделается кровавой кляксой на черных камнях. Никогда в своей долгой, полной приключений жизни валькар не чувствовал себя так одиноко… так беспомощно.

Его, однако, успокаивала мысль о том, что царица в безопасности, и то, что битва против Царей-Драко-чов все же продолжится, даже если и не он вместе с Шарайтой встретит повелителей хаоса.

Поскольку он абсолютно ничем не мог себе юмочь, Тонгор решил спокойно висеть в лапе гракка. Вместо того чтобы тратить силы в без-тдежной борьбе, он решил ждать поворота событий и ничего не предпринимать, пока обстоятельства сами не предложат выхода.

Тонгору казалось, что гракк летит уже несколько часов. Находясь в таком положении, трудно было оценить высоту солнца, но, похоже, оно стоит вблизи зенита. Прошло еще много времени, прежде чем гракк вдруг замедлил полет и завис над горной цепью. Затем, медленно кружа по спирали, он начал снижаться.

Из дымки появилась острая, как игла, вершина скалы. Ящер полетел к этой скале, затем завис на мгновение, размахивая огромными крыльями, и… выпустил Тонгора.

Тонгор начал беспомощно падать, несколько мгновений пейзаж вокруг него бешено вращался, и наконец варвар грохнулся на толстый слой чего-то, что захрустело под его весом. Оглушенный, он лежал, не решаясь двинуться, чтобы не сорваться вниз. Кости, кажется, были целы. Черный силуэт над головой полетел влево и начал по спирали набирать высоту и вскоре потерялся из виду.

Тонгор лежал в мелком углублении, наполненном сухими ветками и жесткими листьями, которые зашуршали, когда он сел. Кругом было лишь небо — рваная дымка, гонимая свистящим ветром, — и горные пики. Он подполз к краю подушки из веток и посмотрел вниз. Там, насколько мог видеть глаз, падала отвесная стена.

Тонгор обернулся, чтобы посмотреть, так ли обстоят дела с другой стороны… и обнаружил, что смотрит в красный горящий глаз.

Три змееобразных маленьких чудовища, лишь немногим ниже его собственных шести с половиной футов, глядели на него с расстояния в десяток футов. Их мерзкие тела покрывала мелкая красная и желтая чешуя, а на спине торчали странные выросты. У тварей были загнутые книзу клювы и по четыре когтистые лапы.

Тонгор мгновенно оценил свое положение. Гигантский гракк отпустил его лишь затем, чтобы ввергнуть в еще худший кошмар. Он находился в гнезде грак-ков! Эта подушка из переплетенных ветвей и листьев была гнездом самки гракков, а эти три чешуйчатых чудища и есть ее детки, в пищу которым его принесли!

Они еще не набросились на него, вероятно, потому, что не привыкли к живой пище. Но вот один из маленьких монстров заковылял к варвару, щелкая клювом и шипя, будто кипящий котел.

Тонгор хлопнул ладонью по бедру — меча не было, он выпал где-то на склонах Шаримбы. Тонгор быстро огляделся, ища взглядом какое-нибудь оружие. Почти прямо под ногами валялась длинная белая кость с зазубринами от клюка и с острым обломанным концом. Валькар схватил кость и приготовился встретить маленькое чудовище.

Алчно лязгнул клюв, но Тонгор отбил морду ударом руки и вогнал острую кость в змеиную шею. Чешуйчатая броня детеныша не была такой крепкой, как у взрослого ящера, но все же она была достаточно грубой, так что заостренная кость лишь сделала глубокую царапину на шее твари. Из рапы полилась густая зловонная жидкость.

Но вот когти добрались до Тонгора, животное всем весом придавило его и вытянуло клюв, чтобы эырвать горло. Тонгор прикрыл голову и горло, жрестив руки, сгруппировался, ударил обеими нотами и выбросил тварь из гнезда. Птенец попытался уцелиться когтями за край гнезда, пронзительно закричал и исчез внизу.

Но к варвару с шипением подвигались остальные чудовища. Он вогнал кость одному прямо в пасть и фигнулся, увернувшись от другого клюва, оставив в нем лишь клок волос. Валькар кулаками бил в грудь первого детеныша. Птенец принялся царапать живот и грудь варвара когтями, проводя на бронзовом теле красные полосы. Но вот чудовище захрипело и повалилось, бешено забив хвостом. Острая кость прошла сквозь то малое количество мозга, которым обладал гракк, и парализовала тело.