Так, например, в обрывке письма XV в. до н. э. правитель Таанаха, очевидно, во время своего путешествия (он пишет, что был послан в Гарра), просит прислать ему два колеса от колесницы и ось, а также «делателя осей», когда тот освободится. Следовательно, сломанное в дороге колесо останавливало движение и ставило путешественника в зависимость от местного правителя, у которого были мастера если не изготовляющие, то ремонтирующие колесницы. В XVII-XV вв. до н. э. колесница состояла из легкого деревянного кузова, покрытого кожей, колес с четырьмя (как правило) спицами, деревянного дышла и изогнутого, как лук, ярма.

Во Флорентийском музее хранится колесница XV до н. э. [237], доставленная в Египет из Ханаана в качестве дани. Это изящный и легкий экипаж (недаром на некоторых изображениях мы видим, как его несет один человек). Деревянный кузов, имеющий основание всего 50 см, а высоту 75 см, был покрыт кожей, украшенной тисненым орнаментом или металлическими накладками.

Иногда мы видим на изображениях, что для облегчения веса колесницы оставляют только каркас ее кузова, с двумя колчанами, расположенными впереди по диагонали.

Ось диаметром 6 см имела длину 1 м 23 см. Концы ее выступали на двадцать три сантиметра. На них надевались легкие колеса с четырьмя спицами, сделанными, как и втулка, из березы, с ободьями из сосны, дышло из вяза диаметром 6-7 см имело длину 2,5 м и было связано с ярмом, имеющим форму изогнутого лука.

По хеттским документам мы можем судить о том, что уже на рубеже XVIII и XVII вв. до н. э. наряду с пехотинцами в войске появляются боевые колесницы. При царе Анните на 1400 пехотинцев приходилось 40 колесниц. В текстах Хаттусила I (начало XVI в. до н. э.) говорится, что наряду с грузовыми повозками с золотом в состав войска, возвращавшегося с военной добычей, входили боевые колесницы и колесницы, груженые военной добычей — серебром. В текстах второй половины XVI в., во время царствования Мурсила I, разрушившего Вавилон в 1531 г. до н. э., упоминаются кони, боевые колесницы, возницы, «конская запряжка царя» и встречается неясное исследователям, очевидно, идиоматическое выражение: «стрела открывает колесничные колеса».

XIV век до н. э. представляет определенную веху в истории коневодства прежде всего потому, что к его середине относится знаменитый трактат Киккули о тренинге хеттских колесничных лошадей [201; 203; 220].

Обратимся к древним царствам того времени, их судьбам и взаимоотношениям. Благодаря находкам в гробнице Тутанхамона читатель представляет себе XIV в. н. э. значительно лучше, чем некоторые периоды, находящиеся гораздо ближе к нашим дням. Ведь каждый, кто видел эти сокровища, смог прикоснуться к тем сторонам жизни, которые скрыли от нас века.

На рубеже XV-XIV вв. до н. э. фараоном в Египте стал Аменхетеп IV, или, как он сам назвал себя, Эхнатон. На непревзойденную высоту поднялось при нем искусство. Придворные художники создали наполненные глубоким лиризмом сцены домашней жизни Эхнатона.

Уже в царствование отца Эхнатона, Аменхетепа III, когда Египет достиг вершин своего могущества, страна забыла о войнах. К тому времени относится только подавление восстания в Эфиопии. Государство Митанни, заинтересованное в дружбе с Египтом, прислало еще Тутмосу IV в жены царевну. При Эхнатоне касситский правитель в Вавилоне Бурнабуриаш, после того как царевна была отправлена в Египет, долго просил себе взамен в жены принцессу из Египта. Глядя на столь частые в искусстве Тель-эль-амарнского периода сцены с участием любящей четы — Эхнатона и Нефертити, понимаешь, почему касситский правитель не получил в жены изысканно-тонкой аристократки — египетской принцессы.

Хотя в Египет отправили три мины лазурита и «пять упряжей лошадей для пяти деревянных колесниц», наряду с заверениями в том, что Вавилон не имеет никаких сношений с врагами Египта, Бурнабуриашу не дали даже знатной египтянки, которую для поддержания своего престижа он мог бы выдать за принцессу [203].

Египетские фараоны получали из подвластных из стран огромную добычу. Оттуда, очевидно, происходи и колесница, хранящаяся теперь во Флорентийском музее. Из летописи Тутмоса III становится понятно, каким образом она попала в Египет. После битвы под Мегиддо были захвачены многочисленные пленные, а также лошади и колесницы. Об одном из сановников XIX династии в этом документе сказано: «Оделся ты в тончайшее полотно, поднялся ты на колесницу... запряжены жеребцы сирийские, впереди тебя бегут эфиопы из добычи, добытой тобою. Твое судно пришло из Сирии и Палестины, груженное всякими добрыми вещами» [18, 85].

В это время Ассирия начинает теснить Вавилон и вмешиваться в его дела. Ассирийский царь (уже с XV-XIV вв. до н. э. вместо термина «правитель» появляется титул «царь страны Ашшур») Ашшурубаллит I посылает Эхнатону царскую ассирийскую колесницу и двух белых коней, что считалось тогда весьма ценным даром, поскольку в Передней Азии преобладали золотисто-рыжие и буланые кони.

Для понимания трактата Киккули нам необходимо обратиться к истории Митанни, поскольку именно «митаннийские арии» были первой волной индоиранцев в Передней Азии. Они принесли с собой глубокие знания об уходе за лошадьми, детализированный тренинг, богатую терминологию, связанную с коневодством. Правда, по мнению И. М. Дьяконова, индоиранцы не дошли до Митанни, а достигли лишь нагорий Ирана и Армении (древнейших центров коневодства). Затем они были ассимилированы хурритами, которые и принесли в Месопотамию «окаменевшие глоссы» индоиранских коневодческих терминов [67; 68, 41].

Один из митаннийских царей носил имя Тушратта. Его можно перевести с индийского (хотя И. М. Дьяконов и отрицает индоиранское происхождение имен митаннийских царей) как «имеющий колесницу, приносящую вред» или «буйноколесничий» [21].

Автор же трактата по коневодству митанниец Киккули называет себя aswasanni (арийск. «конь» и «тренировать») [167; 172, 64].

Интересно, что из этого трактата взяты достаточно специфические термины, которые и сейчас широко распространены среди коневодов. Тренер, например, никогда не скажет жокею, что он должен проехать с такой-то резвостью столько-то метров. Как и в трактате Киккули, он предложит сделать это «в кругах» (столько-то кругов с такой-то резвостью). Поэтому не стоит удивляться, что круг (wartanna), который исследователи связывают с подобным же наименованием в дигорском диалекте ираноязычных осетин и со словом «поворот», в древнеиндийском, в тексте Киккули оказывается мерой расстояния. Этот факт — одно из немногих дошедших до нас свидетельств раннего появления профессиональных терминов, расцвет которых можно отнести к первым векам нашей эры.

В целом же следует отметить, что, несмотря на все споры, доводы исследователей, считающих коневодческие термины существенной частью индоевропейской лексики Передней Азии (вспомним, например, названия мастей), достаточно убедительны. Они лишний раз подчеркивают связь коня и колесницы с передвижениями индоиранцев, впервые отмеченную Б. Грозным [201].

Древнейший в мире трактат о тренинге лошадей Киккули был дешифрован и издан в 1931 г. Б. Грозным. Ему посвящены подробные издания и переводы, статьи и монографии, и, несмотря на это, всегда можно взглянуть на этот источник под новым углом зрения. Чтобы получить о нем известное представление, приведем несколько строк из этого трактата:

«На десятый день, когда день только начинается, а ночь кончается, я иду в стойло и возглашаю по-хурритски к Пиринкар и Саушга, чтобы они дали здоровье для лошадей... а потом веду их на ипподром [202, 7]».